Александр стал большим исключением, получив заветные ключи от своей малогабаритной дачи, расположенной неподалёку от дачи Окуджавы, на улице Довженко. Этот поэт-песенник средних лет был всегда крайне позитивен. Его внешность сразу же привлекала внимание: длинные волосы темного оттенка, переплетенные серебряной прядью седины, падали на плечи, создавая портьеру вокруг его бледного лица, словно он был героем какого-то старинного романа. Шафранов был одет в зимний мужской полушубок, и зеленые ботинки, из натуральной крокодиловой кожи. В его глазах горел огонь страсти и непоколебимой решимости, словно он нес в себе горящий костер историй и мечтаний. Улыбка играла на его устах, словно аккорды меланхоличной мелодии, а взгляд его был наполнен невиданным вдохновением и томительным светом. В каждом движении звучала грация, буд-то он танцевал под музыку самой жизни, не смотря на сложность ее бытия. Когда Александр только начал писать стихи, ему едва исполнилось пятнадцать, мать тогда не верила в литературный успех сына и советовала обратить внимание на математику, которая, при правильном подходе, никогда не оставит без куска хлеба. Но Саша не слушал советов мамы, а упорно продолжал писать стихи, и как после выяснилось не зря. И каково же было удивление родных, когда на новом телеканале TV6 Москва, впервые прозвучала песня на Сашины стихи. Самому же Александру на тот момент едва перевалило за двадцать. Первая пластинка с песней на стихотворение нового поэта-песенника Александра Шафранова разошлась по стране многомиллионными тиражами. Но в тот период поэт должен был являться членом Союза писателей, а для этого у него должны были быть публикации. У Александра этих самых публикаций не было, поэтому он и решил направить свои стихи в журнал «Юность», но подумав, что правильнее будет все-таки нанести издателю личный визит, собрал напечатанные рукописи и отправился в издательство. Приехав в издательство, Саша был несколько удивлен простотой обстановки. Ему казалось, что такой авторитетный журнал должен раскинуться на нескольких этажах, а тут перед ним развернулась пустота коридора и затертый от старости бордовый ковер. Это со временем он поймет, что для нормальной литературной редакции вполне достаточно и небольшого пространства. Саша обратился к секретарю, пояснив ей, чего он хочет. Секретарь исчезла за дубовой дверью отвратительного цвета, а как только появилась вновь, сказала, что он может пройти в кабинет и показать свои работы главному редактору. Александр зашел в кабинет и замер, перед ним распахнулась вся красота советского ампира. Кабинет был полностью отделан деревом, деревянный дубовый стол был обтянут зеленым сукном, зеленая лампа и кожаный диван дополняли друг друга. Александр подумал, что все архитектурное творение этого здания плавно перетекло в этот огромный кабинет. Редактор сидел за своим столом и поглядывал на часы, невооруженным взглядом было видно, что он явно торопился закончить свои дела и сбежать поскорее домой, а тут неожиданно для него на пороге появился молодой поэт-песенник и протянул ему свои рукописи.
Что это у вас? поинтересовался редактор.
Хотел бы предложить вам для публикации свои песни.
Песни? Молодой человек, у нас тут не звукозаписывающая студия, поэтому с песнями это не к нам, обрубил редактор и поднялся из-за стола.
Александр набрался наглости и, прикрикнув на редактора, возразил:
Я вам стихи принес, а вы их даже не посмотрели.
Редактор снял очки и недовольно взглянул на Александра. Молодой поэт понял, что накрылись его публикации медным тазом, и сказал:
Я прошу вас, гляньте хотя бы одним глазком!
Хорошо, давайте ваши работы, согласился редактор и снова посмотрел на часы.
Редактор начал бегло читать:
Молодой человек, это что за непонимание? «Мы не знаем, где живем», что это такое? Вы не знаете где вы живете?
Нет, я знаю, где я живу, но это песня, а из песни, как говориться, слов не выкинешь.
Из песни, может быть, и не выкинешь, а из журнала можно. Так что извините, молодой человек, более не смею вас задерживать.
Поэт вышел из редакции журнала в подавленном настроении, он брел по московским улицам, опустив низко голову, и в той самой голове в этот момент пробегали одинокие мысли и выстраивались в поэтическую строфу: «Не губите, мужики» А вечером того же дня, совсем неожиданно для поэта на центральном телевиденье транслировали песню на его стихи, Александр смотрел эфир и очень жалел, что в данный момент этой передачи не видит главный редактор журнала «Юность», который сказал, что текст этой песни никуда не годится.
Прошло несколько лет, и Александра приняли в Союз писателей, начали выпускать многомиллионными тиражами пластинки с песнями на его стихи. Вся огромная страна стала узнавать поэта в лицо, его стихи были напечатаны в журнале «Юность», и не только в нем. А потом, неожиданно для самого поэта, он получил от Литфонда ключи от небольшой дачи в Переделкино. Александр очень любил свой домик, когда он писал новые шлягеры, то мог неделями напролет не выезжать в Москву, а сидеть за письменным столом, зашторив окна.
Мария Ивановна познакомилась с Александром случайно во время вечерней прогулки в парке, Александр прогуливался перед сном и что-то насвистывал себе под нос. Мария Ивановна, проходя мимо, воскликнула
Как мелодично у вас получается!
Александр посмеялся в ответ и представился:
Меня зовут Саша, а вас?
А я Маша, с улыбкой ответила Мария Ивановна.
Вот так Саша и Маша стали парой.
Ожидая Александра возле метро, Мария Ивановна немного замёрзла, и когда напротив нее остановился черный внедорожник, обрадовалась и быстро запрыгнула вовнутрь.
Саша, сколько можно ждать? возмутилась она
Машенька, в студии ни с того ни с сего вырубился свет, поэтому пришлось записывать на час позже, прости, пытался оправдаться Александр.
А что, без тебя эта запись не состоялась бы? Ты и так подарил новой песне текст, остальное и звуковики решили бы, продолжала Мария Ивановна
Ты же знаешь, что я не пропускаю ни единой записи.
Конечно, знаю, поэтому и топчусь возле метро.
Автомобиль Александра пересек Московсковскую кольцевую автомобильную дорогу и, скользя по Можайскому шоссе, уже приближался к Одинцову.
Машенька, еще минут десять, и будем на месте!
Саша, ты посмотри какие большие хлопья снега! Какая же красивая зима! с восхищением произнесла Мария Ивановна
А завтра, прямо с утра, мы традиционно погуляем с тобой по поселку, хочешь, дойдем до дома Пастернака? Сходим на его любимый родник?
А стихи? Почитаем его стихи?
Конечно, почитаем! Помнишь у него:
Борис Леонидович большая глыба мировой литературы! И пусть многие сейчас утверждают, что «Доктор Живаго», написан слабее «Тихого Дона», я отвечу так: У каждого свое предпочтенье и вкус, рассуждал Саша.
Мария Ивановна слушала, как Александр размышляет вслух о русской литературе и была счастлива, что знает и любит этого человека:
Сашка, я тебя обожаю! с блеском в глазах выкрикнула Мария.
Александр улыбнулся, повел бровью и буркнул себе под нос:
Подъезжаем!
Посмотри, посмотри, как замело крыльцо Булата Шалвовича! продолжала восхищаться Мария.
Точнее будет сказать музея Булата Шалвовича! Маша, а хочешь, проведем на летней веранде твою встречу с почитателями поэзии? спокойно произнес Александр.
Зимой? с улыбкой спросила Мария Ивановна
Ну, зачем же зимой, летом, конечно же, летом! преобразившись от своей идеи, воскликнул Александр
А, что я им буду читать? Окуджаву?
А почему бы и нет? Мне кажется, что Булату Шалвовичу очень понравилось бы твое прочтение! А после, прочтешь и свое!