Вообще, если честно, он не понравился мне сразу. И дело не только в МОЕЙ Елене Сергеевне. Почему-то я воспринимал ее именно так. Моя вожатая. Моя Елена Сергеевна. И совершенно непонятно, какого хера этот мудак с тонкими, ублюдскими усиками лапает то, что принадлежит мне.
А усики на самом деле были ублюдские. Реденькие и какие-то неестественные. Неприятные. Сам этот тип, в принципе, был неприятным. Скользкий какой-то. Прилизанный. Зато в наличие брючки со стрелками, белые носочки в сандалиях и футболочка в обтяжку, чтоб было видно рельеф мышц. Я машинально опустил взгляд на свое рыхлое тело. Ну, ничего Разберемся
Елене Сергеевне, видимо, надоело стоять истуканом и тянуть руку из потных ладоней Константина. Мне даже на расстоянии казалось, они у него непременно потные.
Она резко дёрнула родную конечность, которая, наконец, оказалась на свободе. До Константина дошло, что он выглядит полным идиотом, вцепившись в руку блондинки.
Значит, будем работать вместе. Я тоже вожатый. Второй отряд? Константин подмигнул.
Второй. Обречено согласилась Елена Сергеевна.
Она сильной радости от внимания со стороны этого типа не демонстрировала. Наоборот. Возникало ощущение, что ей не терпится быстрее уйти из комнаты. Моя симпатия к блондинке резко скаканула вверх. Молодец, девочка. Не разменивается на прилизанных уродов.
Отлично. Константин закинул голову и громко рассмеялся.
Мне кажется в этот момент можно было рассмотреть все его зубы, даже самые крайние. Так широко он открыт рот, когда гоготал.
Действительно Пойду с девочками знакомиться. Елена Сергеевна натянуто улыбнулась и, бочком протиснувшись мимо Константина, выскочила из спальни.
Так! В чем дело, я не понял? Гаркнул он, обратив, наконец, внимание на подростков, которые стояли на головах. Причем, некоторые, в полном смысле этого слова.
Наверное, только я один сидел спокойно на кровати, изучая коллектив, с которым придётся жить бок о бок. Очень надеюсь, что недолго жить Радость с лица Константина как ветром сдуло. Естественно, на нас ведь не надо производить впечатление.
Константин Викторович, а когда ужин? Спросил один из подростков. Пацан был очень крупным. Даже, скорее, широким. Как два меня.
Аааа! Мишин, тебе лишь бы пожрать! Засмеялся кто-то из подростков. Аккуратнее, народ. Вдруг он с голодухи нас сожрет. Дежурного будем по ночам оставлять.
Я нашел взглядом шутника. Он сидел на кровати, откинувшись назад. Ноги вытянул на постели прямо в обуви. Пацан был рыжий, словно его голову покрасили специальной краской. Судя по ехидному лицу, этакий хреновый юморист, который постоянно везде сует свой нос.
Ряскин! Прекрати. Нельзя смеяться над товарищами. Неправильно это. Пионеры, что? Ну-ка! Все вместе! Константин Викторович вскинул руки, будто дирижёр, который собирается управлять оркестром.
Пионеры умеют дружить! Пионеры помогают друг другу! Пионеры всем ребятам пример!
Хором выкрикнули подростки. Все. Кроме меня, естественно. И естественно, это привлекло внимание вожатого. Он тут же уставился в мою сторону суровым взглядом. Наверное, его взгляд должен был произвести какое-то впечатление. Но не произвел. Он ведь не знает, что мне глубоко и искренне класть на такие взгляды вообще и на взгляд Константина Викторовича в частности.
А ты почему молчишь? Спросил вожатый. Тон тоже попытался сделать соответствующий. Строгий, осуждающий. Подстать взгляду. Мы всегда все делаем вместе. Мы товарищи на всю смену. Одна семья.
Не выделяться Не выделяться Я повторил это мысленно несколько раз, а потом ответил.
Благодарю за столь щедрое предложение, но вынужден отказаться. У меня уже есть семья. Не думал, что будет еще одна. Морально не готов.
Пацаны моментально замолчали и уставились на меня с интересом. Видимо, несмотря на вежливый тон, все прекрасно почувствовали сарказм. Все, кроме Константина Викторовича. То есть он еще и тупой. Удивительное совпадение.
Как тебя зовут? Спросил вожатый.
Петя.
Назвал имя и решил, достаточно. Фамилия дебильная. Она меня нервирует. Обойдёмся без нее. Однако Константин Викторович смотрел с ожиданием. Он смотрел. Я молчал. Минуты три. Тишина в комнате стояла такая, что было слышно, как где-то рядом летает муха.
А фамилия есть у Пети? Снова спросил он. Видимо понял, продолжать диалог сам я не собираюсь.
А фамилия моя слишком известная, чтоб я ее называл.
Интерес в глазах пацанов сменился восторгом. Им по кайфу было все происходящее. Они такого, наверное, ещё не видели. Чтоб человека вежливо, без ругательных слов, послали на хрен.
Послушай, Петя
Послушайте, Константин Викторович. Я выговорил его имя четко, каждую буковку, Пионеры это прекрасно. Вот только не могу понять, как пионеры связаны с Вашим желанием демонстрировать нам превосходство.
Какое превосходство? О чем ты? Вожатый немного занервничал. Думаю, его напрягала моя манера говорить. Не детская она, наверное.
Ваше. Вернее предполагаемое Ваше превосходство. Вы считаете себя лучше остальных? Считаете, что мы должны Вам подчиняться? Так вроде господа закончились очень давно.
Выудил эту информацию из сведений, полученных от Ванечкина. Мне понравилось, как это звучит.
То есть? Почему подчиняться? Я ваш пионервожатый. Отвечаю за вашу жизнь и ваш моральный облик. Константин Викторович нервничал уже сильнее. Возникло такое чувство, что он в голове лихорадочно соображал, кто я такой. Вдруг, как тот же Лапин, сын какого-нибудь серьезного человека.
А-а-а-а-а так это не переживайте. С моим моральным обликом все хорошо. Разве я делаю что-то аморальное? Пью? Курю? Притащил сюда продажных женщин?
Каких женщин? Ты Я
Не знаю, конечно, чем бы закончился этот разговор, но дверь в комнату открылась. В проеме появилась голова Селедки.
Константин Викторович, там сказали строится на ужин. Радостно сообщила она. Потом заметила меня, поморщилась и шустро исчезла из поля зрения.
Думаю, в этот момент Прилизанный был единственным человеком в лагере, который любил Селедку всем сердцем.
Строится на ужин. Слышали? Он с облегчением выдохнул и выскочил из комнаты.
Ну, ты, конечно, дал Похоже, смена у нас будет веселая Высказался толстый Мишин.
Думаю, это было общее мнение о произошедшем.
Глава 5
После ужина мы снова вернулись в корпус. Я пытался оставаться спокойным, но чувствовал, это ненадолго. Сорвусь. Потому что, как минимум, мне грозит голод. Трескать эту чудесную еду, от которой тот же Мишин пребывал в восторге, я не могу. И не хочу. На одном хлебушке долго тоже не просидишь. Ходили, кстати, по лагерю строем. Парами. Вася, сожравший мою порцию, решил, наверное, что мы теперь друзья навеки, и все время отирался рядом. Соответственно, с ним мы и топали обратно в свой отряд.
Я надеялся, этот суматошный день, наконец, подойдет к своему финалу. Хотелось уже лечь, побыть в тишине, сосредоточиться и попробовать найти внезапно исчезнувшие способности псионика. Когда я думал о том, что они ушли навсегда, мне становилось дурно. Застрять до конца жизни Ванечкина, в данном времени, не хотелось бы вообще никак. А это единственный вариант покинуть сосуд без способностей. И то Дальше ни малейшего понимания. Куда денется мое сознание? Будет витать в воздухе? Короче, мне надо хорошенько подумать.
Ноне тут-то было. Нас собрали в комнате отдыха для чрезвычайно важного совещания. Всех. И мальчиков, и девочек. Учитывая, что хитрый Константин Викторович отправил за нами в спальню Елену Сергеевну, я вместе с остальными был вынужден топать на это мероприятие. Понял, что расстраивать блондинку не хочу. Мне нравится, когда она улыбается.