Здравствуй Григорий мягко произнес Лунц и улыбнулся.
Это директор музея моего фонда сказал он Вершинскому, когда они вошли.
Поднявшись на пятый этаж, Борис и его новый знакомый прошли к двери с номером 555 и табличкой: Фонд «Культурное наследие». Генрих Оттович отпер дверь и вошел в просторный кабинет, богато обставленный мебелью в классическом стиле.
Я сделаю пару звонков, а вы можете посмотреть картины сказал Лунц и сел в кожаное кресло.
Борис подошел к стене, на которой были развешены около десятка картин. Его стразу впечатлило высокое мастерство работы художников. В большинстве своем, это были простые натюрморты и пейзажи, впрочем прекрасно написанные. Но три полотна заинтересовали Вершинского по-настоящему. Самое большое из них, представляло собой морскую бурю, в которой терпели крушение сразу три корабля. Подпись под картиной говорила, что её автор сам Айвазовский. Что странно, в отличие от подобных его картин, на этой не было спасающихся на шлюпках моряков. На второй картине, которая называлась «Конец пути», была изображена дорога, идущая вдоль опушки леса и у её края небольшой земляной холмик, с воткнутым в него березовым шестом. Возможно холм это чья-то могила, а шест символизировал крест над ней. Хотя, может быть художник имел в виду воткнутый в землю посох путника, который где-то присел отдохнуть. Подпись под названием картины, была очень неожиданной Казимир Малевич. Третья картина была портретом мужчины с бакенбардами, высоким лбом, и редкими седыми волосами. На его шее был повязан черный платок, из-под которого выглядывал белоснежный воротник сорочки. Особенно привлекали внимание его глаза. Они были настолько живые и выразительные, что Вершинский даже вздрогнул, когда подошёл к портрету. Не меньшее впечатление на него произвела надпись на раме под картиной: «И.Е. Репин. Портрет Ф.А. Лунца». Действительно, некоторое сходство между человеком на портрете и Генрихом Оттовичем присутствовало. Такой же, немного выдающейся вперед волевой подбородок, прямой нос и густые брови.
Простите, а это чей портрет? спросил Борис, заметив, что Генрих Оттович закончил разговаривать по телефону.
Это мой предок, Франц Арнольдович. Статский советник. Наша семья уже почти полтора века служит России верой и правдой.
Вершинский хотел было спросить, как сложилась судьба предков Лунца в период сложных отношений России и Германии, в первой половине двадцатого столетия, но подумал, что это будет неловко.
И его действительно написал Репин? спросил он.
Да. Вот вы удивляетесь, а они были знакомы, и Илья Ефимович написал несколько его портретов. Однако сохранился только этот.
Надо же. А этот морской мотив, и правда написал Айвазовский? Не знал, что у него есть сюжет с тремя кораблями.
Да, Айвазовский. Здесь какая-то аллегория, впрочем, в чем её смысл я уже не помню. Это полотно он никому не показывал при жизни, а мне его удалось купить в Амстердаме, в одном антикварном салоне.
Это большое везение.
Не могу не согласиться, повезло. Я смотрю, пейзажи и натюрморты вас не сильно вдохновляют.
Да, хотя вот эта картина меня заинтересовала. Разве Малевич писал натуралистические композиции? Он же абстракционист и я, честно говоря, вообще сомневался, умел ли он нормально рисовать.
Ну почему же не умел. В последние годы он писал много реалистичных портретов, в том числе и самого себя. Однако эта картина, конечно, особенная. Эта единственная картина в таком роде, которую он написал. И возможно, хотя я не уверен, последняя его работа.
Как вы думаете, а что он имел в виду? спросил Борис.
Могила это или нет? Этот вопрос задают все, кто видел картину. Мне думается, что тут изображен посох путника, который он оставил, так как достиг конца пути. А что с ним было дальше, это вопрос, на который каждый ответит сам.
Да, мне тоже так кажется. Прекрасная коллекция. Думаю, вам было не просто её собрать.
Очень не просто. Полагаю вы задаетесь вопросом, почему я не передал всё это в музеи.
Вовсе нет.
Я всё равно отвечу, просто чтобы у вас не было сомнений. Я хочу купить ещё две картины российских художников начала двадцатого века, ранее неизвестные публике и тогда уже передать их все в Русский музей в Санкт-Петербурге.
Это очень щедро с вашей стороны.
Для меня это важно, что тут скажешь. Я рад, что вам понравилась коллекция, и вижу, что у вас пытливый взгляд и очень хороший вкус в живописи. А теперь, хотел бы вернуться к нашему разговору. Я выясню всё, что касается и этой вакцины, и сибирского института, в этом не сомневайтесь. Впрочем, это ведь не единственное ваше желание, ведь так?
Послушайте, Генрих Оттович, я наверно могу что-то еще добавить, но если бы вам удалось чем-то помочь в вопросе получения вакцины, то это уже очень много.
Лунц пытливо посмотрел на своего гостя и сказал:
Я, конечно, не возьмусь доставить вас на Луну, да и даровать бессмертие не в моих силах. Но мои возможности, и не только финансовые, весьма широки, а то, что вы сделали для меня сегодня, бесценно. Поэтому прошу, назовите мне три ваших самых заветных желания, и я с удовольствием выполню их. Если хотите, то будем считать, что одно вы назвали, а другие вы назовете мне позже.
Ну хорошо засмеялся Борис, решив, что этот Оттович довольно необычный человек.
Да, оставьте мне ваш номер. Я всё-таки хочу сделать вам предложение по работе, только чуть позже.
Хорошо, конечно ответил Вершинский и достал из бумажника визитку.
Лунц взял ее и положил себе на стол.
До встречи Борис Аркадьевич произнес он с улыбкой, протягивая руку.
Борис пожал её и прошел к двери. В этот момент, снаружи ее открыл тот высокий человек с бельмом, который повстречался им на входе в офис.
Я провожу вас сказал он своим басом и жестом пригласил Вершинского за собой.
Прошло несколько дней после встречи Бориса с его новым знакомым. Вершинский занимался своими делами и уже забыл об этом странном приключении, когда ему неожиданно позвонил Лунц.
Здравствуйте Борис Аркадьевич.
День добрый, Генрих Оттович.
Рад, что вы меня не забыли. А я к вам с новостями. Помните вы мне рассказали об институте в Новосибирске и их вакцине. Так вот я всё выяснил и готов предпринять некоторые шаги для воплощения вашей мечты в реальность.
Правда! Это хорошая новость.
Я тоже так думаю, но мне понадобится ваша помощь. Если вы, конечно, согласитесь.
Да, а чем я могу помочь.
Я всё расскажу. Давайте встретимся с вами, скажем полвосьмого вечера. Я пришлю за вами машину, и водитель вас заберет минут в десять седьмого, а как мы поговорим, отвезет куда скажите. Не волнуйтесь, это не займет много времени.
Ну, что же, конечно, я буду.
Когда Борис вышел из здания своей работы, его уже ожидал знакомый ему Григорий. Он проводил Бориса к черному седану марки Ягуар и открыв заднюю дверь, жестом пригласил Вершинина сеть. Минут через сорок, в течении которых не было произнесено ни слова, их автомобиль подъехал к красивому трехэтажному зданию, кубической формы. Как успел заметить Борис, они приехали куда-то в район Крылатское. Как только он вылез из машины, к нему подошел Генрих Оттович. На нем был стильный светло-коричневый костюм и бежевые замшевые ботинки. Лунц улыбнулся, обнажив белоснежные зубы и пожал Борису руку.
Как доехали? спросил он.
Прекрасно ответил Вершинский и тоже улыбнулся.
Вот и хорошо. Знаете, я деловой человек и стараюсь не тратить своего и чужого времени попусту. Поэтому сразу перейду к делу. Вы были абсолютно правы, этот новый вирус очень опасен, а новосибирцы действительно способны разработать от него вакцину. Как я смог узнать от компетентных людей, этому есть серьёзные доказательства. Так что я в деле. Однако определить точно сроки и стоимость вакцины на данном этапе невозможно. Кроме того, такая работа не может вестись в отрыве от ряда других, связанных с ней процессов. Учитывая всё это я понял, что единственно правильным решением будет создать фонд, из которого и будут финансироваться все работы. Причем, как я думаю, не только по этой вакцине, но и другим препаратам. Разработок у них накопилось достаточно. После открытия, я внесу в него десять миллионов рублей, а дальше сбором средств займутся нанятые мной профессионалы.