И с чего это вдруг они согласятся, Владимир Федорович? Я прикажу откажутся, а некий мой подчиненный попросит и будет результат? Кто этот Икс?
Статский советник Лыков, немедленно сообщил генерал-майор.
Маклаков выпучил глаза:
Но почему?
У Алексея Николаевича очень хорошая репутация в полиции Великого княжества Финляндского.
Лыков заерзал, но Джунковский не дал ему рта раскрыть:
Он единственный в таком роде, других финляндцы не примут. А его примут.
Повторяю вопрос: почему?
Тут заговорил Белецкий:
Лыков уголовный сыщик и не лезет в политику. Тем более в вопросы взаимоотношений столицы с ее окраиной. Алексей Николаевич у нас вообще либерал. Он готов всех отпустить из-под горностаевой мантии русского царя: поляков, ингерманландцев, даже малороссов-мазепинцев
На этих словах Маклаков шутя погрозил Лыкову пальцем. Директор Департамента полиции продолжил:
Финляндцы недолюбливают русских, но для статского советника делают исключение. Потому что он дважды помогал тамошней полиции арестовывать их негодяев, и оба раза с риском для жизни!
А что за негодяи? заинтересовался министр.
Один это небезызвестный Ёста Аальто, десять лет назад убивший целую семью в Котке и спрятавшийся в Москве. Для его поисков сюда командировали двух финляндских сыщиков. Мы придали им Лыкова, и тот захватил убийцу в Даниловке после горячей перестрелки. Один из тех сыщиков, что вместе с ним шел на пули, теперь служит начальником криминальной полиции Гельсингфорса. Так у них сыскное отделение называется.
Очень хорошо! начал соображать Маклаков. Он ведь вас не забыл, Алексей Николаевич?
Не забыл.
Вот пусть и отработает должок! А второй что за случай?
Белецкий почтительно продолжил:
Второй был о прошлом годе, в самой Финляндии. Туда драпанул некто Клевезет, называющий себя анархистом, а на самом деле обычный бандит. Тамошние ребята сначала не хотели его искать. Мы послали Алексея Николаича и с ним фотографии жертв негодяя. Троих застрелил, сволочь, включая гимназиста шестого класса Финляндцы поняли, что тут политики нет, а простая уголовщина. Настоящего анархиста они бы ловить не стали, а этого взялись. И обнаружили в Торнео, Клевезет уже сел на германский пароход. Злодей принялся отстреливаться из каюты. Алексей Николаич заявил коллегам, что они не должны рисковать своими жизнями при аресте русского, когда рядом с ними имеется другой русский. И в одиночку заарестовал дрянь. Такой поступок тоже не забывается. Поэтому статский советник Лыков единственный сейчас российский полицейский чиновник, с которым чухонцы будут иметь дело.
Но как же хомяковская комиссия? вскинулся сыщик. Там много еще вопросов. Реформа полиции что сейчас может быть важнее?
Маклаков попытался придать своему голосу участливость:
Конечно, это очень важно. Но сам Фредерикс телефонировал Который видит государя каждый день. Вынужден приказать вам отложить пока дела думской комиссии и срочно выехать в Гельсингфорс на поиски как уж его?
Хейкки Раутапяя, подсказал Джунковский, зачитав заковыристое имя по бумажке.
Лыков встал:
Слушаюсь. Разрешите идти?
Да, поторопитесь, дело срочное. Степан Петрович, держите меня в курсе дознания!
Сыщики дружно вышли, а Джунковский остался. В коридоре Лыков сказал Белецкому:
Да, Степа, уж удружил так удружил
А что было делать? Ты действительно такой сейчас один.
Пусть Филиппов едет, у него тоже авторитет будь здоров.
Начальник ПСП[4] даже отшатнулся:
Избави Бог! Эти финляндцы ничего не дадут сделать, а начальство обвинит в бездействии меня.
Поехали вместе, предложил один статский советник другому. Там салака вкусная, я тебя научу в ней разбираться. Самая лучшая голландская. Ей надрезают шейку, потроха выбрасывают, а кровь сливают в рассол. Тот принимает красноватый цвет и становится жирным. Потом салаку укладывают в еловые бочки из-под селедки, обложенные изнутри восковой бумагой. Мясо делается белым, вкус выше всех похвал. Ну, едем! Успех поделим пополам.
А он будет, успех-то? хмыкнул Филиппов.
Не уверен.
Вот то-то и оно, Алексей Николаевич. У тебя в департаменте положение прочное. А меня Драчевский так и норовит съесть. Дурак же я буду, если подставлюсь из-за финляндцев.
Градоначальник Драчевский, вздорный и мелочный человек, изрядно портил жизнь главному столичному сыщику. Алексей Николаевич вздохнул он не желал другу неприятностей. Тут еще Белецкий поддал со своего края:
У тебя Драчевский, у меня Джунковский; с обоими каши не сваришь. Лыкову хорошо он всем нужен! А я, между нами говоря, потихоньку подыскиваю себе место.
Пусть Джунковский двинет тебя в сенаторы, рассердился Алексей Николаевич. Из директоров Департамента полиции туда попадают без задера.
Но Белецкий только вздохнул и переменил тему:
Почитай нашу переписку с полицмейстером Гельсингфорса и приходи вечером, обсудим твое поручение. Хомяковской комиссией пусть пока занимается Азвестопуло. Триста тысяч не иголка в стоге сена. Если их сыскари возьмутся за дело всерьез, они их найдут. Так что главная твоя задача заставить работать их. Один ты в Финляндии ничего не сделаешь, какая бы ни была у тебя репутация.
Это да помрачнел Лыков. Они там даже по-русски не говорят. Или по-шведски, или по-фински. Ни тот ни другой выучить невозможно. И как вести дознание в стране, если ты не понимаешь ни черта?
В мрачном расположении духа статский советник вернулся в свой унылый кабинет с видом на внутреннюю тюрьму. Там Азвестопуло переписывал каракули членов думской комиссии, чтобы потом внести их правки в чистовик.
Ну, зачем он вас вызывал? настороженно поинтересовался помощник.
Еду в Финляндию, огорошил его шеф.
По кой как бы помягче сформулировать?
Ловить Раутапяя.
Это который увел триста тысяч у московского купца? непонятно отчего развеселился Сергей.
Тот самый.
А мы здесь при чем?
Ты точно ни при чем. Останешься здесь и продолжишь работу с хомяковцами. А я через несколько дней уезжаю. Черт бы их всех драл!
Лыков не сдержался и ударил по столу кулаком. Привычный к этому, стол даже не пошатнулся.
Азвестопуло молча ждал пояснений. Статский советник развел руками:
Там же невозможно вести полноценное дознание. Ты всецело зависишь даже не от начальника криминальной полиции и не от коллег-сыщиков. А от переводчика. Как он захочет, так и переведет. И ты съешь то, что тебе накладут в тарелку.
Но ведь вор есть вор в любой стране. И порядочный полицейский сочтет своей обязанностью поймать его и посадить в тюрьму.
Сергей, ты там не был, а я был. Суоми так финляндцы называют свою страну это нечто особенное. Больше всего тамошними порядками она напоминает Польшу. Ребята жили не тужили почти весь прошлый век с тех пор, как их отрезали от Швеции и пришили к России. Своя конституция, парламент, судебная система; даже деньги свои! Финны имели то, чего никогда не имела вся остальная империя. Но кому-то в Петербурге стало завидно, и он настроил против мирных трудолюбивых чухонцев государя.
Какого? уточнил Азвестопуло.
Александра Третьего, какого же еще. Предыдущие Александры, Первый и Второй, только поощряли финнов
Поощряли или развращали?
Лыков задумался:
Ну как посмотреть. Вспомни поляков: два кровавых восстания! Беспокойная земля, вечно жди оттуда подвоха. Финляндцы сидели тихо в своем закутке, их все устраивало. Когда случалась беда, они приходили и помогали. Воевали вместе с русской армией и в Крымскую войну, и в последнюю русско-турецкую. Но, конечно, жизнь в Великом княжестве была наособицу. Собственная таможня! Когда поедешь к ним, на станции Териоки ты с ней столкнешься. Свои финские марки, в том числе золотые они появились задолго до реформы Витте. Своя лоцманская служба, поскольку в шхерах плавать трудно. Сейчас за эту службу идет жестокая борьба русских с финнами. Кому помешала такая автономия? И начали прижимать. Отец почти ничего завинтить не успел, завинчивал у нас, а до Суоми руки не дошли. Тогда он завещал сынку продолжить такую политику