Мужик в гимнастёрке поправил ус.
Кранц-аллея. Знаю я этот завод, мы недавно туда рельсы для узкоколейки возили. Далековато отсюда будет, все ноги посшибаешь, полгорода почти протопать нужно! Часа три дороги.
Я дойду! Вы не переживайте! Вы только мне объясните, как туда идти, а остальное я соображу, не сомневайтесь!
Как бы тебе половчее всё рассказать-то?
Дежурный Лазков задумался.
А вы мне нарисуйте, как на карте! Вот, прямо в моём альбоме!
Мишка грохнул на стол чемоданчик, щёлкнул замками.
Вот, рисуйте, объясняйте!
Да и объяснять-то тут особо нечего, топай по городу, по центральной улице, только по сторонам никуда не суйся, в развалины какие или куда ещё Так, чтобы солнышко сначала было чуть справа, сзади, а потом, после моста и, как площадь пройдёшь, прямо в спину! Давай-ка твою бумагу, рисовать буду подробно. И пояснять, а ты слушай!
Ага!
Через рельсы Мишка перепрыгивал легко и ловко, ни разу не запнулся.
В почтовом красном домике тоже дежурил мужчина, только совсем пожилой, в очках.
Из большой боковой двери в грузовик с открытым задним бортом солдаты грузили ящики, свёртки, какие-то запечатанные рулоны, фанерные ящики обычных посылок.
Дежурный считал груз, отмечал что-то в истрёпанной конторской книге.
Мишка постоял, подождал, пока грузовик отъедет.
Чего тебе?
Я старшего брата ищу
Его здесь нет. Здесь вообще посторонних не должно быть! И ты давай, уходи, я дверь закрываю!
Он пропал. Здесь пропал, у вас. Приехал на поезде, телеграмму дал и всё
Как это всё?!
Никто Славку после поезда так и не видел
Мишка ни за что не хотел плакать, он ещё дома дал себе слово в Кёнигсберге ни перед кем не плакать, но тут не сдержался.
Ладно, не реви. Пошли внутрь, расскажешь.
Пожилой почтовый дежурный взял Мишку за плечо.
Пошли, пошли
И снова чай, такие же баранки.
Мишка не отказывался, молчал.
Слушал.
Так, так Какого числа, говоришь, твой брат давал телеграмму из Кёнигсберга?
Вот, вот она! Шестого января этого года!
Шестого?! Забавно
Почему?
Шестого числа я здесь дежурил, прекрасно это помню! Смена спокойно прошла, из московского поезда две машины выгрузили, быстро, без происшествий, без порчи отправлений, без недостач. Кто-то, человека два-три, телеграммы отправляли, да, помню
А вы не ошибаетесь?! Столько времени прошло
Пожилой дежурный улыбнулся, сверкнул круглыми очочками.
Прекрасно помню тот день, молодой человек, потому что именно шестого января у моей супруги был юбилей и вечером, когда я сменился, мы его дома, в семейном кругу, отмечали! Так что не волнуйтесь, я ничего не забыл! Народу было тогда с утра немного, и я уверен, что даже по приблизительному описанию узнать вашего брата. В чём он был одет?
Мишка с облегчением вздохнул, радостно заторопился.
Славка уезжал из Москвы в пальто, в таком хорошем, в сером, и шапка у него была зимняя, меховая. И ещё шарф, красный, его мама Славке в дорогу вязала. Им на комбинате тогда премиальные выдавали в ту зиму красными шерстяными нитками, по два мотка, вот она и связала
Вы прекрасный рассказчик, молодой человек! Всё сходится!
Почтовый дежурный взмахнул рукой.
Этот парень, ваш брат, сказал ещё, что приехал сюда, вроде как, что-то завоевывать
Покорять новые пространства!
Да, да, именно так он мне и сказал, пока заполнял телеграмму!
Это мы со Славкой так дома шутили, в Москве Такими словами
Вот, факт установлен ваш брат шестого числа был здесь и сам посылал именно эту телеграмму. Всё, ничем больше помочь вам, молодой человек, не могу.
Как?! А
Он дал телеграмму, оплатил, я принял, расписался. И он ушёл.
А куда?!
Вот этого я никак не могу знать. Наверно, на предприятие, где собирался работать.
Мишка нахмурился.
А милиция где тут у вас? Ну, где новых людей, приезжих, прописывают?
Лучше всего тебе обратиться в комендатуру. Знаешь, где она расположена?
Откуда, я в этом городе пока ещё ничего не знаю
На втором листе альбомчика пожилой почтовый работник красивым, чётким почерком нарисовал и подписал дорогу к комендатуре.
Идти туда долго, не меньше часа. Городского транспорта в Кёнигсберге нет. Выдержишь?
Конечно. А это по пути к Кранц-аллее?
Не совсем. До площади да, идти нужно в одну сторону, а после площади в комендатуру налево, а на твой завод направо.
Разберусь. Вы всё очень понятно нарисовали. Спасибо!
До встречи, паренёк! Встретимся ещё, обязательно! Ты, самое главное, сам не пропадай Обещаешь?
Старик улыбнулся.
Обещаю!
Мишка махнул рукой на прощанье и снова запрыгал через тысячи рельс.
Мише обязательно нужно было идти пешком по этому мрачному городу.
Он хотел подробно рассмотреть дорогу, по которой когда-то шёл его брат.
Улицы были разрушены странно и длинными многометровыми прогонами, и отдельными домами.
Битый кирпич хрустел под ногами, на пустынной улице, на которую он вышел сразу же после железной дороги, почти не встречались прохожие.
Были, конечно, люди, но какие-то все тихие, необычные, с неуверенными шагами.
Как тени.
Показывались на солнечном свету и сразу же исчезали.
Немцы?
Мишка попробовал подойти к одной женщине в чёрном, которая с опущенной головой проходила мимо.
А вы не видели?
Женщина испуганно отшатнулась от него, молча замахала рукой, пробежала, юркнула в чёрную подворотню.
Другие немцы, гражданские мужчины, вежливо слушали Мишкины торопливые слова, что-то говорили ему в ответ, недоверчиво отворачивались и так же быстро уходили.
У большого, заваленного обломками кирпичных стен, перекрёстка Мишка увидал красноармейский патруль, радостно бросился навстречу.
Здравствуйте!
Стой! Стоять, я сказал!
Командовал старший, офицер, а двое солдат одинаковыми движениями наставили на Мишку автоматы.
Не надо! Я же свой, я русский! Я только что из Москвы приехал!
Мишка не бросил улыбаться, поставил чемоданчик на землю, поднял руки.
Откуда?! Из Москвы?
Да.
Документы есть? Руки можешь опустить.
Покопавшись под курточкой, в свитерке, Мишка достал свои документы.
Предъявил.
Офицер посмотрел на Мишкино лицо, на фотографию, тоже улыбнулся.
По комсомольской путёвке приехал?! Работать?
Так точно!
Мишка приложил руку к кепке.
И брата искать.
Как это? Он что, здесь пропал?
Мишка рассказал всё о пропавшем Славке.
Офицер внимательно слушал, рядовые молча стояли в стороне.
Я сюда работать приехал. И брата искать. А вы по этой улице давно ходите? Ну, патрулируете?
С зимы, как перевели нас сюда.
С января?!
Да пораньше ещё, я первый раз я в наряд по этой улице заступил самыми перед новогодними праздниками.
Офицер повернулся к патрульным.
Акинфеев, мы с тобой первый раз сюда выходили в декабре?
Так точно. Двадцать четвёртого.
Вот, в декабре.
Так может вы и Славку моего тогда, зимой, здесь встречали?! Он шестого января по этой улице утром должен был идти! А?! Не встречали?
Какой он из себя?
Молодой, на три года всего старше меня! Высокий, спортсмен. Одет был в тёплое серое пальто, шапка меховая, коричневая, тесёмочки сзади завязаны И шарф ещё был у него! Красный, красивый такой, яркий!
Нет, такого не видели, точно! Такой парень точно бы бросился в глаза, мы у него обязательно документы бы проверили. Нет, не встречались мы с твоим братом. А ты сам куда направляешься?
Мишка буркнул как о несущественном.
На ремонтно-механический завод, там же, в комсомольской путёвке написано
Ах, да! Как добираться туда, знаешь?
Для верности Мишка достал из чемоданчика альбом, протянул офицеру.
Вот, дежурный по станции мне нарисовал. Если что-то не так, то подправьте, пожалуйста.
Да вроде всё так
Пока офицер внимательно рассматривал Мишкины путевые карты, второй солдат из патруля, не Акинфеев, тронул Мишку за рукав, сплюнул в сторону, виновато улыбнулся.
По чемоданчику-то видно, что ты парень запасливый Случайно, у тебя нигде папироски не имеется?