Вы помогли ликвидировать большевистское подполье, Иван Петрович. Вы имеете благодарности от немецкого командования.
Я готов служить добросовестно и дальше, герр фон Дитмар. Можете не сомневаться.
Спасибо, Иван Петрович. Я пригласил вас, ибо прочитал вашу докладную записку. По поводу партизанского отряда. Признаюсь вам, что и сам пришел к такому же выводу. Вы совершенно правы полагая, что скоро большевики пришлют сюда новых людей.
Это понятно, герр фон Дитмар. Локотское самоуправление опасно для них. И они обязательно пришлют сюда людей, дабы вести подрывную работу.
И наша задача их быстро обезвредить, герр Третьяк.
Мы уже проверяем всех, кто прибыл в Локоть недавно.
И каковы результаты этих проверок? спросил Дитмар.
Пока нет ничего, что могло бы вас заинтересовать, герр фон Дитмар.
Скажите, Иван Петрович, а как вы проводите эти проверки?
С прибывшими беседуют опытные люди.
Опытные?
Именно так. Я отобрал тех, кто умеет разговаривать с людьми. Они не допрашивают, они беседуют. Никакого нажима не допускается.
А вот это верный подход, герр Третьяк. После того как мы ликвидировали местное подполье, большевики станут пытаться его восстановить. Но, я уверен, что ваши люди взяли не всех.
Не всех? Но подполья больше нет, герр фон Дитмар. За это я могу поручиться.
Подполья нет. Но наверняка остались люди, которые ныне сидят без связи. Они сидят и ждут. И нам бы неплохо выявить этих людей.
Вот для этого я и написал свою докладную записку, герр фон Дитмар. Нам стоит ловить «на живца», как говорят у нас. Мы создадим некое подобие партизанского отряда. И нам нужны свои люди в качестве провокаторов. Такими могут стать агенты из концлагерей. По опыту знаю, что тамошние провокаторы лучшие.
Да, герр Третьяк. Для этой цели я выбрал трех агентов из концентрационного лагеря 234. Это доносчики, которых раскрыли сами заключенные. Нам удалось их спасти. Завтра их тайно доставят в Локоть. И вы начнете с ними работать.
Я, герр фон Дитмар?
Именно вы. Вы создадите этот фальшивый партизанский отряд. Пока их только трое. Но они должны привлечь к себе тех, кто желает сопротивляться нам, герр Третьяк. А для этого им нужна громкая легенда. И создадите её вы.
И знать про это должен узкий круг лиц. Я все верно понял?
Именно так. Отобранные мною люди должны стать в глазах большевиков настоящими героями. И после этого они станут приманивать к себе всех, кто нам нужен.
Третьяк согласился
***
Начальник службы СД был человеком осторожным. Даже понравившегося ему Третьяка он решил проверить. Доверять полностью не следует никому, так говорил оберфюрер Грефрат.
Дитмар просмотрел наспех созданную картотеку чиновников Локотского самоуправления и быстро нашел нужного человека. Это был Лисовин Игнат Пантелеевич.
Ныне он состоял в должности следователя при управлении уголовной полиции. И господин Воскобойник как-то сказал Дитмару, что ранее именно Лисовин претендовал на должность начальника полиции. Но Воскобойник предложил должность Третьяку. Потому с Лисовиным нужно было побеседовать.
Штурмбаннфюрер тайно вызвал его в гестапо.
Я бы хотел с вами поговорить, господин Лисовин.
Я вас слушаю, господин барон.
Насколько я знаю, именно вы претендовали на должность начальника уголовной полиции Локтя.
Я надеялся, что должность отдадут мне. Но господин Воскобойник решил по-иному.
И вы обижены на господина Воскобойника?
Нет. Я доволен своей нынешней работой.
Вам понравился ваш начальник полиции?
Третьяк весьма умен. Этого у него не отнять.
Но он молод.
Да, но у него есть опыт следственной работы.
Как и у вас, господин Лисовин.
Но я архивный работник. А он следователь. И следователь не из последних. Я о нём слышал. Хотя лично мы никогда не пресекались.
И что вы слышали?
Он вел ряд весьма резонансных дел.
Тогда я задам вам главный вопрос. Он может быть агентом большевиков?
Лисовин немного подумал и ответил:
Не думаю, но и исключить этого не могу.
Дело в том, что господину Третьяку доверена важная работа. И мы должны быть в нем уверены.
Я должен его проверить?
По возможности узнайте о нем всё. Я имею в виду то, чего он не написал в своей анкете.
Все мы чего-то не написали в анкетах, герр фон Дитмар.
Лисовин также как и Третьяк ранее работал в органах внутренних дел РСФСР. Но высокого положения не занимал и сидел на низких должностях. Большевиков не любил искренне. Не мог простить, что долгие годы жил под чужой фамилией и работал на власть, которая уничтожила его семью.
Глава 2
Возвращение в строй.
Москва.
Лубянская площадь. Управление НКГБ СССР.
Капитан госбезопасности Свиридов.
Декабрь, 1941 год.
Капитан государственной безопасности Павел Свиридов в конце 1941 года был снова возвращен на службу в органы госбезопасности. Выдернули его из лагеря, в котором он находился с 1939 года, по настоянию комиссара госбезопасности Максимова.
Свиридов был осужден по статье 58-1г14 и получил приговор высшая мера социальной защиты расстрел с конфискацией имущества. Тогда его от смерти спас тот же Максимов. Вытащить из тюрьмы не смог, но сохранил жизнь и отложил спасение сотрудника до лучших времен.
Свиридов помнил, как ему передали в тюрьме послание от Максимова. Тот советовал держаться и обещал помощь в будущем. В лагере ему также помогло тайное заступничество Максимова.
Сам Владимир Иванович Максимов после начала войны просил освободить Свиридова и вставил его имя в список, который подали Берии. Но генеральный комиссар государственной безопасности15 фамилию Свиридов из списка вычеркнул. Лаврентий Павлович помнил дело, по которому осудили Свиридова и группу офицеров НКВД.
Максимов не сдался и после беседы с наркомом НКГБ Меркуловым в ноябре 1941-го года снова попросил за капитана.
Вы говорите, что задание важное, Всеволод Николаевич.
Ты сам все слышал, Владимир Иванович.
Тогда мне нужен Свиридов.
Снова ты за свое! Берия вычеркнул его фамилию в прошлый раз. Я просил его, но он отказал. Думаешь, что в этот раз будет по-другому?
Но вы сами говорили о важности задания. И я прошу дать мне человека, которому под силу его выполнить.
Неужто в твоем ведомстве нет людей, Владимир Иванович? Я понимаю твоё желание помочь Свиридову.
Ныне я пекусь только о пользе дела, Всеволод Николаевич. Сейчас ничего личного. Но именно Свиридов подходит для этой работы.
Хитришь, Владимир Иванович. Но я постараюсь тебе помочь. Хотя Лаврентий Павлович не будет доволен.
Благодаря Меркулову и его настойчивости Берия дал согласие и бумагу подписал. Правда задание, которое собирались возложить на капитана Свиридова, было весьма ответственным, и провалить его было нельзя.
Максимов так и сказал Свиридову, когда тот был в его кабинете на Лубянке:
Мне только под это задание удалось тебя вытащить, Павел.
Я уже и не надеялся, Владимир Иванович. На фронт хотел проситься на передовую рядовым. А тут вызвали и все вернули. Звание и службу в органах.
Берия был против, но мне удалось настоять, Павел. Тех, кто пошел по делу Ежова он не прощает.
Я понимаю.
Дивизионного комиссара Константинова, который дал показания на тебя, расстреляли. На твоё счастье, твой приговор отсрочили на неделю. И я успел.
Никогда не забуду, Владимир Иванович.
Хотя, второго шанса у тебя не будет. Со щитом или на щите, Паша. Только так.
Я готов, Владимир Иванович.
Вот и хорошо. Да ты садись. Я сейчас чаю организую.
Максимов отдал приказ адъютанту.
Тебе бы подкормиться и отдохнуть, Паша.
Я здоров, Владимир Иванович. Не сомневайтесь.
Отправишься за линию фронта, Паша.
Правда? Я не надеялся даже! Думал, что никогда мне уже не поверят. Я ведь тогда признание подписал.