Дверь приоткрылась и кто-то заглянул в кабинет. Это оказалась наша Инна.
Вы ещё здесь? на автомате спросила она. Добрый день, Семён Валерьянович, зашла она в кабинет, как к себе домой, подошла к Никифоровне и осмотрела её. Лекарства выписывали, Семён Валерьянович?
Да. Вот, протянул я ей рецепт.
Как вы себя чувствуете, душечка? поинтересовался у Инны доктор. Когда нас порадуете?
Да, вот, похоже, уже скоро. Меня не отпускают домой, взволнованно взглянула сестра на меня.
Как? Почему? вскочил я со стула, и Никифоровна поднялась в кресле.
Всё, кладут уже до конца.
Тебе же ещё две недели ходить, возразил я.
Куда тут ещё две недели ходить? кивнув на Иннин живот, спросил доктор.
Ну, ладно, врачам виднее, согласился я.
Это уж точно, молодой человек! подтвердил стоматолог.
Пойдёмте, подал я руку Никифоровне и помог ей подняться, Спасибо, доктор, ещё раз.
Он кивнул, улыбаясь, глядя на мое озабоченное лицо. Весело ему. А у меня сестра почти рожает.
Мы вышли из кабинета, а там, оказывается, нас ждала перепуганная Галия.
Ну, что случилось? обнял я её. Ничего страшного не происходит. Всё же по плану. Да? взглянул я на Инну, ожидая, что она подтвердит.
Почти, растерянно ответила сестра и подняла на меня такие же испуганные глаза, кесарить будут.
Глава 7
г. Москва, институт им. Бурденко
Никифоровна что-то пробормотала неразборчиво всё так же с торчащим уголком марли во рту и сокрушённо покачала головой. Ну а свою жену я знаю. Она, конечно, стойкий оловянный солдатик, но тоже беременна. На себя ситуацию Инны примеряет. Испугалась так, словно сама под нож пойдет.
Так. Все успокоились, постарался я разрядить обстановку. Инна, пойдём к тебе в оториноларингологию, от волнения на одном дыхании произнёс я.
Все послушно пошли за мной.
Кесарево это хорошо, с нажимом на последнем слове сказал я, меньше рисков при крупном ребёнке. Зря паникуешь. повторил я, пытаясь осознать происходящее.
Так шрам огромный останется с отчаянием выговорила Инна. Не буду уже никогда красивой
С таким видом сказала, что видно чуть-чуть не хватает, чтобы в плач сорваться.
Договоришься, чтобы не свирепствовали и резали аккуратней. И зашивали тоже. Своя ты тут, пойдут навстречу. Разве не так?
Инна, подумав, кивнула. Задумалась. Уже хорошо, уже подальше от срыва в истерику.
Так, ну давай тогда по конкретным вопросам пройдемся. Позвонишь сейчас Петру, скажешь, что в больнице остаёшься и будешь готовиться к операции. Если тебе что-то срочно надо, напиши, я привезу. Так, что ещё? пытался я собраться с мыслями, пока мы шли по коридорам. Телефон вашей ординаторской у меня есть Как фамилия Нины?
Афиногенова, ответила сестра, и я остановился и сразу записал, пока помню.
Красивая фамилия, заметил я. Так, что ещё?
Лекарства Никифоровне, напомнила Инна. Сейчас у нас возьмём.
Мы пришли к ним в отделение. Никифоровну с Галиёй посадили в холле на диванчик, а сами с Инной прошлись по кабинетам. Она взяла два бумажных блистера с таблетками. Занявшись привычной работой, сразу и успокоилась.
Смотри, я тебе пишу, что и как принимать, сказала она и подала мне первый блистер, на котором было написано: «1 т 3р/д 5д».
Одна таблетка три раза в день пять дней, расшифровал я, правильно?
Правильно, подтвердила сестра и протянула мне ещё один блистер с таблетками, аналогично подписанный.
Ладно, разберёмся, взял я таблетки. А есть среди этого обезболивающее?
Нет, это противовоспалительные.
А обезболивающее ей какое попить?
Анальгин. Главное, аспирин чтоб не пила. После операции нельзя кровь разжижать.
Ну, это я понимаю. А анальгин есть?
Есть, Инна дала мне ещё один бумажный блистер.
Отлично, спрятал я в карман таблетки. Спасибо тебе.
Она кивнула молча. Подошёл к ней и обнял.
Всё будет хорошо. успокаивал я её. Кесарево, даже, лучше. Маме я позвоню в понедельник на работу. Не волнуйся, всё будет хорошо.
Инна кивнула, мы пошли в их ординаторскую. Повезло, Нина находилась там, по нашему виду сразу поняла, что что-то происходит и подскочила к Инне.
Что случилось?
Кесарить будут, сказала сестра уже без первоначального надрыва в голосе.
Фух, напугала, ответила ей подруга. Ну, и хорошо.
Вот, и я говорю, что хорошо, поддакнул я. Девочки, отвезу бабушку домой. Нина, запиши, пожалуйста, мой домашний телефон, продиктовал ей свой номер, жену мою зовут Галия. Что-то надо прямо сегодня привезти?
Зубную щётку и расчёску, шмыгнула носом Инна.
Ну, выше нос, мы сегодня же с Петром приедем, пообещал я.
Он, небось, в деревне меня уже ждёт, опять шмыгнула она. Поздно ему звонить. Вспомнила, что говорил, что приедет туда, как освободиться.
Ну, значит, сам куплю сейчас тебе зубную щётку, пасту и расчёску, принесу сюда, взглянул я Нину, и поеду в деревню. Чтобы муж не волновался.
Подумал, что по-любому ехать надо. Бабуля тоже в нетерпении ждет результаты нашей поездки на лечение. Не тот возраст, чтобы долго можно было переживать без последствий для здоровья.
Спасибо, окончательно раскисла Инна, прижалась ко мне боком, чтоб живот не мешал, и разревелась.
Только этого не хватало. Обнял её и гладил по спине, пока она не успокоилась. Нина заверила меня, что всё будет хорошо. Поинтересовался, где тут на районе можно купить щётку и зубную пасту с расчёской и попросил их присмотреть за Галиёй и бабушкой, пока я по магазинам пробегусь.
Напиши, пока, что из дома тебе завтра привезти, велел я Инне. Сегодня Петру сообщу, что ты в больнице осталась, завтра он в Москву вернётся и сразу к тебе.
Нина привела в ординаторскую Галию с Никифоровной, приложила ей лёд к щеке, Галие чаю предложила. Ну, хоть кто-то здесь в нормальном состоянии. Я успокоился и пошёл на выход, пытаясь запомнить дорогу в отделение оториноларингологии. Ох уж, эти больницы. Хоть стрелки на стенах мелом рисуй.
Но, на удивление, обратную дорогу я после похода по магазинам нашёл легко. Вручил сестре всё, что она просила, плюс колбаски варёной, зефира, баранок челночёк и тортик вафельный, всё, что смог сходу найти.
Галия с Никифоровной прощались с Инной, как будто на войну провожали. Нина нас выпроводила, заверив, что будет держать нас в курсе.
Ехали домой молча. Никифоровне после удаления зуба было не хорошо, хотя она не жаловалась.
Хорошо, что пса сейчас с собой не стали брать, заметил я. Анна Никифоровна, мы съездим в деревню, предупредим всех и сразу вернёмся. Вам через три дня опять к врачу, оставайтесь у нас. Чтобы, если что не так, мы вас быстро в больницу опять доставили. Врачи хорошие, все поправят, но чем быстрее доберешься, тем лучше.
Хорошо, согласилась она, еле открывая рот.
Во дворе, уже когда вышли из машины, и я помогал идти Никифоровне, к нам подошёл возвращавшийся из магазина Андрей Егорович, старший Гончаров.
Что у вас приключилось? озабоченно спросил дед, увидев чуть живую Никифоровну.
Нашей подруге зуб удалили, объяснила Галия.
Сейчас ляжет и поспит, стараясь подбодрить её, сказал я. А то сколько ночей не спала?
Никифоровна обессилено махнула рукой.
Разве ж в таком состоянии уснёшь? покачал головой старый, глядя нам в след.
Поднялись к себе, проводили Никифоровну в спальню, предложили умыться и ложиться. Галия начала хлопотать, меняя постель, хотел помочь ей с одеялом, но тут раздался стук в дверь.
Кого там нелёгкая принесла? чертыхнулся я и поспешил в прихожую.
На пороге стоял Андрей Егорович.
Вот, показал он мне шприц-тюбик, Гриша привёз мне со службы, у меня иногда спина так болит. А это любую боль снимает.
О, спасибо, воскликнул я, проходите, пожалуйста.
Тут Никифоровна вышла из ванной вся растрёпанная, умылась, чёлка мокрая, во все стороны торчит. Деда увидела, смутилась.
Андрей Егорович обезболивающее принёс из военной аптечки, объяснил я ей. Интересно, у неё на наркотики аллергии нет? Если совсем худо будет, можно будет укол сделать.