На мгновение я оцепенел. Меня вывел из этого состояния громкий Егоркин крик:
Ура, поймал! Я ее зацепил! Ура! Ура! Ура!
Я взглянул в его сторону и увидел, что Егорка, стоя по шею в воде, уцепился за удочку и тянет ее за собой к берегу. Голова друга то скрывалась под водой, когда он падал, то появлялась, но видно было, как постепенно он приближался к заветному берегу. Я закричал ему:
Егорка, держи крепче! Я поплыл за своей удочкой!
И с этими словами я бросился в воду, успев стащить с себя только кроссовки, потому что рубашка намокла от дождя и прилипла к телу. Хорошо, что вода оказалась теплой и я быстро догнал удочку.
Теперь я уже знал повадки своей рыбы и ухватился за удочку так, как, наверное, орел хватает свою добычу. У меня даже руки побелели от напряжения, но я упрямо тащил удочку с рыбой в сторону берега. Мне оставалось сделать до него всего несколько шагов, как вдруг снова раздался Егоркин вопль:
Мишка, спасай! Она сейчас взлетит!
Я взглянул на него и обмер: его удочка согнулась дугой и вот-вот треснет. Рыба вылезла из воды почти наполовину и трепыхалась. Я закричал:
Егорка, наклони удочку и тащи ее по воде!
Кого? Удочку тащить по воде или рыбу?
Рыбу тащи плашмя по воде!
А что такое плашмя?!
Вот так! и я провел ладонью по воде. Чтобы она скользила по поверхности понял?!
Понял! крикнул Егорка и стал пытаться выполнить мои указания.
А я снова сосредоточился на своей рыбе и уже было совсем близко подтянул ее к берегу, как вдруг она всплыла. Такого размера рыбы я никак не ожидал!
Из воды появилась сначала ее голова. Она походила размерами на футбольный мяч, в который мы с Егоркой каждый день играем с ребятами. Затем из воды показалось тело рыбы с крупной чешуей.
Из воды появилась сначала ее голова. Она походила размерами на футбольный мяч, в который мы с Егоркой каждый день играем с ребятами.
Она взмахнула огромным хвостом, ударила им по воде и снова нырнула. Я от неожиданности поскользнулся и погрузился в воду. Потом, почувствовав, как она меня тянет на глубину, я снова вскочил, шагнул к берегу, и мне стало легче.
Теперь я мог лучше упереться ногами, хотя от дождя уже и берег размок. Но я уперся в кочку и, сделав отчаянное усилие, затащил рыбину, а это был по виду, несомненно, сазан, в ту самую лужу на берегу. После этого я бросился грудью вперед и накрыл моего сазана прямо в луже.
Я чувствовал, как мне по груди колотит хвостом рыбина, извивается, пытаясь освободиться. Все это время в ушах моих стоял Егоркин крик о помощи. Ну как он не видит, что у меня ситуация еще похлеще, чем у него!
Наконец, я схватил свою рубашку, лежавшую рядом на берегу, и стал пытаться замотать в нее рыбу. Тогда я вспомнил, то, чему учил меня однажды старый рыбак: «Рыбу надо хватать за жабры, чтобы она не вырвалась. А если ее схватишь за туловище или хвост, как делают неопытные рыбаки, она обязательно выскользнет!».
Я тут же осуществил его совет. И, о чудо! Сазан перестал вообще сопротивляться, и я уже спокойно, хотя и с некоторым трудом, выволок его на берег.
Протащив сазана от берега почти до старого дуба, я бросил его и закричал:
Егорка! Держись! Я иду к тебе на помощь! и с разбега нырнул в реку.
Мне удалось быстро подплыть к тому месту, где разгорелось сражение Егорки с рыбой. Судя по огромной голове, на секунду показавшейся на поверхности, я сразу понял, что это большущий сазан, не меньше моего. Егорка тоже увидел его и заорал:
Мишка, я сома поймал! Видал какого!
Я, конечно же, теперь окончательно понял, что Егорка никакой не рыбак, а обыкновенный хвастун и болтун. Но выяснять отношения было некогда и, ухватившись руками за удилище ближе к леске, потянул добычу в сторону берега.
Сом-сазан был не менее упрямым, чем поймавший его мой друг. Рыба отчаянно сопротивлялась и никак не желала двигаться в нужном направлении, пока я не понял, что сазан застрял вместе с леской в траве. Тогда я, передав удочку Егорке и снабдив его инструкцией «Ни шагу назад!», двинулся вперед. Сзади слышались радостно призывы: «Ни шагу назад!», «Оле, оле, Россия!».
Я добрался до запутавшегося в траве сазана и стал пытаться нащупать его руками. Он, видно почувствовав, что его свободе может прийти конец, неожиданно дернулся вперед, проплыл у меня между ног, повернул, дважды обогнув мою ногу, и окончательно остановился.
Ухватившись за леску, я плавно, стараясь не дергать, подтянул сазана к себе. Затем осторожно вставил пальцы руки в его жабры. Жабры шевелились, но рыба, на мое счастье, даже не дернулась. То же самое и так же осторожно я продел другой рукой. Захватив рыбу покрепче, я плашмя потащил ее к берегу, ковыляя ногой, на которой была намотана леска с сазаном.
Наконец-то я добрался до берега.
Егорка! позвал я друга, давай свою бандуру, мы в нее рыбу положим!
А где она? спросил он озираясь. Я ее не вижу!
Ты чего! заорал я на него. Вот мое ведро, но оно маленькое для такой рыбы. Я, в свою очередь, стал озираться в поисках бака моего друга. Его не было. Что за чудеса? И тут Егорка радостно завопил:
Есть ведро! Я нашел свое ведро!
Давай его скорее! скомандовал я.
Не могу, послышалось в ответ. Я снова стал сердиться.
Как это не можешь? Твое ведро или не твое?
Мое, уверенно подтвердил он.
А тогда какого лешего ты резину тянешь? Думаешь, мне нравится с твоей рыбой обниматься! Если ты через секунду не дашь свой бак, я ее в реку обратно выпущу, пригрозил я, и для пущей убедительности замахнулся рыбиной
В это время взгляд мой упал на реку, вернее на то, что по ней плыло. А плыло по ней, как вы, наверное, догадались, то самое злополучное ведро-бак. Вот оно печально качнулось, словно кивнув нам на прощанье, и скрылось в глубине реки.
Ну вот, только и вымолвил Егорка. Теперь мне от мамы влетит!
Я наконец-то освободился от лески и, приняв решение, рванул бегом к дереву. Подбежав к дубу, я с разбегу забросил в дупло рыбу моего друга и ринулся назад за своим уловом.
Ты куда? услышал я удивленный возглас друга.
Беги, прячься! бросил я ему на ходу, не оставлять же добычу на берегу.
Я быстро подхватил свою рыбину и метнулся к дубу, когда вдруг небо озарила вспышка такой яркости, что я от страха закрыл глаза, споткнулся и упал. Рыба выскользнула из рук и забилась на земле, выплясывая на моей рубашке. Я бросился на нее грудью, прижал ее к земле, опять вцепился ей в жабры, вскочил и побежал к спасительному убежищу.
Сзади совсем рядом раздался ужасной силы разряд грома. Забросив в дупло рыбу, я снаконец-то ввалился внутрь дупла, которое сейчас походило на маленькую, уютную пещеру.
Тут же послышалось сопение и шаги подбежавшего к дереву Егорки.
Миш, ты слыхал? возбужденно затараторил мой друг, забираясь в дупло. Ну и громище прогремел! А здесь уютненько, да?
Я с ним полностью был согласен: как говорится «страшно, аж жуть!». Можно только было надеяться, что ливень скоро закончится.
И вдруг мне показалось, что меня кто-то зовет. Я спросил Егорку:
Ты что-нибудь слышишь?
Не-а.
Я все-таки высунул голову из дупла, и как раз в это самое время небо снова озарила ослепительная вспышка, и тут же бабахнуло! Я от страха спрятал голову, однако мне показалось, что я кого-то на берегу увидел.
И в самом деле: на фоне реки под проливным дождем стояла сгорбленная фигурка Алисы.
Слушай! прошептал я Егорке, там кто-то есть. Мне даже показалось, что он на велосипеде! Егорка высунул голову из дупла и неожиданно прокричал:
Алиса! Это наша Алиса! Алиса, беги к нам!
Тут и я высунулся. И в самом деле: на фоне реки под проливным дождем стояла сгорбленная фигурка Алисы. Она держала велосипед и дрожащим голосом кричала:
Ребята! Миша, Егорка! Ну где же вы!?
Тут снова сверкнуло совсем близко от нас и бабахнуло как из пушки! Раскат грома был такой силы, что мы от страха попадали на дно дупла. Затем вскочили, высунулись наружу чуть ли не по пояс, замахали руками и заорали: