Стефани не математик и не программист. Образование у нее гуманитарное, зато она умела отлично пользоваться готовыми программами и мягко разговаривать с кураторами в сложных, самых скандальных случаях. Половину рабочего времени она проводила на телефоне, стараясь быть с кураторами ласковой и заботливой. В пять вечера она выключала компьютер и бежала в детский сад, чтобы забрать дочку. Воспитывала она ее одна. Мы со Стефани любили друг друга, но наша любовь проявлялась только в виде невинных поцелуев при встрече и обязательных «я тебя люблю» при расставании. Ни на что другое времени у нас не было.
Стефани красива стройная брюнетка с большими карими глазами. Раньше, когда носила длинные волосы, она вообще была неотразимой. Недавно остриглась под мальчика.
Нет у меня времени ухаживать за волосами, объяснила она. А так утром вымыла голову, вытерла полотенцем и опять красавица.
За красные флаги, которые расставляла наша команда, нас дружно ненавидели все профессора и кураторы. Стефани показывала нам их письма, где говорилось, что вычислять средние арифметические и строить графики могут даже школьники, что мы не учитываем обстоятельства непреодолимой силы и что наши рекомендации не стоят даже электроэнергии, потраченной на доставку наших писем. В чем-то они были правы. Как-то мы с Рино сидели в баре, пили пиво и сетовали на жизнь.
Мы ругаем какого-то студента, сказал Рино, а может от него девушка ушла или любимая тетушка вычеркнула из списка наследников. Куратор об этом знает, а мы на него ушат помоев выливаем. Маловато у нас информации, чтобы стряпать рекомендации и делать выводы.
Я кивал и говорил, что хорошо бы найти работу в компании, которая занимается компьютерными играми. Гораздо приятнее заставлять монстров бегать по экрану, чем портить настроение неплохим, в общем-то, людям.
Зато нас обожают деканы, продолжал Рино. Во-первых, мы делаем их работу, а во-вторых, им есть на кого сослаться, когда они сообщают своим подчиненным плохие для них новости.
Тут я тоже кивал, и говорил, что мы упростили работу деканов: им надо только получить от нас письмо и переслать его Стефани. Вы уже поняли, что наша четверка была крепко повязана и нам всегда было, о чем поговорить и о чем поспорить.
Я догадывался, какой работой хочет загрузить меня Шеф. Корпорация мечтала заменить профессоров роботами. Работа у профессоров простая: они записывали видеоролики с лекциями, после лекции отвечали на вопросы и готовили задания, которые студенты должны делать во время курса. Проверка заданий и оценки на экзаменах это работа искусственного интеллекта, точнее, простейшей нейросети. Мы с Рино написали программу, которая могла оценить даже качество эссе, которые пишут студенты. Программа, кстати, классная. Мы сравнили оценки, которые выставляли профессора и которые поставила наша программа. Совпадение было лучше, чем девяносто три процента. Корпорация была счастлива, мы посчитали на сколько часов в неделю разгрузили профессоров, и им снизили зарплату. Профессора поворчали, но остались все равно довольны. Прекрасная у них работа! Записали лекции, подготовили задания и остается только отвечать на вопросы. Хотел бы я так работать! Зарплата у них в два раза больше моей, а работы меньше раз в десять.
Лекции тоже может читать нейросеть, сказал как-то Рино.
Мы взяли несколько учебников по анатомии, загрузили их в компьютер, и попросили нейросеть создать курс лекций по этому предмету. «Говорящая голова» у нас уже была лысый мужчина лет шестидесяти, в очках, с седой бородкой. Быстро слепленная нейросеть, прочитала учебники, разбила их на тридцать лекций, подобрала нужные картинки, и в результате получился курс без всякого профессора. Говорящая голова бесстрастно рассказывала о скелете и внутренних органах, поясняла картинки и показывала, как это все называется на латыни.
Мы решили продемонстрировать одну лекцию Стефани. Она скривила губки и спросила, что мы будем делать, если наука откроет что-то новое. Рино ткнул пальцем в ее плечо и спросил, что это такое.
Ключица, сказала Стефани.
А как она будет называться через двадцать лет? спросил Рино.
С костями понятно, сказала Стефани. А если вы запишете лекции по астрофизике? Ведь там надо вносить обновления каждый год. Концепции меняются, я в сети недавно статью про это прочитала.
Нам это сделать проще, чем профессорам. Им лень менять содержание лекций, а компьютер сделает это без напряга.
Стефани согласилась. Мы показали лекции Шефу, но он сказал, что наша задумка интересная и он будет об этом думать.
А как ваша программа будет отвечать на вопросы студентов? спросил он. Это уже совсем другой уровень интеллекта.
Я опрометчиво сказал, что нейросеть будет знать гораздо больше, чем любой профессор и лучше ответит на любой вопрос. Шеф хитро прищурился и сказал, чтобы я загрузил свое подсознание этой проблемой и был готов подумать еще о том, как мы можем заменить кураторов роботами.
На очереди программа, которая заменит студентов, сказал Рино.
Ага, сказал я, потом напишем программу, которая заменит аналитиков, и в корпорации останутся только директора департаментов и деканы.
Программу для замены деканов и директоров я напишу за неделю, усмехнулся Рино.
То есть, ты готов заменить всех. А что будут делать тысяча человек, которые сейчас работают в корпорации? спросил я.
Получать зарплату, писать стихи, играть в гольф и пить пиво, объяснил Рино.
Откуда корпорация возьмет на это деньги? спросил я.
Деньги, деньги, протянул Рино. Ты какой-то приземленный. Зато так мы совпадем с замыслом Вселенной.
Ну да, приземленный. Жена у Рино бизнесмен, зарабатывает в два раза больше чем он, и ему о деньгах думать не надо. Ладно, о деньгах я писать не буду. Пиши не пиши, их всегда не хватает это и так все знают. Какой у Вселенной замысел, я не знал, но спрашивать не стал. Рино часто говорил загадками, ответы на которые он сам не знал.
Вот такая была у нас жизнь до утра, когда меня разбудил звонок Стефани.
Глава 2. Совещание
Я открыл в телефоне почтовый ящик и узнал, что совещание будет проходить на последнем этаже небоскреба. Ого! Этот этаж занимало начальство. Красивый пушистый ковер, мебель из темного дуба, на стенах картины, на окнах дорогие гардины. На этом этаже кофейня-буфет с дорогими деликатесами, комната отдыха с камином и огромными креслами для неторопливых бесед и даже медицинская комната со шкафчиками, где хранились лекарства, разные приборы и приспособления. В комнате для совещаний огромный стол, а по стенам ряд мягких кресел с красной обивкой для тех, кому за столом не хватило места. Там Шеф собирал своих непосредственных подчиненных, чтобы рассказать об изменении стратегии корпорации или сделать разнос провинившемуся декану или одному из директоров. Нас с Рино он опекал персонально. Промежуточного начальника у нас не было. Это и хорошо, и плохо. Кто-то нам завидовал не всем удается так часто общаться с главным лицом корпорации. Другие нас жалели малейший просчет и мы вылетаем на улицу. Жаловаться нам некуда, против решения Шефа никто бы не сказал ни слова.
Ходили по этому этажу мужчины с серьезными лицами, на их лицах отражалась непрерывная забота о процветании корпорации. Одеты они были в темные костюмы со светлыми рубашками и яркими галстуками. Женщины, работавшие на этом этаже, тоже носили темные пиджаки поверх брюк или юбок. Если заговорить с каким-либо обитателем этажа, то озабоченность с их лиц исчезала, появлялась улыбка, излучающая внимательность и понимание. Они даже шутили, громко смеясь над своими шутками. Но все равно в их голосах проскальзывало некое превосходство и удивление, почему собеседник не выказывает неописуемую радость только от того факта, что он работает в такой замечательной корпорации ведь миллионы людей на земле только и мечтают трудиться в этом небоскребе. Факт, между нами говоря, сомнительный, но такая в корпорации была установка: мы лучшие в стране и в мире, мы счастливы сейчас и будем еще счастливее в ближайшем будущем.