Я пожал руку человеку, который станет наставником Гитлера в области финансов и экономики, и вдохновителем борьбы против еврейского капитала. Затем быстро промелькнули мысли о предложении. Я посчитал, что на заре становления национал-социализма будет полезно вступить в самую ненавистную миллионам людей партию. Тот же Рудольф Гесс засылал своих шпионов в ряды баварской советской республики, которые саботировали работу, выводили из строя военную технику немецкой красной армии, убивали коммунистов. Так и я, став у истоков партии, смогу ввести на хорошие должности своих людей, которые скажут своё слово в нужный момент.
Хорошо, давайте я стану членом вашей партии.
Мне выписали удостоверение члена рабочей партии Германии под номером 41. Затем под пиво начались дебаты, как обустроить Германию, нужно ли отделяться Баварии или лучше остаться в составе Германского рейха.
Пока народ орал, заливаясь алкоголем и объедаясь сосисками, в пивную зашёл невзрачный мужичок. Ему махнули рукой, и он присел на краю сдвинутых столов. Официантка поднесла ему кружку с пивом и тарелку с дешёвыми сосисками. Правда, по качеству они были намного натуральнее элитных колбас 21 века. Затем поднялся Федер и стал говорить о засилье еврейского финансового капитала, который душит экономики всех стран. Гитлер слушал его, не прерываясь.
Как он здорово говорит. Я буду учиться у него финансам.
Потом начались дебаты. Послушав, вначале Гитлер что-то говорил сидящим рядом, а затем поднялся и стал говорить для всех.
Меня зовут Адольф Гитлер, в мае 1913 года в возрасте 24 лет я переехал из Вены в Мюнхен, став работать художником. С первого дня войны я вступил в 16-й Баварский полк, и уже в октябре 1914 года воевал во Франции и Фландрии. Уже через месяц мне было присвоено звание ефрейтора. Я награждён несколькими солдатскими железными крестами и медалями. Сослуживцы характеризовали меня как «осмотрительного, смелого солдата и надёжного товарища». Под Ла Монтень в результате взрыва химического снаряда я отравился газом и временно потерял зрение. Лечился в баварском госпитале, а затем в психиатрическом отделении прусского тылового лазарета. Ноябрьскую революцию 1918 года под предводительством Эрнста Тельмана я считаю порождением предателей, нанёсших «удар ножом в спину» победоносной германской армии. Из-за них мы потерпели поражение в войне.
Тут поднялся я: «Адольф, если не ошибаюсь, в прошлом году ты был коммунистом?»
Да, герр
Алекс фон Браун.
Да, герр Алекс, во время бурных дней Баварской Советской Республики весь военный гарнизон Мюнхена вошёл в состав Красной армии Германии. Я числился в рядах коммунистических формирований и даже был солдатским депутатом. Однако Версальский мир всё перечеркнул. Я разочаровался в коммунизме и уволился из армии.
Дальше Гитлер, выступая с пангерманских позиций, одержал убедительную победу над сторонниками независимости Баварии. Выступление произвело на Дрекслера большое впечатление.
Адольф, ты прирождённый оратор, садись рядом. Сегодня в наших рядах два выдающихся немца, Алекс и ты.
Я пожал протянутую руку, познакомившись с будущим фюрером германского народа. Затем Дрекслер предложил Гитлеру вступить в партию, на что Гитлер ответил согласием. Вечером, когда партийный народ дошёл до кондиции, я ушёл в свою гостиницу. Там я разговаривал с напарниками.
Парни, мне придётся задержаться.
Что случилось, командир?
Я рассказал о сложившейся ситуации и появившихся планах. Оставив мне тысяч тридцать марок на пропитание, народ убыл в Россию.
Я приходил на заседания партии, то есть поговорить «о великом» под кружку пива. И чем больше мы говорили, тем больше пили или наоборот. Ни о какой европейской гегемонии у них даже мыслей не было. В рабочие дни заседания были лёгкими, а в субботу народ напивался до невменяемости. Я сидел в окружении будущих хозяев Европы, представляющих сейчас собой пьяное быдло, пьющее без меры пиво, заедая его жареными сосисками, горланящее германские марши и ругающие коммунистов и тупых генералов за проигрыш в войне.
После очередного собрания, когда партийцы запивали дебаты пивом, Гитлер сидел рядом и изливал мне душу.
Алекс, один ты меня понимаешь, как это тяжело. Мне было всего лишь 14 лет, когда умер мой отец. Я не любил его, но плакал, стоя у его гроба. А через 4 года лишился матери, рак забрал её на небо. Что я мог нищий, ничего не умеющий в жизни, оставшийся один в 17 лет.
А как же родные?
Нет для меня родных. А как сложилась твоя жизнь?
Когда мне было 17, взрывом бомбы убило родителей Алекса фон Брауна. Я также остался совершенно один и без денег. Но я научился зарабатывать себе на жизнь.
Ты тоже познал нужду с юности?!
Адик, а правда, что твоя бабушка Анна-Мария Шикльгрубер в юности прислуживала в доме Соломона Ротшильда? Насколько я о нём слышал, мужик он был в возрасте, но боевой, очень любящий молодых и невинных немецких "мадхен".
Правда. Только я не еврей, я ариец! Алекс, никогда, никому не говори больше об этом. Ты понял меня!?
Хорошо, Адольф, я забыл это. Давай ещё по кружечке.
Давай, Алекс.
Мы вмазали ещё по кружке. В моей голове уже был полупьяный сумбур, а Адольф почти дошёл до кондиции, когда все собутыльники братья.
Алекс. Я отомщу за Германию, всем отомщу. Нас, немцев, уничтожили. Этот Версальский мирный договор обескровил нас.
Адик, не бери в голову. Англосаксы и галлы порвали Германию, но они же выделят кредиты, на которые немцы поднимут экономику страны. Они будут искать ту партию, на которую смогут сделать ставку, выращивая нового цепного пса. Они снова твоими руками начнут передел мира. Снова Германия будет отдавать жизни своих солдат за планы мирового капитала. Тебя ждёт известное будущее, если ты не оступишься.
Ты прав, только мы, немцы, сможем поднять с колен нашу страну.
Адольф, все партийные лидеры, приходя к власти, начинают подчиняться "власти денег". Есть экономические законы современного мирового устройства, нарушать которые не может ни одна партия, иначе её лидера заменят другим.
"Плевать. Меня ждёт великое будущее! сказав это, Гитлер обнял меня и Дрегстера, сидящего с другой стороны от него. Вместе, братья, мы возродим великую Германию!»
Народ поднимал кружки, стукал ими, расплёскивая пиво, кто-то кричал "гросс дойчланд", кто-то пел военный марш, кто-то плакал в эйфории счастья, короче, все нажрались окончательно. Я же обратился к Гитлеру.
Адольф, я скажу тебе одну вещь, а ты вспомни о ней, когда станешь великим правителем.
Что ты хочешь сказать, Алекс? Мои соратники напились, словно свиньи, а ты сохранил ясную голову. Будь со мной в начале пути, и мы перевернём Германию и Европу.
Перевернём, Адди. В 1933 году ты придёшь к власти, переживёшь с десяток покушений на себя, но удивительным образом останешься цел и здоров. Ты поставишь на колени Европу, захватив Францию за 28 дней, а Данию всего за один. Делай с Европой, что хочешь, но никогда не иди на Россию.
Почему не идти? Она виновата в том, что из-ха красных мы проиграли войну.
Твои генералы проиграли войну. В 39-м начнётся Вторая мировая, а в 45-м ты лишишься всего, потому что нападёшь на СССР.
Я погибну в 45-м?
Из властелина Европы ты превратишься в отверженного, потеряв всё, чего достигнешь.
Я запомню твои слова и проверю.
Я вышел на воздух проветриться. Светало.
Засиделся я что-то. Нет, дружище, я не буду ждать, пока ты проверишь мои слова. Я уберу тебя, пока ты не наделал дел, принёсших моей Родине столько горя.
Я направился назад в пивную, но столкнулся в вестибюле с тремя партийцами, вышедшими из сортира. Мужики обняли меня, повиснув на плечах.