Да не сдавался, но Всё оказалось напрасно.
Что я мог им сказать? Я хотел поблагодарить Кирилла, потому что тот до конца верил в мою невиновность Хотел поблагодарить Алёнку за то, что она тоже не сдавалась и ждала меня. Сможет ли теперь сестра, ставшая главой семьи после смерти родителей, жить полноценной жизнью?
Я посмотрел на часы, висящие на стене. Они неумолимо двигали секундную стрелку по циферблату. Шаг за шагом, деление за делением. И каждое деление отнимало у меня жизнь
Наручники с длинной цепью были прикованы к мощной скобе на столе. Если ломиться на выход, то только со столом вместе, а он весит не меньше полутонны. Между блестящими звеньями стоял поднос с последним ужином.
Мой борщ уже давно остыл и покрылся пленкой. Горбушка хлеба с двумя зубчиками чеснока так и осталась нетронутой. Красноватая жидкость с белым островком сметаны и приправленная мелко рубленной зеленью всё также красовалась перед глазами. Я видел ещё и куски мяса внутри, между свеклой, капустой и картошкой, но
Как там говорил вертухай? Стейк или рыба? Да хоть торт из трюфелей, заправленный черной икрой перед смертью жрать не хотелось от слова «вообще».
Дверь скрипнула, открываясь, и я нацепил улыбку на лицо. Пусть и хреновую, но улыбку. В последний момент меня не должны видеть разбитым и унылым. Они должны меня запомнить бойцом, дерущимся до конца!
Я вздохнул, чтобы начать речь, но
Эге-гей, король в законе. Расслабь булки, Барс, я не тот, кого ты ждал!
Твою же мать!
Вот кого я меньше всего хотел видеть, тот и приперся. Серёга-вертухай уселся на стул напротив.
А ведь тут должен был сидеть мой брат. Или моя сестра Кто-нибудь из них, но не жопа охранника!
Чо? Не рад?
Я опустил голову. Лучше смотреть на сметану, чем на это надоевшее за десять лет лицо. И кусочек укропа гораздо интереснее, чем эта рожа!
В общем, Барс, тут такое дело замялся охранник, не зная, как продолжить.
Не тяни кота за яйца, Серёга.
Твои родные Они не придут!
Не придут? Вот так вот?
В последний раз они даже не захотели меня увидеть?
Нет, я видел по телевизору, как общественное мнение менялось под напором лжи. Меня поливали таким говном, какое не видели даже самые престарелые ассенизаторские машины, но Родные, они же верили мне до конца.
А я ведь просто хотел их поблагодарить за то, что они были со мной всё это время. За то, что верили в мою невиновность и за то, что старались вызволить меня из темницы.
Но кто я такой в итоге? Михаил Иванович Барсов десять лет назад, а теперь Обычный зек по кличке Барс? Уголовник, который не увидит полнолуние
Да. Пришло время жить без Барса. Пришло время забыть о черном пятне на семейной фамилии. Пусть я каждый день молился об их счастье, неумело, неуклюже, но зато от всей души. И пусть теперь они станут счастливее без своего брата-неудачника.
Тут я услышал смешок. Как будто крякнула утка. Утки в комнате для свиданий не было, но её роль запросто мог исполнить вертухай. И это он смеялся
Ты уже подумал, что они на тебя забили? Не, Барс, твоя сестренка умерла месяц назад.
Чего ты чешешь? я невольно вздрогнул от его слов.
Да нет, не может быть! Я же
Алёнка!
Сестра! Она же всегда была такой рассудительной, такой серьезной и она
Охренел? А как ты хотел? Ты тут, а она там Желтые газеты с удовольствием обсасывали эту тему. С работы её поперли нашли какие-то косяки. Она ещё и в какую-то хрень встряла хотела срубить денег на твоего нового адвоката. Влипла в аферу, её развели В общем, прогорела, обнищала, осталась в «черном списке» и путь у неё был только один Кхх-кхх-кхх, Серёга показал, как завязывает невидимый галстук, а потом вскинул длинный конец вверх, а голову с высунутым языком склонил набок.
Ты звездишь! Алёнка не могла так поступить!
Да? А младший братан? Он же у тебя в юридический поступил? Хотел тебя вытащить. Всё собирал информацию и вот Дособирался, хмыкнул Серёга. Пропал без вести и теперь втирает юридическую дичь лещам в Москве-реке. И на хрена он полез в Белый дом?
Я попытался вскочить, но наручники только сорвали поднос. На полу образовалась красная лужа с кусочками мяса и покрасневшим плевком сметаны. Если бы меня казнили при помощи пули в затылок, то на стене могла оказаться такая же абстракция.
Ты звездишь! Алёна не могла встрять в подобную хрень! Она умная девушка! А Кирюха? Да он за меня жопу рвал и
Вертухай встал и отвернулся к двери. Его плечи сотрясались, как будто он беззвучно смеялся.
Хрена ли ты щеришься, полудурок? На хрена у меня надежду отнимаешь? Думаешь, что я в последний момент потеряюсь? Да ни хрена! Это вы не пускаете Алёну с Кирюхой, а мне порожняк задвигаете.
Аха-ха-ха-ха! Ай, как всё расписал. Как расписал заржал Серёга.
Или это не Серёга? Вроде бы и голос не тот. И фигура Блин, да у него фигура другой стала! Если вертухай был мужиком под полтинник с пузом, то со спины этот мужик выглядел и мощнее, и подкаченнее.
Ты кто?
А как ты думаешь? спросил «вертухай» и повернулся ко мне.
У него не было глаз!
Сука! У него вовсе не было глаз!
Черные провалы с сочащейся темно-зеленой слизью. В щеках провалы, сквозь которые видны желтые осколки зубов. Между губами шевелился толстый червяк, не останавливающийся ни на миг.
Этот «красавец» улыбнулся и проговорил:
Миша Барс, у меня к тебе есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться!
Глава 2
Твою же мать! я вскрикнул и проснулся от своего же голоса.
Я проснулся?
Ну, вроде сидел на кровати, весь мокрый, как ёлка под градом, и с бешено стучащим сердцем. Это что было? Кошмар? Реальность? Хренова виртуальность?
Где я? Кто я? Зачем я?
Порой сны бывают такие реальные, что потом сидишь и не отдупляешь спишь ты ещё или уже проснулся? Где та тонкая грань, за которой прекращаются видения и начинается реальность?
Что это было? Всего лишь говенный сон или
Меня же ложно обвинили и приговорили к смертной казни через последнее присаживание на трон. На электрический трон Прекрасное последнее пристанище для жопы короля в законе
Да нет же! Нет! Жеваный крот! выругался я и обомлел от своего голоса.
Вместо хрипотцы от прокуренных легких мой голос звучал звонко и по-мальчишечьи! Как у пацана!
Что это?
Тут же хлопнул себя по лбу. Да какого хрена я себе задаю подобные вопросы? Я же просто спал и
И меня приговорили к последнему бодрящему удару тока спустя десять лет отсидки. Меня приговорили, мать твою!
Конечно, я никого не грохнул. Но доказательства были невероятно убедительными. На месте преступления обнаружилась скрытая камера. Отпечатки на пистолете совпадают с моими отпечатками. Был свидетель, который видел меня там Всё это было и
Жеваный крот!
Перед глазами пролетели все десять лет заключения. Бесконечные допросы, сводящие с ума стены и лязг ложки о побитую миску. Единственное развлечение за долгие годы пожрать безвкусную баланду и опорожниться Иногда вздрочнуть, когда казалось, что пах вот-вот разорвется от прилившей крови. Пустые разговоры сокамерников, социальные игры в жизнь, помещенную в четыре стены.
И это всё сон?
Я почувствовал, что руки задрожали. Этакий мандраж, как у больного Паркинсоном. Как у Мохаммеда Али, великого и могучего боксера, которого срубила болезнь. Как бы он не кричал о своей крутизне, но болезнь оказалась сильнее!
Да, ну! Хорош! Это всего лишь сон! Всего лишь обычный сон. Пусть он и реалистичен, но это лишь сон!
Но что-то всё равно не сходилось. Чересчур реалистичный. Будто еще пять минут назад я действительно сидел в комнате. И будто пять минут назад ещё пялился на остывший борщ
Ладно, но если всё мне приснилось, то что в реальности? Я заставил себя осмотреться. Всё-таки надо переключиться на другое. Надо, да А то так и кукундером можно поехать.