Хватит болтать, да беду кликать. Довольно того, что мы проклятие рода на себе несём, поэтому и в лесу живём, ругалась Устинья. Идите лучше работать.
Сёстры умолкали, боялись мать. Знали тайну рода, о которой Вере не говорили. Мала ещё. Пусть живёт, как птичка певчая до поры до времени.
Лялю первой замуж выдали. Уехала она с мужем в город. Следом Роза из родительского гнезда упорхнула. А Настасья замкнулась. Стала в лес надолго уходить. Дня по три домой не возвращалась. Вера удивлялась тому, что родители не волнуются за Настасью, не ищут её.
Вернётся, не пропадёт, отмахивалась Устинья. Не приставай. Потом всё узнаешь, когда время придёт.
Материны ответы распаляли Верино любопытство, но приставать к ней с расспросами она не решалась. Знала, бесполезно. Уж если мать рот на замок закрыла, никаким ключом его не открыть. Нет таких ключей и отродясь не было.
В такие моменты Вера бежала на свою любимую солнечную поляну и пела, запрокинув голову вверх. Голос вначале у неё был тонким, робким, дрожащим. Но со временем укрепился, усилился, стал похож на шум водопада. Вера радовалась своим успехам, голосила во всю мощь.
Ты зачем так надрываешься? спросил её как-то отец. Петь надо с душой, нежно, чтобы слова сердца касались, чтобы слёзы радости на глазах были. Слушай
Ах, как он пел. Вера замерла, превратилась в слух. Отец пел цыганскую песню, слов она не понимала. Слова ей были не нужны, главным было состояние восторга, в которое она погрузилась. Ей хотелось, чтобы отец не прекращал свою песню, чтобы пел, пел до скончания века. Она сидела с закрытыми глазами, смотрела внутрь себя, в свою бездонную, бессмертную душу и видела радужные полусферы, которые сходились и расходились, переплетаясь в замысловатые кружева. Через эти кружева вверх пробивались языки беловато-синего пламени. Удивительный огонь не обжигал, а просачивался в каждую клеточку золотой медовой массой.
Твоё тело пчелиные соты. Чем ты их наполнишь, то и получишь потом, услышала Вера голос отца и не сразу поняла, что он уже не поёт, а говорит ей, для неё. Наступил новый этап в её жизни момент осознания себя.
Я пчела? спросила она не открывая глаз.
Ты душа, одетая в тело, ответил отец.
Душа, Вера улыбнулась и поняла, что они с отцом разговаривают без слов. Они слышат мысли друг друга. Разве такое возможно?
Да. Ты же сама это видишь, понимаешь.
Это волшебство, магия?
Нет. Это реальность. Это дар, которым обладают люди. Но не все это знают. Не все понимают, что любой дар нужно развивать, чтобы не утратить его. У тебя есть ещё один особенный дар дар любви. Не утрать его, не ожесточи своё сердечко, Верочка. Живи в ладу и мире со всеми. Это сложно, но возможно. Помни, ты дочь Огневого цыгана Матвея и Устиньи травницы. Скоро жизнь твоя изменится, дочка. Вижу я парня, судьбу твою Не простой он человек хлебнёшь ты с ним горюшка, Вера, Верочка моя закрыл глаза, запел. А Вера заплакала. На сердце тяжело-тяжело стало.
Зачем ты мне про горюшко сказал, тятя?
Горькое время для всей земли наступает, дочка. Голод, разруха, война Живи в лесу, Вера. Не уходи от нас
Не уйду я никуда, тятя, я ведь ребёнок ещё
Было ей в ту пору десять лет. А через четыре года она встретила свою первую и единственную любовь
Голубоглазый, светловолосый, высокий, с утончёнными чертами лица. Сказочный принц, не иначе. Смеётся, словно колокольчики звенят. Голос нежный, так бы и слушала всю жизнь. Говорит, словно на гуслях играет. Поёт соловьём. Истории необыкновенные ей рассказывает. Вера разомлела. Пошла с ним на луг. Забрались они на стог сена, чтобы к небу ближе быть. Лежали смотрели, как облака плывут. Не заметили, как ночь наступила. Он накрыл её своей одеждой, прижал к груди, коснулся губами губ. Огненная вспышка ослепила Веру, молния пронзила тело снизу вверх, заставив сердце бешено забиться.
Это настоящая любовь, шепнул он.
Любовь, повторила она и добавила. Любовь это дар, мой дар тебе.
Принимаю твой дар, Ве-ера Не забывай меня
А разве ты не останешься?
Останусь, но не сейчас. Пока ещё не время. Но я обязательно вернусь к тебе
Буду ждать тебя вечно
Он ушёл, а она ещё долго лежала с закрытыми глазами и вспоминала каждое мгновение, проведённое с любимым.
Где ты была? строго спросила мать.
Я встретила свою любовь, улыбка Веры красноречивей всяких слов показала Устинье, что произошло на самом деле.
Как его имя?
Михаил Юрьевич Лермонтов.
Дурёха ты, Верка, беззлобно сказала Настасья. Грамоте учиться нужно, чтобы глупостям не верить. Лермонтов умер давным-давно, ещё до твоего рождения.
Как умер? Вера побледнела. Он на мертвеца не похож был. Он живой и тёплый. Он меня ночью согревал своим телом.
Что-о-о? Настасья сжала кулаки. Подол покажи, быстро Кровь Ма-а-ама
Не ори, приказала Устинья. Сделанного не воротишь Всё по кругу, по кругу, по кругу словно на карусели крутимся, а остановить её никак не можем или не хотим Иди в баню, Вера, вымойся и попарься. Да платье выстирай, чтобы отца не огорчать Хорошо, что его дома нет, а то бы Иди, иди, что смотришь на нас?
Вера пошла в баню. Мысленно ругала Настасью за несносный характер. Думала, что сестра ей позавидовала, потому что у неё-то никого нет, не любит она никого, а у Веры Любовь, да какая! Но когда через несколько месяцев округлился живот, поняла она, что любовь это продолжение рода. У неё ребёночек родится, а у Настасьи нет. Будут ли детки у неё? Неизвестно. Она ведь никого к себе не подпускает, в лес убегает. А там кроме волков да медведей никого нет. Разве с ними на стоге сена полежишь и на звёзды посмотришь? Нет Жалко ей Настасью
Роды принимала Устинья. Вера вновь ощутила молнию, разрывающую её тело снизу вверх, подумала, что это Мишин дар любви ей вернулся. Он себе ничего не взял, всё ей оставил. А она теперь этот дар сыночку передаст с молоком до конца, до капельки
Мальчик здоровый, крепкий, цыганской породы. Это хорошо, сказал отец, взяв малыша на руки. Жить тебе долго и счастливо, Виктор Матвеевич Огневой.
Тятя, ты зачем ему своё отчество дал? удивилась Вера.
Затем, что твоя любовь преждевременной была. Ты сама ещё ребёнок, Верка.
Я уже мать, я
Отец так на неё посмотрел, что она заплакала, поняла, тятя прав, бросил её Михаил Юрьевич. Сбежал. Скатился со стога и утёк водой в землю. Пусть так. Она не в обиде. У неё теперь Витька есть. Она его воспитывать будет в любви
Молоко у Веры появилось сразу. Молока было много. Малыш наедался вдоволь и спал. Рос он спокойным, улыбчивым крепышом и почти не плакал. Его любили все. Даже замкнутая Настасья расцветала рядом с мальчиком, учила его разным словам, смеялась, когда он их коверкал.
Солнышко в нашем доме светит и всем хорошо. Всем, говорила Вера, целуя сына.
Михаил появился, когда Виктору исполнился год. Вера полоскала бельё на реке, увидела его отражение в воде, отпрянула, подумала водяной. Он рассмеялся, прижал её к себе, зацеловал до беспамятства, повалил на траву, пронзил молнией снизу вверх и заплакал.
Верочка, милая моя, родная, любовь моя единственная, прости, что раньше не приехал. Меня жандармы схватили, шпионом назвали, в тюрьму посадили, а потом по этапу отправили в Сибирь. А я сбежал из-под стражи. Бежал к тебе через горы и леса, через реки переправлялся. Не ел, не пил, не спал Всё думал о том, как увижу тебя, как прижму к груди Ошалел я от счастья, любимая моя. Глазам не верю, Ве-е-ра. Какая ты красавица несравненная у меня. Царица Шамаханская. Никому тебя не отдам. Не отпущу тебя. Здесь дом построим, заживём.
Да есть у нас дом, Миша. Сыночек тебя заждался. Где тятя, где?
Сы-но-чее-к??? сердце Михаила заколотилось.
Да. Витенька. Годик ему. Пойдём.
Погоди, он стёр испарину с лица. Ты ребёнка родила? От кого?
Как от кого? она растерялась, губы задрожали. Я только тебе дар любви отдала и твой дар до капельки себе взяла. Вот с той ночи всё и началось. Кроме тебя в наших местах никого отродясь не было. Мы тут одни живём.