Однако со временем и эта идея потеряла свою привлекательность и новизну. Мэриэнн стала обдумывать новые способы более эпичные, масштабные, яркие, трудноповторимые. Подозрения, что кто-то повторит за ней такой простой метод самоубийства или, что еще хуже, она за кем-то повторит, стали снедать Мэриэнн день за днем.
Начитавшись статей об акциях протеста, она задумалась о самосожжении. Разумеется, для начала подробно изучила и представила все последствия: боль от пламени, поедающего ее кожу, мясо, кости, мучения, которые она испытает, когда огонь доберется до нервных окончаний Крики Мэриэнн станут настоящей пыткой для соседей. И когда они взломают дверь и увидят ее останки, этот образ врежется в память и им, и всем, кто увидит конечную картину. Ох, как она мечтала выгравировать это воспоминание в мыслях своих родственников и друзей!
Но что же выбрать? Передозировка, нож или самосожжение?
Наконец, стопка собственных экземпляров ее книг отправилась в огонь. Жалости или боли Мэриэнн не чувствовала. Книг оставалась еще целая куча нераспроданных, когда-то оставленных в качестве предмета гордости. Сейчас они лишь напоминали о несбывшейся мечте и собирали пыль. Пусть послужат своей создательнице в последний раз. В конце концов, они ей обязаны за вложенные кровь, пот, слезы. За всю любовь.
Стой. Спокойный мужской голос задержал руку Мэриэнн, не дав бросить в пламя экземпляр «Отвергай меня».
Однако замешкалась она лишь на секунду. Вскоре огонь пожрал очередное произведение, чей выход сопровождался скромными просьбами к родным прочитать хоть пару страниц и холодной тишиной в ответ.
Я ведь сказал тебе остановиться.
ГЛАВА 2. Морок Мэриэнн
Теперь точно не показалось. Медленно обернувшись, Мэриэнн увидела перед собой весьма чудное создание. Яркая белая энергия растекалась от пола до потолка. Формы у этого не было. При желании его можно было принять и за огромную, невероятно плотную паутину, и за скопление дыма, и за кляксу из теста Роршаха2.
Мэриэнн моргнула, затем еще раз, но создание пропадать отказывалось. Более того, посередине массы она рассмотрела лицо с резкими чертами: длинным носом и острыми скулами.
Мне это кажется, прошептала Мэриэнн. Это все таблетки
Она должна была действовать собранно и решительно, поэтому заранее выпила парочку для успокоения и запила вином.
Конечно, ты себе едва передозировку не устроила. В голосе создания появилось ехидство. Но я тебе не мерещусь.
Мэриэнн выронила книги и аккуратно, чтобы не растереть тушь, протерла глаза. Существо не пропало. Тогда она больно пощипала себя за руки, но ничего не изменилось.
Что происходит? спросила Мэриэнн дрожащим голосом. Она уже умерла и находится на том свете? Или это нашествие инопланетян? Может, не стоило запивать таблетки вином? Вы ты ты кто вообще такой? Ангел? Или демон? Мефистофель? Как у Гете?
Что ж. Ей казалось, что создание улыбается. Пусть будет Мефистофель. Как у Гете.
То есть ты демон?
Можно сказать и так. А можно считать меня джинном, ведь я исполняю желания. Соберись, Мэриэнн. К ехидству добавились стальные нотки. Я тот, кто приходит к людям в самый трудный час и предлагает помощь. Не бесплатно, конечно, но об этом мы договоримся после. Ты поняла меня?
Мэриэнн кивнула. Она вспомнила историю о Фаусте и Мефистофеле3. Но разве такое может произойти с ней? Не может. «Я сошла с ума, решила Мэриэнн, бледнея. Или это действительно из-за таблеток и вина? Я выпила слишком много». Сейчас Мэриэнн в очередной раз все испортит: потеряет сознание и умрет, подавившись собственной рвотой. Посмертные фотографии будут ужасны. Мэриэнн Буше запомнится не прекрасной, но несчастной гениальной писательницей, непризнанной и отвергнутой обществом!
От таких мыслей у Мэриэнн защипало в глазах. Какая же она жалкая неудачница! У нее никогда ничего не выходит ни с книгами, ни с семьей, ни с друзьями, ни с отношениями. С жизнью ничего не выходит! И даже сейчас, когда Мэриэнн наконец решилась умереть и спланировала каждую мелочь, перед ней появляется какое-то чудовище и все портит! Она всхлипнула и часто задышала, пытаясь успокоиться.
Странная реакция, протянул Мефистофель. Я ведь предлагаю тебе спасение.
Я Мэриэнн выдохнула, пытаясь собраться. Я уже все продумала.
Что ты продумала? Сложно было сказать, говорил демон насмешливо или скорее раздраженно. Эпично покончить жизнь самоубийством, чтобы о тебе наконец хоть кто-то заговорил? А заодно, может, и книги твои третьесортные прочитают.
Слова Мефистофеля подействовали отрезвляюще, словно ей дали вдохнуть нашатырного спирта. Но и разозлили.
Они не третьесортные! Поначалу хриплый голос Мэриэнн сорвался на крик. Я старалась, я совершенствовалась, вложила в них всю душу! У меня были и хорошие отзывы на книги, их было много!
Высказавшись, она наконец выдохнула. Приятно было выговориться, выплеснуть эмоции хоть на кого-то, даже если слушатель загадочная светящаяся масса с повадками демона из мифологии Северной Европы.
Да, ты вложила душу, парировал Мефистофель спокойно. А я ведь очень хорошо чувствую души. И не сказал бы, что твоя особенная. Обычная душа. С комплексом неполноценности, депрессией, алкоголизмом и возможным биполярным расстройством. Но такое не редкость. Кто сказал, что ты гениальна? Что не останешься посредственностью и после смерти? Ты сравниваешь себя с Кафкой и Плат. Но ведь они не правило, они исключение. А ты лишь серая масса, одна их тех, кто возомнил себя особенным, способным повторить успех более удачливого, более талантливого или более богатого меньшинства. Что из перечисленного есть у тебя? Ничего.
В голосе Мефистофеля прибавилось жесткости и раздражения, когда он заметил, что по напудренным щекам Мэриэнн все же потекли слезы.
Ты обычная тридцативосьмилетняя тетка. Одинокая, спивающаяся, живущая в своем выдуманном мирке. Просто его хрупкая оболочка наконец треснула, и ты, взглянув на свою жизнь со стороны, осознала правду: наклепай ты хоть сотню жалких книжонок успеха тебе не добиться. Они никому не нужны. Не цепляют. Денег на раскрутку у тебя нет. Связей нет. А потраченное на мечту время не вернуть. Ты не молодеешь, Мэриэнн, а твои попытки скрыть возраст слоями макияжа жалки.
От последних слов Мэриэнн залилась краской стыда.
Если продолжишь пить и принимать таблетки, то умрешь раньше, чем вымолишь у захудалого издательства хоть один печатный экземпляр твоей макулатуры. Да, макулатуры, Мэриэнн, не смотри на меня так. Никто не назовет твои книги шедевром, а тебя гением. Конечно В голос Мефистофеля закралось удовольствие, словно он подошел к своей любимой части монолога. Конечно, если я не помогу тебе.
Что? Мэриэнн икнула.
Позволь помочь тебе, Мэриэнн, терпеливо повторил демон.
К-как? Не понимаю. Мэриэнн обхватила голову руками, пытаясь собраться с мыслями.
Это казалось невозможным. Комната качалась, как при землетрясении. В голове Мэриэнн будто вертелась карусель сломанная, она уже кренилась на сторону, грозясь утянуть за собой и хозяйку. К горлу подступал ком. Мэриэнн покачнулась и тут ей будто бы прилетела хлесткая пощечина. И еще одна. Щеки горели от боли, но Мэриэнн не понимала, как и откуда ее могли ударить. По телу пробежала холодная дрожь, в голове прояснилось, а дурнота перестала поступать к горлу. Комната стояла на месте.
Лучше? уточнил Мефистофель. Мэриэнн нерешительно кивнула. Продолжим разговор?
Да.
Ты поняла, что я тебе предложил?
Не Не совсем. Мэриэнн выдохнула, потихоньку возвращая себе самообладание. И что ты можешь?