Джед отчаянно старался не нарушать никаких законов. Чтобы никак не связываться с полицией. Но ему и в голову не приходило, что связаться с полицией можно и совсем по другим причинам. Но теперь перед ним стояла четкая цель. Он хотел начать новую жизнь.
Лев Эмерсон в ту ночь тоже почти не спал.
Четырнадцать часов он провел вместе с Грэбером в автомобиле; они мчались из штата Джорджия на север через штаты Теннесси, Кентукки и Индиану, пока, срезав уголок Иллинойса, не добрались до окраин Чикаго. За баранкой сидели по очереди, что с точки зрения безопасности на дорогах было правильно. Но отнюдь не правильно для состояния духа Эмерсона. Жене он позвонил, еще будучи на мосту над Саванной, не в силах больше любоваться на пожар, который он запалил. Голос ее звучал далеко и казался неживым, как у привидевшегося во сне мертвеца. Она рассказала, что случилось с Кайлом. Их сыном. Сначала его реабилитация, как и ожидалось, проходила как нельзя лучше. И вдруг что-то пошло не так. Организм парня просто взял и прекратил функционировать. Первой, конечно, перестала работать печень. А потом пошло дальше. Словно повинуясь эффекту домино, начал отказывать один орган за другим. Она сразу же позвонила врачу, но было слишком поздно. Ничего уже сделать было нельзя. Тело Кайла съеживалось и ссыхалось, жизнь из него ускользала прямо у нее на глазах. И остановить это она была не в силах.
Кайлу было всего двадцать два года. Это было несправедливо. Особенно после всего, что они сделали, чтобы помочь ему. После того, как угрохали на него уйму денег.
Когда Эмерсон сидел за рулем, ему надо было сосредоточиться совсем на другом. На том, чтобы не попасть в аварию. Чтобы не перевернуться, когда стрелка спидометра дрожит на отметке сто двадцать миль в час. Исправление подобной ситуации может послужить причиной серьезной задержки. Но когда за баранкой сидел Грэбер, Эмерсон с огромным трудом боролся с переполнявшими его чувствами. В голове до сих пор эхом отдавались слова жены. А потом перед глазами вставали воспоминания, связанные с его сыном. А вместе с ними страшное раскаяние и горе. Бесконечное горе. И бесконечное нежелание своими глазами увидеть то, что поджидает его дома.
Машина Грэбера стояла в гараже Эмерсона. Он оставил ее там, когда они отправлялись в Джорджию. На последнем этапе машину вел Эмерсон. Он нажал на кнопку пульта, подождал, когда дверь, лязгнув, поползла вверх, открывая проезд в гараж, въехал и остановил машину. Грэбер потянулся к ручке дверцы и, перед тем как выйти, повернулся к боссу.
Что будем делать, как считаете? спросил он.
Эмерсон секунду подумал. Представил, что его ждет, когда он войдет в дом. И как долго это продлится.
Позвони Шевченко, сказал он. Он наш большой должник. Скажи, что нам нужен самолет. Сегодня же. А еще, возможно, вертолет, на завтра или послезавтра. Встретимся на складе. Часа через два. Прихвати с собой всех остальных. И упакуй сумку.
И куда мы отправимся?
Искать тех, кто продал моему сыну дрянь, которая его убила.
Глава 13
Перебравшись в новую комнату, Джек Ричер лег и уснул, но спал чутко. Проснулся, как и настроился, в девять утра. Принял душ. Оделся. И уже собирался было сунуть в карман зубную щетку и уходить, как вдруг в дверь кто-то громко постучал.
Джек Ричер? раздался за дверью голос. Это я, Хэрвуд, инспектор Управления полиции Джеррардсвилла. Вы у себя? Нам надо поговорить.
Ричер открыл дверь и впустил инспектора в номер. Тот вошел и огляделся. Подождал, когда Ричер сядет на кровать, а сам уселся в единственное кресло. Мягкое, бирюзовое, с шатающимся подлокотником и очень неудобное. Хэрвуд повертел в руках принесенную с собой папку, словно не знал, что с ней делать, потом положил ее на пол.
Вам надо приобрести мобильник, сказал он.
Зачем? удивился Ричер.
Чтобы вам можно было позвонить.
А кто, например, собирается мне звонить?
Например, я.
И часто вы собираетесь это делать?
Хэрвуд помолчал немного.
Нет, ответил он. Но дело не в этом. Вас очень трудно найти. И было бы гораздо легче, если бы я мог позвонить. И спросить, где вы находитесь.
Но вы же все-таки меня отыскали.
Ну да в конце концов отыскал. Но знаете, чего мне это стоило? Я обзвонил все отели в городе, везде спрашивал, не останавливался ли у них человек по фамилии Ричер. Конечно, везде отвечали, что нет, не останавливался. Тогда я понял, что вы регистрировались под чужим именем. И вспомнил, вы мне говорили: мол, прибыли в город, чтобы посетить выставку, посвященную сражению при Пи-Ридже. Тогда я снова обзвонил все отели. И теперь уже спрашивал про постояльца по имени Сэмюэл Кёртис. Так звали генерала, который в этой битве одержал победу. И бац! Вот вам пожалуйста, я здесь.
Впечатляюще. Вы настоящий детектив.
Хэрвуд улыбнулся. Но как-то не очень весело.
Давайте перейдем к делу, продолжил он. Поясню, с какой целью я хотел с вами поговорить. К вашему сведению, дело, касающееся женщины, сбитой автобусом, закрыто.
Ричер сразу вспомнил про двух мужчин, которых накануне вечером увезли на каталках. Они были в очень плохом состоянии. Возможно, именно это обстоятельство заставило их пойти на сделку со следствием.
Вы их поймали? спросил он.
Этот случай признали самоубийством.
Ричер промолчал.
Хэрвуд прикрыл глаза и покачал головой:
Послушайте, я помню то, что вы мне рассказали. Про человека в капюшоне. Про то, что он эту женщину толкнул. И я вам верю. Но тут есть одна загвоздка. Появился еще один свидетель. Он клянется, что своими глазами видел, как женщина сама нырнула под автобус. Нарочно.
Он ошибается.
Я вам верю. Но что делать с этим свидетелем? Он он уважаемый человек.
А я, выходит, нет?
Я этого не говорил. Мой начальник
Этот свидетель ошибается. Или лжет. Возможно, он сам в этом замешан. Или ему заплатили.
Он добропорядочный гражданин. Всю свою жизнь прожил в этом городе. У него здесь свой дом. Женат. Имеет работу. В азартные игры не играет. Не пьет, не употребляет наркотиков. Долгов не имеет. Ни разу не получал даже штрафа за неправильную парковку.
А как насчет других свидетелей? Пассажиров автобуса. Кто-нибудь должен был что-то видеть.
Одна пассажирка тоже утверждает, что видела, как та женщина прыгнула под колеса. Но свидетельница была без очков, так что толку от нее в любом случае мало. А другая пассажирка видела вас. Как вы убегали с места преступления. Именно поэтому мой начальник
Женщина оставила записку?
Хэрвуд помолчал.
Оставила дома. В Миссисипи. На кухонном столе. Медэксперт предоставил нам ее отпечатки, мы проверили ее документы и попросили местных полицейских заглянуть к ней домой. Записку нашли сразу.
Была отпечатана?
Нет. Написана от руки. И подписана. Тут, кажется, все чисто.
Почему вы считаете, что она подлинная?
Хэрвуд поднял папку, взял из нее два листа бумаги и протянул Ричеру.
Первый документ, сказал он, заявление о приеме на работу. Компания, где она работает работала просит всех кандидатов заполнять эту форму от руки. Предполагается, что по почерку можно узнать некоторые неявные сведения о характере и наклонностях человека. Помогает отсеять социопатов и прочих нежелательных кандидатов. А вторая бумага ее записка.
Ричер начал с заявления о приеме на работу. С порядком оформления таких документов он был мало знаком, но то, что он там увидел, показалось стандартным и малоинтересным. Первая графа была озаглавлена следующим образом: «Укажите причины, по которым вы желали бы получить эту должность». Почерк Анжелы был крупным, округлым и немного детским. В своем ответе она заявила, что желала бы помогать людям. Усовершенствовать навыки, которыми она овладела на предыдущих местах работы. Внести свой вклад в процветание общества в целом. Здесь ничто не указывало на то, что она была кандидатом, сколько-нибудь выделяющимся на общем фоне. Ни слова о том, что она очень хотела бы работать в тюрьме. С таким же успехом это заявление могло быть о приеме на работу смотрителем в приюте для бездомных собак. Или продавцом в кондитерской.