Малер, Вторая симфония. Прекрасная, до слез, музыка.
Нет, не Роберт приучил ее к классической музыке, хотя он и был ее страстным поклонником. Отец Гейл играл в симфоническом оркестре. Она тогда была еще совсем маленькой. А потом ушел из семьи. Я должен посмотреть мир так в мамином пересказе звучало объяснение его исчезновения. Отец исчез, а любовь к музыке осталась. Возможно, подсознательно она чувствовала, что нежное и мощное звучание симфонического оркестра единственное, что связывает ее с отцом. Играть она так и не научилась, зато научилась слушать. Даже не слушать вслушиваться. Казалось, где-то там, в сложном переплетении гармоний, в нервном тремоло альтов, в грозной дроби литавр кроется ключ, который поможет понять, почему отец ее покинул.
Она не пропускала ни одного концерта, где исполнялись его любимые композиторы Малер, Брукнер, Бетховен. По рассказам мамы, отец был совершенно без ума от Бетховена. В доме постоянно звучала музыка, и во избежание нервного срыва маме приходилось затыкать уши.
Мама с поролоновыми пробочками в ушах пожалуй, единственное сохранившееся в памяти Гейл воспоминание об отце. Хотя, может быть, и это она вообразила. Но когда разбирала вещи умершей матери и наткнулась на коробочку, в которой сохранилось несколько таких грушевидных ярко-желтых затычек, сразу представила картину: отец слушает музыку, а мама затыкает уши.
Прошло шестьдесят лет, а она продолжала слушать. Конечно же, отца она давно перестала искать, но любовь к музыке осталась. Раньше они с Робертом покупали филармонические абонементы, ходили каждый месяц, но и это позади.
Кстати, Роберт недолюбливает Бетховена этот композитор кажется ему чересчур эмоциональным. Как-то он даже употребил слово нестабильный. Бетховен нестабилен. Гейл всегда внутренне улыбалась, пыталась понять, что именно выводит мужа из равновесия. И однажды он определил причину раздражения: немотивированная ярость. И объяснил: как будто шел-шел Бетховен по улице, а ему на голову из окна набросили одеяло, и он тычет кулаками во все стороны без всякого смысла. Малер другое дело. Малера он принимал безоговорочно.
Они уже давно не говорили о музыке, но на днях Гейл заметила, что Роберт слушает трансляцию из Нью-Йорка, а рука на колене непроизвольно движется, как будто дирижирует. Как будто помнит, как будто предугадывает каждую следующую модуляцию. Да не как будто наверняка в самом деле помнит, иногда ни с того ни с сего повторяет наизусть полный текст романса или еще того чище латинские строки Реквиема. Dies irae, dies illa solvet saeclum in favilla В такие минуты у Гейл появлялась надежда как ни ужасна болезнь, она не в силах полностью разрушить миллиарды нейронных цепочек врожденного и десятилетиями оттачиваемого интеллекта.
Затормозила у светофора, и машину слегка занесло, с характерным скрипом сработала антиблокировочная система тормозов. Температура минусовая, а на дорогах слякоть. Слишком много соли и слишком мало снегоуборочных машин. На виллах вдоль дороги еще не сняли рождественские гирлянды. Перед одной из вилл две пары санок. На вопрос, кому по душе такая волчья зима, ответ очевиден: детям.
Встреча родственников назначена в здании методистской церкви в Ньютоне. Почему непонятно. Возможно, кто-то из организаторов почетный член общины. Или зал предоставили бесплатно, в порядке благотворительности. Пару дней назад она на всякий случай позвонила и получила благожелательный ответ: никакой записи, просто приходите.
Расчет времени оказался довольно точным, правда, небольшая пробка на въезде отняла минут пять. Все равно времени купить продукты хватит. Как всегда в последнее время, вошла в супермаркет, настороженно оглядываясь, ей вовсе не хотелось встретить кого-то из знакомых и выслушивать вопросы: ну как там Роберт? Что-то его давно не видно, не заболел ли?
Но опасения оказались напрасными, у людей полно своих забот. И поговорить есть о чем погода, очередные выборы, почему дети долго не звонят.
На покупки ушло десять минут, хотя Гейл с удовольствием задержалась бы, она любила ходить по магазинам: цель ясна, средства тоже, можно ни о чем другом не думать. Разве что мысленно планировать рецепт или прочитать рекламу на новых продуктах.
Поставила пакеты в багажник. Сетку с чудесными зрелыми авокадо пристроила рядом на сиденье, чтобы не помялись. Опустила солнцезащитный козырек и глянула в зеркало, полюбовалась жемчужными сережками подарок Роберта на тридцатилетие свадьбы. Ничего особенного, но она их очень любила.
Повернула ключ, и вновь из двенадцати динамиков полилась Вторая Малера. Симфония Воскресения.
Парковка перед церковью почти пуста восемь или девять машин. Гейл посмотрела на часы есть еще несколько минут, можно дослушать непрерывное вальсирующее движение третьей части, заканчивающееся хриплым, чуть ли не предсмертным ударом гонга. Что за музыка Она каждый раз с трудом удерживала слезы скорби и восхищения.
Вышла из машины, несколько раз глубоко вдохнула. Церковь, как и большинство евангельских церквей, была не слишком похожа на церковь. Здесь могли бы устроить школу или, скажем, фитнес-зал. На двери объявление.
ДЕМЕНЦИЯ И АЛЬЦГЕЙМЕР,
ГРУППА ПОДДЕРЖКИ
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!
ЗАЛ СОБРАНИЙ
В коридоре со штабелями стульев вдоль стен и бесконечными пробковыми досками для объявлений пахло моющим средством для пола вербена и лимон.
Она открыла дверь ровно в шесть опоздать еще хуже, чем прийти слишком рано. Остановилась на пороге и сосчитала участников. Семь человек. Стулья поставлены в кружок.
Руководитель с типичными повадками психотерапевта приветливо махнул ей рукой, улыбнулся и показал на свободное место.
Вовремя. Мы как раз начинаем.
Она тоже, хоть и не без труда, изобразила улыбку. Стиснула в кулаке тонкий ремешок от сумочки Фенди, прижала к животу и села, не снимая пальто. Прошло несколько минут, прежде чем Гейл немного успокоилась и опустила сумку на колени.
* * *
Что-то не так сказал Адам. Что-то не сходится.
Что именно? спросила Селия по другую сторону океана.
Похожа на ангела. Белый халат, светлые волосы, белая кожа. Может, что-то с освещением или веб-камера такая. Адам вообще не мог вспомнить случая, когда он видел Селию накрашенной. Даже на ужинах со спонсорами. У нее свой стиль, сказал про нее кто-то, но можно ли вообще назвать это стилем? Если и можно, то стиль выбран удачно: чтобы его придерживаться, не требуется никаких усилий. Сразу видно она не из тех, кто с утра настраивается хоть кого-нибудь да соблазнить. Тоненькая, женственная, а стальной стержень заметен сразу. Одевается, будто хочет подчеркнуть: мода меня не интересует. И взгляд прямой, открытый, точно видит тебя насквозь и пытается примириться с тем, что увидела. Адам много раз пытался выработать такой взгляд, но успеха не достиг.
Короче говоря, красивая девушка. Выглядит совсем юной наверное, в любом пабе приходится предъявлять удостоверение. Но Адам случайно узнал его ровесница. Тридцать три.
Четыре раза.
Что четыре раза?
Я прогнал данные по четырем моделям, результаты не сходятся. Различия не такие большие, как вы пишете в статье. Особенно если сравнить с первой серией.
С какой группой ты работал?
Сентябрьские.
Там, если не ошибаюсь, только ПЭТ-контроль.
И что?
Как это что? Картинки на МРТ-ПЭТ гораздо легче интерпретировать, чем на сцинтиграммах. И они показывают значительное уменьшение накопления препарата в префронтальной области.
Адам покачал головой: