Если рядом не было Ариэллы, я бы, не раздумывая, выбрал эту гордую и неприступную красавицу. Самое тяжелое в жизни это сделать правильный выбор.
Ариэлла, все одноклассники ее называли Эллой, была резкой противоположностью своей подруги. Невысокого роста, хрупкая, но с красивыми изгибами женского тела. Большие светло-серые глаза, казалось, излучали свет, такие добрые редко встретишь у девушек, которые выбирают себе парня. Черты лица были нежными, но не кукольными, как у современных модельных девушек, которые жертвуют своей природной красотой ради глянцевого стандарта.
Нет, Элла была красива своей естественностью, хотя в отличии от Шахерезады, пользовалась косметикой. Длинные светлые волнистые волосы золотым каскадом спускались до талии. Она была похожа на сказочную Снегурочку, такая же красивая и такая же наивная. Одета Элла была в белые джинсы фирмы «Montana», небывалая роскошь по советским временам, и черную блузку с гипюровыми вставками на рукавах. Фарфоровая кожа в контрасте черным казалась еще бледнее, но это было так соблазнительно и сексуально, что я понял:
Шансов у меня нет! На первый танец ее пригласит кто-нибудь из ее одноклассников.
Теперь, мои читатели, вы понимаете, какой сложный выбор был перед пятнадцатилетним юношей, который еще ни разу не целовал девушку.
Сашка громко объявил:
Хватит сидеть! Будет пенсия будут посиделки! А сейчас все танцевать.
Мы сдвинули столы к стене, освободив место для танцпола. Девчонки как-то робко сбились в небольшие группки, а юноши вышли на улицу. Я раздумывал, как мне лучше пригласить на танец Шехерезаду, все-таки восточная кровь победила во мне все сомнения, но Снегурочка не знала о моем решении, и первая пригласила меня на танец. Я слегка приобнял девушку, и мы были единственной танцующей парой. Элла двигалась ритмично и красиво, а я был полным увальнем, несколько раз наступал ей на ногу, извинялся и шептал на ухо:
Я не умею танцевать. И не люблю.
Снегурочка улыбалась и что-то говорила мне в ответ. Я не помню слов, но помню, как она это делала. Ее голос журчал, как весенний ручеек, был приятным и нежным. Я до сих пор помню мелодику и тембр, они были чарующими, завораживающими, сказочными. Я забыл о прелестях и царственной красоте Дарины, потому что Элла своим магическим умением говорить, подавила во мне все, что могло отвлечь от нее. Я касался губами ее макушки и мне нравился аромат ее волос, тонкий и нежный, как запах цветущей весной вересковый поляны.
Музыка закончилась, а я не хотел, чтобы Элла убежала от меня. Она взяла меня за руку и шепнула на ухо:
Пойдем, подышим.
Мое сердце радостно затрепетало.
Она угадывает мои мысли, подумал я, она, просто, чудо.
Сентябрьский вечер теплый, солнце еще не свалилось за горизонт, ветра не было. Я был в легкой рубашке с коротким рукавом и джинсах отечественного производства. На скамейках у подъездов неизменно сидели старушки, которые знали все обо всех. Они поздоровались со мной и внимательно посмотрели на мою спутницу.
Сережа! тихим голосом позвала баба Маша, моя соседка по площадке. Я понимал, что старушка сейчас начнет расспросы, нужные только ей, потому что любопытство одна из главных особенностей старушек советского периода.
Потом, баба Маша, отмахнулся я от нее.
Да, вижу, что тебе некогда, обиженно пробормотала она. Дочка, что ж ты косу не заплетешь? Волосы вон по ветру веют, мешают же!
Я заплету, ласковым голосом ответила Элла, чуть позже.
Старушки остались довольны и моей девушкой и ее вежливым ответом. Гордость разрывала мое сердце, я был счастлив в этот момент. Мы свернули за угол дома и наткнулись на девчонок, которые украдкой курили.
Ты куришь? строго спросил я.
Она неловко пожала плечами и шепнула на ухо:
Даже еще и не пробовала.
И не надо, улыбаясь, ответил я.
Мужчинам неприятно облизывать пепельницы!
Мы засмеялись, она легонько ткнула меня в бок и спросила:
А ты?
Нет! Но брат давал, мне не понравилось.
Мы прошли на детскую площадку. Гордостью нашего двора были качели, которые мы с Сашиным отцом смастерили сами. Если вы никогда не качались на резиновой покрышке, которая крепилась цепями или веревками к двум высоким столбам, то о прелестях советского детства вы не знаете ничего.
О-о! радостно воскликнула Элла, качели! Покачаешь меня?
Она подошла к резиновой покрышке и замерла. Ее белые джинсы не приспособлены были для такого развлечения. Большая покрышка когда- то служила колесом для грузового автомобиля, а потом мы с Сашкой прикатили ее сюда, вырезали ножом два отверстия для цепей, а взрослые помогли соединить эту нехитрую конструкцию в качели. Элла стояла в нерешительности и смотрела на пыльную резину. Я понял, что пришло время для решительных мужских поступков, и сел на покрышку, благо мои джинсы были неопределенного темно-синего цвета, и похлопал по коленке.
Прошу!
Девушка еще несколько секунд стояла неподвижно.
Почему она медлит? пронеслось в моей голове. Неужели Снегурочка боится испачкать свои джинсы об мои колени.
Но я ошибался, Элла в этот момент раздумывала над тем, как лучше устроиться на моих ногах. Она могла сесть ко мне спиной, как на стуле, но девушка проявила смекалку и расположилась лицом ко мне, обхватив мое тело ногами. Так качаться было очень неудобно, но сидеть приятно. Я чувствовал, как ее упругие груди прижимаются к моему торсу. Это волновало мою кровь. Цепи, удерживающие покрышку, были расположены далеко друг от друга, но Элла вцепилась в них маленькими ладошками, чтобы регулировать равновесие и не упасть. Я видел, как напрягались и дрожали мышцы рук.
Только не высоко, шептала она мне в самое ухо, я боюсь.
Я улыбался и сильнее прижимался к ней. Вдруг она отпустила цепи и обняла меня.
Я рядом, уверенным голосом ответил я. И держу тебя крепко. Я хотел еще что сказать, чтобы вселить уверенность в моей надежности, но Элла томным голосом прошептала:
У тебя красивые усы. Мне очень нравятся юноши с усами.
А потом она внезапно поцеловала меня. Поцелуй был страстным, долгим и взрослым. Я и представить себе не мог, что Снегурочка, скромная и наивная, может так целоваться. Он неожиданности я на секунды выпустил из рук цепи, за которые держался и наша покрышка, конечно же, перевернулась. Мы рухнули на землю. Элла мягко приземлилась на меня, а я как мужчина принял всю жесткость удара своим телом. Мое сердце в этот момент сжалось от испуга.
Ты не ушиблась?
Я быстро вскочил на ноги и резким движением поднял Эллу. Ее белые джинсы были в пыли, она смеялась и поправляла развевающиеся на ветру волосы, тоже пыльные.
Ну, вот! Обновила! радостно сообщила она. Пойду у Сашки выпрашивать сменную одежду.
Я тоже сбегаю домой и переоденусь, быстро сказал я, не заходи без меня на праздник. Я хочу быть рядом с тобой.
Она погладила меня по руке и ласковым голосом сказала:
Я подожду тебя! Только ты недолго.
Курившие за углом одноклассницы видели наше падение и подошли с расспросами.
Испортила такую вещь, печально произнесла Ирка.
Это пыль, прошептала Элла, отстирается.
О чем еще говорили девчонки, я не слышал, потому что бегом бросился в свой подъезд.
Когда мы с Эллой вернулись в квартиру к Сашке, народ был уже подготовлен. Сорокиодноклассницы во всех подробностях рассказали историю нашего падения. Сашка встретил меня с улыбкой:
А ты хорошо начал! Молодец!
Дай мне что-нибудь, робко попросила Элла.
Сашка смерил ее взглядом и строго сказал:
У меня тут не модельный дом и не магазин женской одежды! Могу предложить футбольную форму.
Он порылся во встроенном стенном шкафу и извлек оттуда спортивные трусы и футболку и протянул девушке. Элла кивнула и пошла в ванну, я отправился за ней, но через мгновение она выставила меня и закрыла дверь изнутри. Сашка, видевший все это, толкнул меня в бок и тихим голосом сказал: