Мы с Мором имели сомнительное удовольствие наблюдать этот процесс во всех подробностях, а заодно делали заметки и даже комментировали происходящее, когда поддавшийся инстинктам парень жадно рвал несчастного оленя на куски.
Потом Нардис, правда, пришел в себя и устыдился. Домой явился понурый и почти отчаявшийся. Одежду долго отстирывал сам, сам же затем отчищал от крови новые сапоги. О чем-то после этого долго думал. Советовался с Мором. Расспрашивал меня. Снова напряженно размышлял. Бродил вокруг пещеры неприкаянным призраком. Однако это неожиданно дало свои плоды, потому что со следующей охоты он вернулся более или менее вменяемым и даже принес с собой немного мяса. После третьей притащенный им труп (на этот раз кабаний) был почти целым и даже не слишком покусанным.
Но мало-помалу дело шло, с каждым разом Нардис справлялся все лучше. И вот, наконец, настал тот день, когда он смог догнать быстроногую лань и, повалив ее на землю, остановиться.
Он не сорвался, когда обессиленный зверь шумно под ним задышал. Не набросился на него с рыком. А сначала помедлил, принюхался, подумал, после чего умело зафиксировал голову животного и, припав к его горлу, аккуратно напился.
Ты ее не убил, заметил я, когда парень оторвался и, достав из кармана платок, так же аккуратно вытер рот.
Нардис сдержанно улыбнулся.
Стук чужого сердца все еще пьянит меня запах страха чувствуется буквально кожей, но сейчас я могу от этого отстраниться. Это больше не сводит меня с ума. Да и не хочу я ее убивать мяса у нас пока достаточно, а просто так отнимать у кого-то жизнь Не хочу и не буду!.. твердо сказал он и, отпустив бедное животное, поднялся с земли.
Молодец. Если бы он сам до этого не дошел, я бы в нем разочаровался.
Хороший знак, одобрительно кивнул Мор, когда Нардис убрал платок и отошел в сторону, давая дрожащей от страха лани встать. Еще немного, и его можно будет выводить в люди.
Рано, непреклонно ответил я. Пусть для начала заново научится есть. И вести себя как человек. А там уже посмотрим, можно ли его пускать в приличное общество.
Глава 3
Когда мы вернулись в Даман, там уже ощущалось приближение осени.
В такое время столица словно прихорашивалась перед наступлением холодов, примеривала на себя осенние одеяния. В небе уже отчетливо пахло прохладой, на тротуарах все чаще встречались лужи, яркие городские краски заметно потускнели, выцвели, да и во всем остальном Даман неуловимо менялся. Не слишком быстро, но достаточно, чтобы это заметил тот, кто уже давно тут не был.
Стоило Нардису увидеть наш старый дом, как он непроизвольно замер. А когда парень переступил порог, то и вовсе впал в непродолжительный ступор. Оно и неудивительно: с момента, когда он в последний раз тут был, прошло довольно много лет. С тех пор и дом обветшал, и обстановка внутри изменилась, однако ничего этого Нардис, пока был мертв, не застал, поэтому для него все выглядело так, будто он покинул Даман буквально на днях, а вернувшись, обнаружил некогда приличное здание чуть ли не в руинах.
Ты что, за домом совсем не следишь? с укором посмотрел на меня Нардис, когда открыл дверь и вошел внутрь. Полы не мыты, двери не крашены, кухня вообще скоро паутиной зарастет
Я бросил в угол мешок с вещами и подобрал с пола валяющуюся там записку.
Времени до утра полно, так что хозяйничай. Кроме нас, тут никого нет и не будет.
А ты куда? встрепенулся парень, заметив, что я не спешу раздеваться, а, прочитав записку, снова развернулся к двери.
Пойду прогуляюсь. Нужно кое-кого навестить.
Кого? Нума? Лемана? Можно мне с тобой?
Я посмотрел на него с сомнением.
А по дороге никого не загрызешь?
Нардис в ответ демонстративно хлопнул ладонью по выпуклому боку висящей на поясе фляги.
Если что, отсюда напьюсь. Станет совсем туго вернусь Ты ведь сам сказал, что мне нужно привыкнуть. А где это легче сделать, если не рядом с тобой?
Я, недолго поразмыслив, все-таки согласился, что под моим присмотром шансов выдать себя у Нардиса гораздо меньше, чем если бы он отправился гулять в одиночестве. Поэтому спустя полчаса мы вышли на улицу вместе, а в доме осталось сразу два маячка для индивидуальных порталов на случай, если парень себя все-таки переоценил и возвращаться нам придется в спешке.
Как ни странно, надевать на него намордник не пришлось, хотя по дороге он постоянно вертел головой, с удивлением рассматривая изменившуюся столицу. То и дело шумно раздувал ноздри, жадно пробовал на вкус столичный воздух и, кажется, слегка обалдел от изобилия всевозможных запахов. То ли дело в горах, где его соседями были лишь я, Мор и костяные гончие. Тогда как тут столько живых разом и так близко, что только руку протяни
Я их чувствую! пораженно сообщил он, когда мы миновали улицу Погасших фонарей и свернули в соседний проулок. Всех до одного! Даже отсюда слышу, как у них бьется сердце! И то, как они пахнут как злятся, радуются и потеют от страха это просто поразительно!
Его алые глаза кровожадно сверкнули, но широкие поля шляпы, которую я заставил надеть Нардиса перед выходом, почти сразу скрыли их предательский блеск. Высокий воротник добавил парню солидности. Длинный черный плащ еще и некоторой таинственности. Ступать в окружении такого количества потенциальной добычи он стал совершенно бесшумно инстинктивно и впрямь, словно хищник, почуявший запах дичи. Так что, если бы не голос и не шумное дыхание, его можно было бы принять за тень. Да-да, в том числе и ту, что беззвучно кралась за нами вдоль обшарпанных стен.
Когда впереди раздались быстрые шаги, я насторожился.
Кажется, прохожий. Один. Идет в нашу сторону. А у меня тут измененный мальчишка, готовый вцепиться кому-нибудь в глотку
Доброго вечера, вежливо приподнял шляпу вывернувший из-за угла незнакомый мужчина.
Доброго, машинально отозвался я.
Нардис промолчал. Его плечи явственно напряглись. Беспечный прохожий, явно куда-то торопясь, буквально пробежал мимо него, обдав смесью тепла, запахов человеческого тела и хорошего вина, отчего у парня опасно загорелся взгляд. Однако он не сдвинулся с места. А когда силуэт растаял во тьме, Нардис повернулся и вопросительно приподнял одну бровь, словно спрашивая, выдержал ли он испытание.
Я, поколебавшись, кивнул, и его плечи тут же расслабились, хотя скрутившее Нардиса напряжение ощущалось буквально кожей. Однако он сумел себя сдержать. И даже спокойно продолжил путь. Правда, несколько раз при виде прохожих его рука все же тянулась к висящей на поясе фляге, однако тут же отдергивалась, словно парень упорно боролся с искушением и в конце концов все-таки смог его победить.
Побродив по округе для верности еще полчаса и убедившись, что проблем действительно не будет, я поймал пустой экипаж и назвал вознице адрес.
Улица Светлая? удивился Нардис, услышав название. Что, правда? Это же район богатеев! Нас туда стража не пустит!
Я на это только усмехнулся.
Пока ты спал, в столице многое изменилось, поэтому теперь самые скверные дела вершатся не под покровом ночи, не в подвалах и подворотнях, а в богатых особняках, под блеском золотых люстр и в окружении немыслимой роскоши.
Что, бандюганы вдруг стали приличными гражданами, раз им позволили селиться в Верхних кварталах?
Правила изменились. Хотя ты прав с некоторых пор, чтобы туда попасть, стали не нужны родовитые предки. Теперь достаточно иметь нужные связи и очень много денег.
Нардис покосился на меня.
Но сам-то ты все равно предпочел поселиться в развалюхе на улице Погасших фонарей?
Там мое отсутствие не так заметно, как здесь. Да не волнуйся за домом все время присматривают, так что наш визит, скорее всего, не станет неожиданностью.