Но едва он открыл рот, как раздался стук в дверь очень тихий, робкий и неуверенный. Я подумал, что за дверью стоит незнакомец, но, отворив ее, замер, а спустя секунду меня остро кольнула жалость. На пороге стоял очень бледный худой парень, и, хотя его грязные неряшливые волосы скрывали лицо, я видел, как он отводит глаза.
Рита написала, чтобы я забрал ее отсюда.
Я молча отошел, чтобы он увидел спящую сестру. Марк, слегка прихрамывая, протопал в комнату. На Айзека он даже не взглянул. Если вообще его заметил.
Марго, прошептал он и тут же закашлялся. Вставай.
Слушай, Марк, я могу и сам ее проводить, вклинился я. Поезд был поздний, а Рита всегда боялась ходить одна вечерами. Она очень следила за собой и своим имиджем фотомодели и заслуженно считалась первой красавицей на весь муравейник. Марк, еще до того, как бесконечная тяжелая работа стала полностью забирать его время, оставляя лишь небольшой кусочек на сон, не раз ввязывался в драки на улице из-за грубых приставаний к сестре. Теперь все, на что его хватало, не уснуть в автобусе до вокзала и обратно. Но я и в этом уже сомневался.
Я сам.
Упертый ты баран, иди выспись! раздраженно высказался я.
Он вздрогнул, но я знал, что не зря, ведь знаю этого человека как свои пять пальцев. Разумные доводы и решения никогда не были его козырем. Только наглость и сила. Я вспомнил наши частые драки, и у меня невольно свело скулы. Никто не мог вывести меня из себя быстрее, чем этот тип.
Я соскучился по ней, Дюк, ответил он почти шепотом. А она уедет. Надолго. Потом еще и обидится очень.
Мне стало неудобно и слегка стыдно. Он был прав. Марго ведь и впрямь обидится. Все, благодаря чему они еще не вылетели из этого колеса тяжелой жизни, была вера в их непоколебимую семейную любовь.
Марк, посмотри на себя. Ты даже вовремя не уйдешь. Поезд уезжает после комендантского часа.
Он промолчал, о чем‐то задумавшись.
Ты передашь ей мои извинения?
Конечно.
Еще с минуту он всматривался в ее острые черты лица, и только после того, как нежно убрал светлый локон за ухо и поцеловал сестру в щеку, поднялся с пола. Было заметно, что это стоило ему немалых усилий. На пороге он остановился и, не глядя мне в глаза, прошептал:
Вам скоро выходить.
Я кивнул, глотая досаду и сожаление из-за этого придурка. Неужели он так легко сдался? И даже не поспорит со мной?
Тяжело вздохнув, я постарался думать о другом и попросил Айзека, все это время неподвижно стоявшего у стены, задержаться еще ненадолго. Он согласился, и мы неторопливо продолжили пить чай.
Слушай, а ты уже нашел новую работу? Айзек не был уверен в уместности этого вопроса, а моя приподнятая бровь и вовсе смутила его, заставив спрятать лицо за надтреснутой кружкой Рише. У нас было не принято затрагивать тему трудоустройства, если собеседник не начинал ее сам. Похвастаться успехами могли единицы.
Да, в магазине продуктов буду работать. Вчера на собеседовании был. В понедельник начну.
А Рише?
Она пока не будет работать официально, ищет подработку. Пока в няньки подалась. Но я хотел попросить тебя научить ее программированию.
Так это ты для нее книгу просил?
Да. Я улыбнулся, выпрямив спину и потянувшись вверх. Суставы жалобно затрещали.
Ей будет сложно, замялся он.
Она не сможет вернуться работать официанткой. И мне тоже запретили. Корочки можно выкинуть, невесело усмехнулся я и, взглянув на поникшего собеседника, спросил: Или ты сейчас говоришь о том, что хотел бы предложить ей свою помощь? Моя улыбка стала еще шире. Каким же это мне показалось забавным!
Ну Ты знаешь, я навряд ли смогу объяснить ей что‐то наедине. Только если ты будешь с нами
Но ты не против? Я оплачу часы, которые ты на нас потратишь.
Я рад компании вновь замялся он. А что произошло, если не секрет? Я слышал, что она выплеснула горячий чай на парня, который к ней приставать начал. А ты еще и проводил его на выход, он сделал паузу, словно не зная, стоит ли ему договаривать, да так, что его при смерти увезли в больницу.
Я уже не сдерживал смеха. События того вечера обрастали новыми подробностями с каждым часом. Еще немного и станут легендой.
Парень шлепнул ее, это да Но чай был не горячий. Я задумался. Чай был алкогольный мохито, если я правильно помню. И я его даже не ударил. Рише не позволила. Просто выкинул на улицу.
Айзек сглотнул, и глаза его забегали. Первый раз я видел такую реакцию.
Да брось, ты ведь не собирался ее обижать?
Он беспомощно улыбнулся шутке и молча помотал головой. С кровати раздался шорох, и мы одновременно повернули туда головы. Рита сладко потянулась, отчего ее маечка натянулась и оголила ровный живот. Приподнявшись, она потупила взгляд, а затем быстро переключилась на что‐то «важное» в телефоне.
Дюк прошептала она и закусила губу.
Да? Я улыбался, ожидая понятного вопроса. До чего она была мила. Тревожное личико, взъерошенные длинные светлые волосы, нежно-розовые на концах, и по-детски невинные карие глазки.
Я совсем обнаглела, да?
Нет, усмехнулся я. Все в порядке. Я всегда рад тебя видеть.
Я так проникся фразой Ляли о том, что все мы выпускники детского дома одна большая семья, что действительно многих воспринимал как братьев и сестер. Тем более Марка. Он был раздражающим младшим братом, вечно психующим, с обязательной фразой «Я сам!», а Рита младшей сестрой, за которую я не раз заступался. Марк знал, что Риту можно мне доверить. А сейчас, как мне казалось, она ждала, что я скажу, чтобы она больше не появлялась на моем пороге.
Поднявшись с кровати, девушка неспешно собрала свои шелковые волосы в высокий хвост.
Здравствуй, Айзек! смущенно улыбнулась она парню, с облегчением вздохнув, понимая, что ничего плохого от меня не услышит.
П пр приве-ет.
Еще раз! Девушка привычной для нее походкой от бедра двинулась к нам. Наклонилась над стойкой, заменявшей стол, улыбнулась и повторила: Смотри мне в глаза. И повторяй. При-вет.
При-вет, повторил он и улыбнулся.
За это я любил Марго больше всего. Она не только не «зазвездилась» на пике популярности, но еще и подбадривала неуверенных в себе друзей. Делать это Марго не особо любила, поскольку они слишком часто начинали приставать, а вот у Айзека была настолько низкая самооценка, что он не позволял себе даже прикоснуться к ней, просто любуясь издалека. Марго, к слову, и стала первой девушкой, у которой получилось пробить его барьер.
Марк опаздывает Она с тревогой глянула на часы.
Послушай, Марго. Он приходил очень уставший, да и вообще сам не свой был. Я отправил его домой, спать. Пообещал, что мы тебя сами проводим. Ты не против?
Уголки ее губ опустились.
Нет, конечно Но я хотела у него еще денег взять на дорогу и кофту.
Прости, он передал только извинения и поцелуй в щеку. Денег
Я дам! У меня есть лишние. И кофта есть. Теплая, чистая Честно! Только вчера постирал. Если т-ты-ы не б-брезгуешь
Видимо, мой совет стараться быть более разговорчивым и действовать решительно Айзек воспринял слишком буквально. Наши с Ритой глаза широко раскрылись, мы молча уставились на парня. Его щеки моментально покраснели, и он, сам удивляясь своей отваге, задержал дыхание. И только когда Рита рассмеялась, выдохнул.
Дюк, ты это слышал?! Боже, Айзек. Какая ты прелесть. Она тепло улыбнулась.
Я понял, что Айзек сейчас снова спрячется в свою скорлупу, и решил его поддержать. Ему нечего было стыдиться, и пусть я не показывал вида, даже гордился им.
Айзек, я думаю, это ответ «да».
Он улыбнулся и, натянув капюшон на голову, направился к себе за кофтой. Рита же не спеша потянулась за своими вещами, собираясь выйти следом.
Что это? спросила она, обратив внимание на пакет с термосом и ланч-боксом.
Это от Айзека. Вкуснейший какао и бутеры с лучшей колбасой на весь купол. Он сам всё сделал.