Демон! Настоящий посмотри на его глаза и клыки. А как кричит. Ему же нормально препарата вкололи. Впрочем, неважно, может, он просто кричит, доносился откуда‐то сверху суровый и грубый мужской голос. В следующую секунду я почувствовал, что меня режут.
«Спаси меня», внезапно зазвучали слова девочки в моей голове.
Превозмогая себя, я сделал несколько глубоких вдохов, что далось мне с трудом. Грудь разрывало от боли, но я пришел в себя, ощутив под коленями холодный камень подвала. Дверь была не заперта, я поднялся и толкнул ее. Не рассчитал сил она громко стукнула в стену с обратной стороны. Губы девочки уже приобрели синеватый оттенок, но она была еще в сознании.
К какого черта! крикнул мужчина, поворачиваясь ко мне. Еще один!
Он откинул Рише в сторону и, схватив стоявший у стены топор, двинулся ко мне. Приблизившись, неуклюже замахнулся, и я почувствовал запах алкоголя. Мужчина был сильно пьян. Я с легкостью увернулся, и топор застрял в панельной стене.
Дюк! Рише! донесся знакомый голос, вслед за которым на лестнице послышались громкие шаги.
Мужчина отвлекся, и я понял, что действовать надо сейчас. Ляля хоть и доброй души человек, но мне придется долго объяснять ей, кто мы на самом деле такие. И что самое страшное сейчас и ей угрожала опасность.
Я схватил первое, что попалось мне на глаза, деревянный обломок спинки стула и с размаху ударил обидчика, тщетно пытающегося вытащить топор из стены, по голове. Наверное, будь он трезвым в ту ночь я бы снова умер. Страх придал мне сил, и мужчина беззвучно рухнул на землю. Волосы на его виске быстро окрасились в темно-вишневый цвет.
Крик ворвавшейся Ляли разбудил охранника, отсыпавшегося в комнате рядом с подвалом. Он помог связать нападавшего, затем, рывком подняв его, увел вверх по лестнице.
Рише, не обращая внимания на кровь, медленно стекающую с ее коленей (видимо, поранилась о ступени, когда ее тащили в подвал), крепко вцепилась холодными ручками в мою ладонь, прижимаясь ко мне всем подрагивающим тельцем. Ляля повела нас наверх с широко раскрытыми от ужаса глазами. Там уже собрались все взрослые, которые были в здании, а также несколько детей, включая Марка. Нас отпоили горячим чаем, который приготовила и принесла Аврора.
Дождавшись приезда полиции, я все рассказал следователю, скрыв лишь некоторые детали и причины нападения.
* * *
Сегодня ты герой, Дюк. Ты молодец! После нескольких часов допросов и расследований мы наконец‐то снова остались одни. Ляля пыталась подбодрить меня, но я слышал, какой тревогой был полон ее голос, и чувствовал дрожь в руках, гладивших мои плечи и обнимавших Рише. Герой же, да, милая?
Рише ответила мне легким кивком. Заметив это, Ляля вздрогнула:
Она сейчас кивнула?
Не-е-е-ет, наигранно безразлично протянул я, притворно зевая, чтобы отвлечь ее. Она же не понимает по-нашему.
Да Ты прав, тяжело вздохнула Ляля.
* * *
Уже светало, поэтому нам с Рише разрешили спать до обеда. Завтракали, точнее, обедали мы вдвоем, и, когда Аврора куда‐то отлучилась, приятный голос подруги прервал тишину:
Спасибо, прошептала она.
Обращайся. Если не секрет, зачем ты притворяешься, что не знаешь нашего языка?
Люди думают, что я не понимаю, и говорят при мне много-много лишнего. Чего при тебе бы не сказали.
Меня слегка задело это, но она была полностью права.
Например?
Например, что дети пропадали. Два в младшей группе и три в старшей.
Я задумался. В голову лезли самые скверные мысли, и я пытался их отогнать. Но Рише, не щадя моей сентиментальной души и не скрывая никаких подробностей, позже расскажет мне, что тела этих детей нашли на территории детского дома, погребенные совсем рядом. Расскажет, как этот мужчина, работающий новым охранником, давая показания, кричал о черных глазах и жабрах у этих «демонов» и что он всего лишь пытался спасти человечество. И, наконец, расскажет, что такое «спасение» довело его до смертной казни.
Так у меня появилась Рише.
Аврора пару раз проговорилась, что пропадают дети. Ну, и я как‐то ударилась ногой, вот тут. Рише провела тонким указательным пальцем по своей бледной голени. Так больно было, что я едва дыхание перевела И он заметил эти штуки на моей шее. Она, широко открыв глаза, показала на свою шею. Этот охранник, он начал следить за мной. Однажды попытался схватить меня за руку в коридоре, но я от испуга взвизгнула, и Ляля меня спасла. Ну, много ума не надо, чтобы сложить два плюс два и понять, что я буду следующей. Тогда я и обратилась к тебе. Видела, как ночью ты переставал дышать, и тогда у тебя на шее Не видела, что у тебя глаза фиолетовые. Как ты это сделал? Когда ты вбежал, они были фиолетовые.
Я это контролирую. Меня папа научил. Я задумался. Твой тебя не учил?
Не учил, задумчиво протянула подруга, и мы замолчали. Я попытался представить, как бы все прошло, если бы не Ляля, и понял, что, если бы мы сбежали, нам бы никто потом не поверил.
Глава 2
Интересно, как она нас нашла? незаметно для себя я сказал это вслух, и моей собеседнице не составило труда догадаться, о ком именно я говорю.
Ляля говорит, ее кто‐то разбудил. Думает, что это был ты. Слишком громко хлопнул дверью.
Да, неловко вышло.
Рише улыбнулась, и у меня потеплело на душе. Я беззаботно улыбнулся ей в ответ.
* * *
С того момента мы стали проводить намного больше времени вместе. Даже ночью. Проснувшись от очередного кошмара и переведя дыхание, я искал глазами новую подругу, садился у ее кровати и по ее же просьбе будил. Мы сидели так вплоть до шороха за дверями. Аврора будила Лялю и уходила за завтраком, хлопая дверью. Это был сигнал для нас: пора расходиться.
Пора, прошептала Рише.
Я опять не услышу тебя ни разу за весь день? глупо спросил я, прекрасно понимая, что так надо. Вспомнил, как она рассказывала: «Сижу у медсестры, а она говорит, что вряд ли эти дети живы. Поворачивается, смотрит на меня как на врага, а я как дура улыбаюсь». Я понимал, что ей действительно стоит играть эту роль, пока она может. Окружающие считали, что она не понимает меня, и объясняли наше сближение тем, что произошло в подвале. И это тоже было правдой но только частью ее. Рише лучшее, что случилось со мной за всю жизнь.
Не задавай мне вопросов, умоляюще произнесла она. Я очень хочу тебе ответить. Боюсь, что могу не удержаться. Тогда стану бесполезной.
Прекрати. Последняя фраза мне не понравилась. Будешь так говорить я сам всем расскажу.
Рише широко раскрыла свои черные глаза и обиженно прошептала:
Это довольно грубо.
Прости. Я сел обратно на холодный грязный линолеум с узором, давно потерявшим все краски. Но с твоей стороны это тоже грубо. Звучит так, словно я тебя использую.
А это не так? Большие черные глаза собеседницы перестали выражать наигранную тревогу. Ее сменило равнодушие, показывающее серьезность провокации.
Скорее, это ты меня использовала. Я был действительно обижен за ее колкий комментарий и в этот момент надеялся задеть ее не меньше. Наивный, я был уверен, что нашел друга, а друг был убежден, что я его использую.
Сжав руки в кулаки, я молча встал с пола. От обиды я даже не стал вытирать ноги от впившихся мелких камней, которые ребята принесли в спальню с грязной одежды. Улегся на кровать, укрылся с головой одеялом, а Рише так и осталась сидеть, прислонившись спиной к стене. Это стало понятно после тревожного вопроса Ляли:
Уже не спишь?
Кто там? донесся недовольный голос Авроры.
Рише. Может, кошмары замучили? Стоит еще раз вызвать психолога?
Аврора вздохнула. Она была не очень‐то ласкова и внимательна к детям, но сердце у нее все же было.
А толку? Не понимает ведь. Страшно представить, как ей придется выживать без знания языка. Ее давно надо было бы отдать на занятия. Эти твои попытки обучать самой проку не дадут. С ней надо специалисту работать.