Воительница грубо крутанула ручку и навалилась на дверь всем телом. Та жалобно скрипнула и неохотно распахнулась, с глухим бухом ударившись о стену.
Горящая возмущением Стелия нетерпеливо влетела в покои Таласса и опешила. Комната, казалось, пустовала давно: массивный черный стол с резными позолоченными узорами был давно освобожден от бумаг, а стул плотно заставлен; здесь не горели настольные свечи, полки с книгами стояли пустыми. Девушка хотела было повернуть голову к постели, но тут же ощутила резкое жжение на шее, словно ее с силой обвили раскаленными железными путами. Стелия хотела закричать, но изо рта не вылетело ничего, кроме захлебывающегося хрипа.
Она в ужасе начала прижимать пальцы к шее в попытке сорвать незримую цепь-удавку, однако, чем сильнее оказывалось сопротивление, тем большая слабость разрасталась по всему телу. Фиолетовые нити сдавливали горло туже, вынуждая царапать нежную кожу холодным металлом перчаток.
Я буду скорбеть, капитан Стелия, раздался невозмутимый голос Ксериана позади. Мужчина медленным шагом вошел в комнату, ни капли не смущенный мучениями пленницы. Наоборот, он внимательно рассматривал ее краснеющее лицо с широко раскрытыми зелеными глазами. В них застыл ужас. Неподдельная животная паника существа, осознавшего неизбежность смерти. Мне очень жаль, что ты дошла до пика кипения, но допустить смуту среди воинов в твоем подчинении я не могу. Ты даже не представляешь, как тяжело поддерживать оптимизм в королевстве, где народ вынужден сражаться каждый раз, чтобы поесть. Сегодня ты перестала быть полезной, эльф выдохнул и посмотрел на постель правителя.
На серебристых простынях, укрытый тонким покрывалом по грудь, лежал Таласс. Это был взрослый крепкий эльф, возраст которому прибавляла короткая щетина. Длинные волосы цвета пшеничного колоса аккуратно и ровно стелились вдоль тела.
Несмотря на небольшие суровые морщинки у бровей над спинкой носа, мужественное лицо правителя выражало умиротворение и покой. Он спал. Спал слишком крепким и слишком долгим сном.
Ксериан снова взглянул на Стелию, судорожно хватающую губами воздух. По ее нежным женственным скулам стекали тонкие ручейки слез. Советник без слов понимал, о чем она сейчас его мысленно умоляет и что обещает взамен.
Ты была хорошим воином и верным капитаном, сказал он ей, подойдя ближе. В пылающем янтаре его глаз проскользнуло сочувствие. Или даже сожаление. Теперь ты сослужишь последнюю службу своему правителю.
В один миг боль, которую воительница считала нестерпимой, стала посредственной на фоне той, которая начала разрастаться по ее телу от зоны груди. Движения сковало параличом, а откуда-то изнутри к самой коже начали тянуться острые жгучие нити. Стелия не сразу поняла, что под красным металлом на коже взрываются текущие язвы. Еще сегодня утром ее тело было прекрасным и молодым, готовое к подвигам и соблазнению, а сейчас, спустя несколько часов, оно болезненно и неумолимо разлагалось у нее на глазах.
Вскоре от очаровательной медноволосой эльфийки остались лишь пустые доспехи, безжизненным мусором валяющиеся на полу. Ксериан наклонился и убрал в сторону красный панцирь. На его месте тускло горела маленькая сфера, похожая на концентрированный комок дыма. Душа, доступная взору лишь таким энергетическим созданиям, как эльфы. Советник осторожно и бережно положил ее на ладонь в черной перчатке и поднес к лицу.
Стелия Путь нашего народа единственно верный. Если бы был другой способ существовать в этом мире мы бы существовали. Но в данный момент его попросту нет.
Через некоторое время к королевским покоям подошло двое охранников с фениксами внутри конуса на наплечниках. Они заняли привычные посты у стен по обе стороны от двери и замерли суровыми статуями. Дверной замок был надежно заперт.
Да, комната действительно была долгое время необжитой, казалась неприветливой и холодной. Возможно, такое ощущение создавалось серебристо-белыми цветами стен и мебели. Даже яркие лучи утреннего солнца не оживляли интерьер вокруг: свет проходил сквозь длинную ажурную гардину, расползался по белоснежному шерстяному ковру, но никак не мог заполнить собою всё пространство, оставляя серую затененность по углам и в стороне большой двуспальной кровати с подобранными пепельными шторами.
Сферка в руках Ксериана сжалась и задрожала, как загнанный в угол испуганный мышонок. Она никак не могла смириться со смертью физического тела. Но вскоре душе стало еще страшнее: мужчина поднял ее над бледным телом Предводителя, и принялся наблюдать за тем, как размывающиеся контуры сгустка, которым совсем недавно была Стелия, растягиваются и устремляются вниз, к губам Таласса.
Маленький горящий шар сопротивлялся, судорожно метался, стремясь убежать, однако, все эти старания не принесли никакого результата. Спящий король поглотил его.
Теперь не парить душе капитана положенных сорок дней, приспосабливаясь к новой форме бытия. Не попасть ей ни в один из чертогов Она навечно канула в небытие, став подпиткой магических сил.
Советник вздохнул. Он был обязан так поступить, обязан хранить спокойные настроения Айнхириамма. Ради своего народа, ради самого Таласса. Ведь только Ксериан знал, на какую жертву пошел его лучший друг, дабы эльфы в будущем возымели шанс питаться и жить в мире.
День, когда демоны и нежить во главе с Безымянным Воином атаковали ничего не подозревающий Зайванриамм, стал переломным. Тьма унесла множество жизней, проникла в почву и отравила воды священного Источника, из которого народ, будучи потомками Первомагов, черпал энергию для существования.
Смертельно раненный Таласс сумел собрать оставшихся в живых и повел их дальше. Он не дал им погрязнуть в безумии страха и хаоса. Пока отпечаток лезвия Безымянного медленно разъедал тело и душу Предводителя, тот возводил новый город для собратьев. Королевство Айнхириамм стало символом несгибаемости, воли и развития. До своего последнего часа этот великий лидер боролся за будущее, стремился сделать так, чтобы саднящая брешь, оставленная Безымянным в жизни каждого эльфа, не превратилась в могилу.
Теперь же он лежит в забвении, считая себя мертвым. Нет, Ксериан никогда бы не смог отпустить его и занять место правителя. Это чуждая ему роль несмотря на то, что теперь все заботы и тяготы королевства упали именно на его плечи. Для всех, не исключая самого советника, Таласс был и есть единственным истинным светилом надежды.
Для всеобщего блага и процветания, Ксериану пришлось поддерживать культ личности Таласса. К счастью, ему это удавалось, однако требовало посвящать заботам Айнхириамма всего себя. Тяжелая, но вынужденная ложь.
Мужчина открыл окно и отодвинул развевающуюся от ветерка штору. Он взял резную трубку и закурил, рассматривая крыши города с высоты белой дворцовой башни.
Когда-то очень давно, во время делового странствия, эту губительную (однако не для него) привычку эльф перенял у людей. Теперь периодическое курение помогало Ксериану снимать напряжение и отстраниться хотя бы на несколько минут от угнетающих мыслей и проблем.
Он ждал. Ждал очень долго и продолжит ждать того знаменательного дня, когда его раса вновь обретет спасение. А пока пока ему приходится тщательно скрывать кому его величества, принося ему души для поддержания жизни в теле.
Многие бы предпочли убить своего вождя в подобной ситуации, но привязанность Ксериана к другу и учителю была нерушима. Теперь он его единственный страж.