Мамина старшая сестра Нюся в 1943 году вышла замуж за Бориса Пряхина, с которым вместе училась на химическом факультете Куйбышевского индустриального института. У них родилась дочь Наташа, и они втроем жили в той же половине комнаты.
Но после войны все вернулось на свои места: и дачу бабушке с дедушкой вернули, и квартиру. Нюся с Борисом и Наташей уехали в Чапаевск, на химический завод.
Мама уже в 80 лет после долгих уговоров написала воспоминания о военных годах. Получилась очень интересная история под названием «Что я помню». Очень жалею, что не уговорила маму написать историю всей ее жизни.
В войну была распространена шутка: на какие категории по уровню достатка делятся люди. Были «торг-синьоры, блат-майоры, кое-какеры и какеры». Уже в конце 1940-х годов дед писал маме в Чкалов, куда она уехала после института по распределению: «Мы перешли из категории какеров в кое-какеры». После выхода на пенсию в 1946 году дедушки и в 1948-м бабушки оба стали персональными пенсионерами союзного значения.
Наша семья родилась
История мамы
Мама в декабре 1946 года после окончания института приехала по распределению в Чкалов, в Чкаловэнерго, и стала работать инженером электролаборатории Чкаловской электростанции в поселке Красный Маяк. Этот поселок и сейчас существует, я там бывала много раз. Очень быстро мама стала начальником электролаборатории.
Вот несколько слов о моей маме и папе в воспоминаниях энергетиков, в уже упомянутой книге «Оренбургэнерго: Годы. События. Люди»:
Начальником электролаборатории была Софья Семеновна Хайкина, дочь профессиональных самарских большевиков, оставшаяся в течение своей жизни беспартийной. Она была исключительно грамотным и способным инженером-релейщиком. После ТЭЦ она работала ведущим инженером ЦСРЗАИ РЭУ «Оренбургэнерго». Вышла замуж за Бориса Самуиловича Нахмансона (рыжего Борьку), участника Великой Отечественной войны, очень упорного и целеустремленного человека, который после демобилизации прошел путь от дежурного подстанции «Западная» Оренбургских электросетей до заместителя главного инженера РЭУ «Оренбургэнерго». Сейчас они на пенсии, живут в Екатеринбурге, вблизи озера Шарташ. Дети их, сын и дочь, оба инженеры-электрики.
В той же книге есть выпускная фотография курсов мастеров, на которой мама присутствует в числе преподавателей. Не узнать маму нельзя она там единственная женщина.
Мама была высокая, худая, стеснялась этого (в моде тогда были невысокие и пухленькие) и считала себя далеко не красавицей. Уже потом, повзрослев, я оценила, как маме по-женски повезло в жизни. После войны ровесников ее, мужчин 1923 года рождения, осталось в живых 3% по статистике. А мама в 28 лет вышла замуж за ровесника, холостого, красивого, бравого гвардии сержанта, и прожила с ним 59 лет.
Мама всегда умела одеваться, была ухоженной, подтянутой, стройной, вела себя с достоинством. Это вспоминают все родные, знавшие ее еще до моего рождения. И была большой умницей, очень начитанной, любила и хорошо знала литературу и музыку. Обожала Лермонтова, «Маскарад» знала буквально наизусть, дословно. Очень любила театр и кино: так, как с мамой, я ни с кем не могла поговорить об артистах, повспоминать, кто в каком фильме играет С ней было интересно всегда. Она не допускала ни малейшего неуважения к себе, могла любого поставить на место! В том числе родных, включая меня. При этом у меня с мамой были очень теплые и доверительные отношения.
О папе
Папа мой, Нахмансон Борис Самуилович, тоже 1923 года рождения, был родом из Чкалова-Оренбурга. Его родители, мои бабушка и дедушка, Нахмансон Самуил Яковлевич и Нахмансон Мария Савельевна, жили в Чкалове. Об их семьях и судьбах нужно рассказывать отдельно и много.
Папу все называли «рыжим Борькой», он действительно был рыжим и конопатым, среднего роста, стройным и очень спортивным играл в футбольной команде предприятия. Как-то мама, когда им обоим было уже за восемьдесят, сетуя по поводу того, что папа нездоров, сказала: «Он же всегда так твердо стоял на ногах, был такой крепкий, ловкий, сильный, он выключатель на стене ногой включал!» И меня эта деталь просто поразила
Мама рассказывала, как незадолго до моего появления на свет папина команда должна была ехать на выездной матч в Подмосковье, по-моему, в Шатуру. И мама боялась папу отпускать, не хотела рожать без него. К ней домой приходили девушки, болельщицы и поклонницы команды, просить отпустить папу Ему и самому хотелось поехать, он уверял, что успеет вернуться до родов, но мама настояла на своем. И таки оказалась права: команда еще не вернулась с матча, как я родилась.
Женей меня назвали, насколько я понимаю, потому что маме просто понравилось это имя. Ни о каких предках из папиного или маминого рода никто не заикнулся Имя было озвучено, однако, когда я родилась, мама вдруг засомневалась, но Миля Шейнина, папина двоюродная сестра, сказала, что они за Женечку уже выпили, и стала я Евгенией.
Кстати, об отношении мамы к своей внешности. Она не раз вспоминала, как добрые знакомые (уж не знаю, о ком шла речь), когда видели меня маленькую с родителями, говорили: «Вы знаете, Женечка ни на кого из вас не похожа. И знаете, очень хорошо, что она ни на кого из вас не похожа». Такие милые люди! А я смотрю на фото папы и мамы они очень красивые оба!
Пока я росла в семье, почему-то на удивление мало чем интересовалась из прошлого родителей, бабушек и дедушек. А когда у меня появились вопросы на них уже не у кого было получить ответы
Мама с папой встретились
И одним из вопросов было: как познакомились папа и мама? Они оба трудились в Чкаловэнерго, но папа жил и работал в центре города, а мама на далекой окраине, в разных подразделениях, где пересеклись? Маму к концу жизни, увы, начала подводить память, и она не помнила, а папы уже не было, и я была уверена, что никогда этого не узнаю. Но после того, как мамы не стало, я позвонила по телефону из ее записной книжки в Москву ее старинной приятельнице, Воле Михайловне Долбенко, чтобы сообщить ей грустную весть. И таким образом вновь начала общаться с ее дочерью Олей Долбенко, ныне Невской.
В моем детстве, когда мы жили в одном городе, наши родители между собой очень дружили, а мы с Олей как-то не особенно: она старше на два года, а в таком возрасте это целая пропасть. Но, встретившись через много лет, хотя и виртуально, мы с радостью обнаружили, что очень близки друг другу. Оказалось, что наши взгляды совпадают, что мы обе интересуемся прошлым, да и общие родные города у нас Оренбург и Орск.
У Оли прекрасная память, и она рассказала мне, что мама и Воля учились в одном институте и на одном факультете в Куйбышеве, только Воля на несколько курсов младше, и где-то они пересеклись. Воля была активистка, зампредседателя профкома института. После окончания института в 1950 году она приехала на родину своего мужа в Чкалов, тоже начала работать в Чкаловэнерго. Они встретились с мамой, работавшей там уже четыре года, и очень обрадовались друг другу. Именно Воля, бывшая в одном подразделении с папой, познакомила его со своей бывшей соученицей. Оля написала мне: «Представляешь, в 1952 году они с папой по распределению уехали в Орск. И она, молодец, за короткое время работы в Чкаловэнерго успела познакомить твоих родителей».
Вот такая цепь случайностей привела к созданию нашей семьи. А если посмотреть глубже то обнаружится еще одна цепь случайностей, приведшая папу в энергетику. В 1941 году, перед самой войной, он, как и мама, окончил школу. Кстати, мои родители оба были очень способными, прекрасно учились и получили аттестаты с золотой каемкой. Эти аттестаты были даже круче нынешней золотой медали: они давали право поступления в любой вуз без экзаменов. Папа был секретарем комсомольской организации школы и успевал учиться в аэроклубе. К началу войны он был почти готовым летчиком. Прямая дорога была ему в летчики.