Заходи, Иван, посидим на ковре. Отличные ковры!
Я обещал и я обязательно их куплю.
Вот и молодец. Но ты же не за этим пришел, я правильно понимаю?
Вы, как всегда, проницательны, благословенный Абти-ходжа. Просьба у меня к тебе. Ты с курдским подпольем связь держишь?
Боже мой, что за выражения. Подполье, связь Мы не на гражданской войне, Иван-джан, а просто на Востоке. Я знаю уважаемых людей, веду с ними кое-какие дела, хожу в гости. Но я знаю, кто вам нужен. И поехать туда нам придется вместе. У вас имеется мотор?
Всенепременно.
В советском военном представительстве Пронина снабдили отличным джипом уже военного года выпуска. Вместе с Торосяном они поехали к курдам, на запад от Тегерана, поближе к турецкой границе.
Теперь ты понимаешь, что русские дороги это не бездорожье, ворчал Торосян, не выносивший тряски.
Придёт время и нашим дорогам даже американцы позавидуют.
В этом-то я не сомневаюсь. А Иран всегда будет страной контрастов. Шик и блеск во дворцах и нищета. Всё, как во времена «Тысячи и одной ночи». Если бы ты ещё читал эту книгу в оригинале Наверное, отказался бы от этой командировки.
К вечеру они добрались до штаба крупнейшей курдской организации «Свободный Курдистан». Главную роль здесь играли несмирившиеся езиды, хотя попадались и приверженцы армяно-григорианской церкви.
Встречал Пронина отставной майор иранской армии, глава влиятельного курдского рода Эдеб Баязиди. Загорелое лицо, толстая шея, на которой красовалась не менее толстая золотая цепь
Доброго дня тебе, Эдеб! Я привез тебе гостя из Советского Союза. Гостя очень уважаемого. И полезного для нашего дела, начал Торосян.
Эдеб протянул Пронину огромную загорелую руку, твердую, как наждак:
Эдеб Баязиди. Я говорю по-русски. Много служил с вашими казаками.
Пронин. Иван Пронин.
Будем говорить о делах или ужинать?
О делах, твердо сказал Пронин.
Тогда я слушаю вас.
Они присели в грубо сколоченной беседке, прямо на свежем воздухе.
Сколько у вас людей?
Это смотря как считать. По кланам тысяч сто. Это считаются мои люди. Но вооружённых из них гораздо меньше. И не только потому, что у нас мало оружия. Просто не все наши люди воины.
А сколько всего курдов в Иране?
Миллиона два. Из них четверть приняли ислам, и их сейчас непросто отличить от персов.
В таком случае напрашивается вопрос: сколько у вас вооружённых людей?
Тысяча проверенные люди, настоящие диверсанты. Опыт великое дело. Если собрать ополчение против турок, как мы хотели, я соберу тысяч семь. Но настоящих воинов из них только та тысяча. А с сотней из них я пошёл бы на любое дело.
Эдеб понравился Пронину умением отвечать лаконично и конкретно. Созрел план взять его с собой в Тегеран, чтобы продемонстрировать американцам и англичанам, что он работает с курдами, что сделал ставку на войну против Турции. Такая дезинформация нам сейчас на пользу.
Тысяча профессионалов это немало, задумчиво сказал Пронин. Это тема для разговора. У меня к вам предложение. Вы можете стать моим гостем? На неделю-другую?
Эдеб подумал с минуту и ответил со свойственной ему четкостью:
На две недели не смогу. Слишком много дел. Но дней на пять-шесть готов.
У нас будут новые дела. Быть может, более важные и для вас, и для курдского народа.
Пронина удивило, что Эдеб такой боевой товарищ быстро согласился на поездку в Тегеран и даже не взял с собой телохранителей. Возможно, он просто доверял Торосяну, считал его своего рода начальником Так или иначе, обратный путь они проделали втроём.
В доме Пронина тем временем хозяйничал Альварес. К приезду гостей он, искусный кулинар, как раз приготовил паэлью. Вокруг них крутился Шарик, барабаня хвостом по стенам и ножкам стульев. Альварес сразу порадовал Пронина новой тегеранской сплетней:
Бугримова сегодня ночевала у шаха. Вернулась в гостиницу к десяти утра. С подарками.
На что расщедрился его величество?
Подарки, по словам Курпатова, скромные. Продовольственные, так сказать. Но их много.
Понятно, Пронин махнул рукой.
Он был почти уверен, что интрижка с Бугримовой полезна для сближения шаха с Советским Союзом, но серьёзных перспектив не имеет. Эта женщина укрощает львов. Она прирожденный лидер. Это привлекает таких мужчин, как ша, х как экзотика, как необычное приключение. На некоторое время. Но не более. Ужиться в одном дворце, даже огромном, они не сумеют. Он просто испугается такой перспективы. Шах не из завоевателей, не из самых сильных особей. То, что его привлекают женщины с характером, очевидно. Но слишком сильную даму он не стерпит. Просто рухнет под её психологическим давлением. И случится это скоро самое большое дней через десять. Поэтому в качестве будущих невест шаха Пронин все-таки рассматривал сестричек из Швейцарии. Из них можно воспитать настоящих шахинь. Другой вопрос: кого в конечном итоге выберет Мохаммед?
Вечером Пронин заглянул к Балабанову.
Готовитесь к шахской охоте? улыбнулся профессор. Он вас уже пригласил? Если не пригласил, то скоро пригласит. Небось не охотились в таких краях?
Пострелять люблю с детства. Не оплошаю.
О, в этом-то я не сомневаюсь. И уже наслышан о ваших курдских делах. Весь Тегеран шумит о том, что с лёгкой руки русского в городе поселился самый известный и опасный курдский партизанский командир, гроза турок. Особенно моя мадемуазель Аннет интересовалась. Ну, я ей обрисовал облик господина Эдеба. М-да. Если через месяц не состоится нападение на турецкие позиции наши зеваки будут разочарованы. А я, пожалуй, кое-что уточню в своем исследовании о происхождении великих кордов.
Пронин возвращался на виллу пешком. Прогуляться вечером что может быть приятнее? Открыл кованые воротца. По саду бегал Шарик, он сразу бросился навстречу хозяину.
Воспитывать тебя еще и воспитывать. Вот займусь твоей дрессировкой уже не побегаешь так свободно! ворчал Пронин, почёсывая ему морду. Ладно, пошли домой, поужинаем и спать.
Альварес уже углубился в какую-то книгу, расположившись в своей спальне.
Пронин зашел на кухню. Налил себе лимонаду, Шарику молока. Нагнулся, чтобы поправить занавеску, и замер.
В дверях стоял незнакомый бородач рослый, сутулый иранец. И его взгляд не сулил Пронину пощады. Он что-то прошипел на своем языке видимо, говорил, что пришло время расплаты за братьев-исмаилитов, которые по милости русского оказались за решеткой. Бородач не вынимал рук из карманов. Что у него там? Гранаты или все-таки пистолеты? И тут бородач сказал по-русски он явно специально выучил эту фразу для сегодняшнего дельца:
Ну, а теперь молись и прощайся с жизнью.
Огромный исмаилит достал из-за пояса пистолет чуть ли не самодельный и прицелился, но тут же взвизгнул и опустился на колени, а потом даже выронил оружие. Это Шарик, тихо подкравшись, сначала укусил его за голень, а потом вцепился в руку. Пронин подбежал к гостю, ногой отбросил в сторону пистолет, а в другом кармане нашел лимонку. На шум прибежал и Альварес.
Они связали исмаилита, перевязали ему раны и дали воды.
Но каков Шарик! кричал Альварес, подкрался, как настоящий разведчик, не залаял, даже не рыкнул. Вцепился в него и шабаш. Иван, да он тебе жизнь спас!
Это точно, Пронин поцеловал Шарика в довольную морду.
Теперь ты обязан взять его навсегда. И в Москву с собой перевезти.
До Москвы ещё дожить надо. Здесь стреляют каждый день! Пронин саркастически улыбнулся. Но насчёт Шарика ты прав. Сто процентов.
Это они тебе мстят за курдов. Ты привез в Тегеран Эдеба Исмаилиты уже видят в тебе сильного врага, сказал Альварес, отрывая бутылку испанского вина. Промочим горло? А то после таких приключений лично мне будут сниться кошмары.