Васий не стал стоять и глядеть на закрытую дверь, так что удалился восвояси уже через несколько минут. Тишина и покой. Я надеялся, что мое спокойствие продлится долго, но нет, кто-то снова решил разрушить эту идиллию своим звонком.
Слушаю?
Степ, как там книга?
Никогда не любил, когда кто-то задавал мне подобные вопросы. Что значит «как книга»? Нормально книга. Ничего не с ней не случилось, так и лежит недописанная на моем столе, смотрит печатными буквами в потолок и мечтает поработить вселенную так, как это сделали ее механические собраться. Восстание книг? Я бы хотел это видеть.
М? Нормально. Пишется потихоньку.
Может выложишь новую главу уже? Люди ждут. Они жаждут продолжения.
Я, я замешкался, услышав слова Михаила, я не думаю, что они ее когда-нибудь увидят. Новая глава увидит свет лишь тогда, когда будет идеальна. А идеала, как ты знаешь, не достичь.
Хочешь сказать
Ага.
Что ты снова все выкинул и стер? Ты же недавно только говорил, что она почти готова. Черт, Степ, у тебя всегда все хорошо получалось, в чем теперь беда?
Я пожал плечами, не обращая внимание на то, что собеседник, находящийся на другом конце трубки, не мог меня видеть. Михаил, поняв, что ответа от меня он вряд ли дождется, тяжело вздохнул, после чего его голос стал более серьезным.
Ты своими погонями за идеалом начинаешь нервировать и меня, и своих читателей, которые больше полугода ждут хоть какое-то продолжение. Им не важно, будут ли там предложения, как у Толстого, Достоевского или еще что. Они хотят про-до-лже-ни-я.
Может я тебя удивлю сейчас, я уселся в кресло, закинув ногу на ногу, но я знаю, чего они хотят. И я не могу им этого дать. Не сейчас. Еще не время. Глава не готова, я откинулся на спинку и поднял со стола карандаш, сразу начав крутить его в руках, ты знаешь, в какое время мы живем, Миш? Ты знаешь, сколько нового появляется в мире?
Не пойму, к чему ты клонишь.
Прогресс не стоит на месте. Еще чуть-чуть и машины заменят нас, писателей. Они будут писать так идеально, что никто не сможет с ними сравниться. И знаешь, что нужно сделать, чтобы они нас не заменили?
Удиви.
Написать лучше машины, написать идеальнее, чем машина.
Ты начинаешь меня пугать.
Я сам себя начинаю пугать, карандаш был подброшен и пойман на лету, ты понял, о чем я говорил?
О том, что идеала нет, но тебе нужно писать идеал, чтобы этот самый идеал, которого не существует, не был создан машиной, которая когда-нибудь да появится. Так?
Возможно, карандаш вновь подлетел в воздух, я сам не очень себя понимаю иногда. У меняпросто не получается написать так, как я хотел бы написать, на этот раз я не стал его ловить, эти все обороты речия не знаю, правильно ли их использую, карандаш с глухим звуком упал на пол, если первые главы мне дались легко, то следующиес каждым разом все хуже и хуже. Мне кажется, что я начинаю забывать значения некоторых слов. Если не всех. Да и это старье, я кивнул на машинку, стоящую в углу комнаты, вновь позабыв о том, что Михаил не может меня видеть, работает через раз. Нужно будет купить что-то более современное, что-то более мощное. Может быть что-тос автокорректором?
Я в этом не разбираюсь, собеседник задумчиво вздохнул, если тебе нужна новаяты про машинку, да?
Угу.
Если тебе нужна новая машинка, купи ее.
Я поднялся с кресла и подошел к деревянному столу, на котором стояла небольшая машинка, купленная еще моим дедом. Нет, не спорю, Михаил был прав, мне стоило бы купить новую машинку прямо сейчас, может дело пошло бы в гору, но тогда пришлось бы избавиться от этой, служившей мне памятью.
Я такую больше нигде не куплю, вдруг произнес я спустя пару минут молчания, она такая одна.
А?
Машинка. Печатная машинка.
Да я понял, что не кастрюля.
Тогда зачем спрашиваешь? иногда Михаил меня подбешивал или даже выводил из себя своими глупыми вопросами, если он понимал, что речь идет о моей чертовой машинке, зачем переспросил?!
Ну может у тебя там не только ее хрен где купишь!
У меня почему-то пропало желание с ним что-то обсуждать. Нет, Михаил был вполне неплохим парнем, просто общение с ним давалось мне тяжело. Мы, казалось, из разных миров, из разных вселенных, живем на разных планетах. Он никогда не знал, каково это быть писателем, а я никогда не интересовался, как живут шеф-повара. У меня в книгах они никогда не появлялись, поэтому я не читал ничего про них и не задавал никому вопросов. Все, о чем я пишу, даже малейшие детали, всегда изучено. Я не могу писать про собаку породы ньюфаундленд, если не съезжу к заводчику и не посмотрю пару десятков документальных фильмов. Афина, человек, ради которого я написал столько всегоАфина всегда говорила, что я знаю лишь то, о чем пишу. Раньше не я понимал, что она имела в виду, но теперь, мне кажется, я начал осознавать смысл ее слов. Да, я досконально изучил много различных вещей, но при этом простые вещи мне временами понять не дано. А все из-за того, что яне писал о них? Это было еще одной моей огромной проблемой. Я не знал, как устроен этот простецкий дурацкий мир! Должен ли писатель знать абсолютно все? Не только то, о чем он пишет? Афина считала, что да. Она вообще считала, что я не писатель, лишь пародия на него.
Пару лет назад, когда я окончил писательский техникум, я написал ей книгу, в которой попытался признаться в своих чувствах. Нет, это было не любовное письмо, это была настоящая книга. В ней были и повороты сюжета, и смерти героев, и развитие персонажей. Но знаете, что она мне сказала?..
Что это? Очередная неинтересная сказка? девушка оглядела меня с ног до головы, я недавно похожее видела, в журнале «Бездари Петербурга», где публикуют рассказы писателей-неучей.
Это не сказка, я уставился в пол, держа в руках рукопись, которая, как мне казалось, обжигала мои пальцы холодным огнем, это
Сказка. И ты сам это прекрасно понимаешь. Никто в здравом уме не назовет эти, она задумчиво потерла шею, похождениянастоящим приключением. Знаешь, Степ, мне иногда кажется, что это не твое. Ты не писатель, в ее голосе не было злобы или чего-то еще, было видно и слышно, что она не пытается меня обидеть или оскорбить, попробуй себя в другой сфере.
Конечно, Миша мне потом говорил, что Афине невозможно угодить, но что-то в моем сознании изменилось, что-то щелкнуло в моей голове. Она права. Я бездарь, который не может написать что-то, что было бы способно зацепить читателей. Да, мои первые книги всем понравились, они до сих пор висят в списке «топ сто», норазве это показатель? Нет, это не показатель. То, что эти «рассказы писателя-неуча» кому-то понравились, еще не значит то, что писатель на самом деле не неуч.
К счастью или нет, Афина не единственная девушка, которая приносила мне кучу проблем. Уже тогда, я понимал, что в нынешних отношениях, девушки способны манипулировать и обманывать так, что ты при этом остаешься у них в долгу. Была у меня одна особа, еще до знакомства с Афиной. Света ее звали по-моему, не помню. Михаилу, я о ней ничего не рассказывал, поэтому он не знает всех моих опасений в отношениях. Света вечно меня подстрекала, ситуации из жизни всегда играли против меня, может она просто подстраивала их, но когда я познакомился с Афиной, та слегка остыла ко мне. Иногда, даже сталкивался с ней, гуляя по Петербургу с Афиной. Мне постоянно приходилось избегать ее взгляда, хоть у нее и красивые глаза, длинные ноги и узкая талия. На такое, я раньше часто подкупался. Надеюсь Света исчезла навсегда из моей жизни, как и Афина. Но чувствуется мне, что Света как ни свет ни заря, упадет мне прямо на голову в самый не подходящий момент.
Ау? в трубке раздался беспокойный голос Михаила, Земля вызывает Степу.
Мне пора.
Я нажал на кнопку сброса звонка и отложил телефон на тумбочку, стоящую у моего старенького кожаного дивана, кожа с которого потихоньку начала слезать. Почему-то после того, как я вспомнил свою бывшую девушку, желание опустить руки только усилилось. Она права