Интеллектуальный ренессанс» Франции в XII веке проявился в самых разных областях культуры и церковной жизни6.
Ренессанс XIV и XV веков, возрождение классической античности в эпоху гуманизма, напоминает нам о подъеме латинской поэзии и гуманистических начинаний в целом. Гильдеберт Лавардинский (около 1133 г.), как правило, считается одним из самых совершенных латинских поэтов Средневековья7. Церковное красноречие также процветало во Франции в XII веке. Бурген, с которым согласен и Лекой де ла Марш, считает, что XII век стал высшей точкой французского кафедрального красноречия8. В это время Франция также открыла новые горизонты в развитии христианского искусства. Интересно совпадение, что готический стиль, который так часто сравнивают со схоластикой и называют каменной схоластикой, возник именно в регионе Иль-де-Фра́нс. Одновременно с написанием богословских афоризмов и сумм, главным образом в Париже, и детальной проработкой схоластического метода преподавания и изложения, во Франции также в значительной степени строились готические соборы9.
Таким образом, во Франции в XII веке развернулась насыщенная интеллектуальная жизнь, обеспечившая стране гегемонию в схоластике. Расцвет схоластики во Франции, в частности, является выражением и следствием общего культурного подъема.
Описав среду, в которой развивалась схоластика в XII начале XIII века, мы должны также несколькими штрихами обрисовать физиономию этого схоластического периода и кратко оценить его значение для схоластики в целом. Это в высшей степени значительный, весьма интересный, но и очень сложный период.
Схоластика XII и начала XIII веков имеет огромное значение для развития схоластики в целом, поскольку в ней заложена основа и подготовка высокой схоластики. В эпоху св. Фомы Аквинского схоластика предстает перед нами как нечто ставшее, развившееся, методологически завершенное. XII век и первые десятилетия XIII века это время основания доктрины и метода высокой схоластики, время становления и развития, поиска и испытания. В эту эпоху в значительной степени был подготовлен систематический труд высокой схоластики. Афоризмы и суммы XII века заложили контуры богословской доктринальной структуры и представили ее высокой схоластике. «Корни системы теологии, которая великолепно развилась в XIII веке, лежат в XII веке, и все суммы теологии, которых было немало не только до Александра Аленсиса, но и до и во времена Петра Ломбарда, и большинство из которых до сих пор можно найти в рукописном виде в библиотеках, прямо или косвенно указывают на Париж».10 В XII веке также развивается внешний схоластический метод преподавания и изложения в сочетании с техникой диспутов. В этом же веке утверждается научный идеал «Fides quaerens intellectum», с установлением и гениальным воплощением которого Ансельм в часто трудных обстоятельствах открыл собственно схоластику и передал ее будущим временам. В частности, достижением этой эпохи является то, что расширенные знания аристотелевской логики были поставлены на службу этой схоластической программе. XII век стал основополагающим и для аристотелизма высокой схоластики. Публикация всего «Органона» мощно стимулировала энтузиазм к Аристотелю, хотя преимущественно платоновско-августиновский характер рассуждений оставался нетронутым. Восприятие аристотелевской логики как формального канона для преподавания и письма стало предпосылкой для восприятия аристотелевской метафизики, физики, психологии, этики и т. д. для разработки и построения содержания схоластической доктрины.
Хотя к концу XII века эти труды стагиритов постепенно привлекли внимание схоластики и мощно захватили ищущие истину умы, еще предстояло преодолеть множество препятствий, развеять множество предрассудков и проделать большую интеллектуальную работу, прежде чем реальное использование содержания и радикальное влияние этой литературы на схоластику стало реальностью.
Как бы то ни было, «Действия Аристотеля» 11уже в XII веке сделали значительные и зарождающиеся заявления. Наконец, чтобы затронуть последний момент, имеющий принципиальное значение для последующего периода, следует отметить, что этот век был временем серьезной борьбы за логически и теологически правильную терминологию, и именно в этом вопросе высокая схоластика была сильно продвинута вперед.
Систематическое изучение большинства ненапечатанных афоризмов и сумм этой эпохи может дать значительные результаты с точки зрения истории догматики для развития богословского языка.
Таким образом, XII век во многих отношениях предстает как подготовка и основание высокой схоластики. Научный труд и метод работы Аквинского понимается и оценивается во всей его значимости и уникальности, когда он представляется в свете сравнительно-аналитического исторического подхода как кульминация богатой, более ранней интеллектуальной работы, зачастую выполненной независимой рукой.
Во многих отношениях XII век также является интересным периодом, приковывающим к себе исторический взгляд. Наука и интеллектуальная культура этого периода демонстрирует, прежде всего, большее разнообразие, чем развитая схоластика. Гуманистические тенденции более раннего времени, духовная и светская латинская поэзия, грамматические и диалектические сочинения, проявления научных наклонностей, обилие библейских комментариев, богословских афоризмов и сумм, памфлетов и квестов, Дошедшая до нас переписка многих ученых, обширная литература проповедей, канонических сборников и изложений, наконец, проникновенный и содержательный латинский мистицизм все эти и другие формы интеллектуальной жизни и деятельности составляют общую литературную картину XII века в новом и разнообразном виде. Общая литературная картина XII века отличается свежестью и разнообразием красок12.
В сочинениях этого периода также, несомненно, больше индивидуальности и субъективного настроения. Даже разнообразные надписи на книгах, часто заимствованные из греческого языка, предисловия и посвящения, которые мы часто встречаем, придают ранней схоластике более личный акцент, чем мы видим в более теоретически и строго фактологически ориентированной высокой схоластике. Кроме того, переходные и подготовительные периоды, брожение и борьба дают много психологических стимулов для генетического взгляда на историю, чего не дает проясненная и закрытая эпоха. Наконец, исследователь, работающий с рукописным материалом, испытает в рукописях XII века много радостных сюрпризов с точки зрения палеографии, а также художественной эстетики, радостей, которые реже даются при чтении тесно написанных рукописей францисканских и доминиканских богословов последующих веков, изобилующих аббревиатурами.
Наконец, XII и начало XIII веков также были сложным периодом. Периоды развития и постепенного созревания, когда зачастую незавершенные направления еще противоречат друг другу, когда еще не установилось единство и определенность научных методов и доктрин, такие периоды ставят множество загадок перед исследователем, следящим за ходом и факторами развития, и вызывают большие трудности, особенно для изложения, стремящегося к ясности и понятности. «Живая интеллектуальная деятельность XII века, замечает Дж. А. Эндрес,13 «не связаны никакими объединяющими узами, не поддерживаются никакой общей великой проблемой.»..