дверь открыта чемодан-вокзал.
[Из любви не ходят в отпуска,
и не говори, что ты не знал]
Пусть в желудках гулких пустота,
глупо тратить время на еду,
выйдешь на минутку "Где ты там?",
и в ответ счастливое "Иду!".
Зыбкая качается кровать,
и сухие губы просят "Пить!"
Сколько вместе, столько и не спать
на сто лет вперёд бы налюбить
Мы с вами, кажется, виделись где-то
Мы с вами, кажется, виделись где-то
может быть в мире другом, параллельном?
Столько вопросов, и все без ответа,
мучили долго, но всё, отболели.
Вы мне пытались когда-то присниться,
я в ваши сны так стучалась "Пустите!",
осень опустит печально ресницы,
бросит увядшие листья летите.
Залистопадит, завертит, закружит
осень, а мы далеки безнадёжно,
"Кто вы друг другу?" нас спросят, "Мы дружим",
хором ответим, а нам: "Невозможно!!!"
Нам не поверит никто, как обычно
только плечами пожмём удивлённо,
стала игра в незнакомцев привычкой
мы даже врём, что не любим синхронно
Весна И сердце вновь полно
Весна И сердце вновь полно
тоской неясной и желаньями
категорически оно
не хочет жить воспоминаньями!
Оно волнуется, томится,
и ждёт, тревожно замирая,
готовое опять влюбиться
в кого-нибудь! Не разбирая!!!
Оно поглядывает нервно,
оно оценивает вас,
и скоро влюбится, наверно,
в который раз как в первый раз!
Остановка
О боже, получилось как неловко
надеялась твоей любовью стать,
а оказалась только остановкой,
где ты, в аду от грешников устав,
для новых битв всего лишь копишь силы,
и разве вправе я тебя винить?
Оставь в углу рога, копыта, вилы
и прочий свой рабочий реквизит.
Пойдём, тебя отмою я от сажи
(подмешан в воду ковш воды святой),
что Чёрт лишь падший ангел не расскажем,
об этом знаем только мы с тобой
Очень больна я. Тобой. Навсегда
Очень больна я. Тобой. Навсегда.
Залихорадило вдруг cгоряча.
Ты говоришь, что постель и вода
с древних времён заменяют врача.
Воздуха! долго целуешь взасос,
губы солёные будто на вкус,
все, целовавшие до не всерьёз,
я в том признаться тебе не боюсь.
Выжить бы. Выстоять бы. Пережить
страсть без усталости до тошноты,
губы обсохшие требуют пить,
только вода и еда мои ты.
Ты моя жизнь или смерть, моя боль,
ты же лекарство от серой хандры,
быть твоей девочкой лучшая роль,
и не устать мне от этой игры.
Не оглянуться бы
В этом холодном и потном раю,
больше на ад, если честно, похожем,
у преисподней уже на краю
я балансирую где-то. Ты тоже.
Думаю: мне бы туда, где покой,
где не штормит, не качает до дури
ты, улыбаясь, хозяйской рукой
даришь минутку покоя: мы курим.
Думаю: мне бы поспать хоть чуток,
но не уснуть в этой влажной кровати
остановить этой страсти поток
силы не хватит и жизни не хватит.
Думаю: мне бы домой на три дня
это ведь, в сущности, очень немного,
дай мне того, вороного коня,
что и без всадника знает дорогу?
Только, уехав, уже никогда
в сказочный замок увы не вернуться:
выстудит сердце разлука-беда
[Не оглянуться бы. Не оглянуться!]
Солнце остывает понемножку
Солнце остывает понемножку,
воздух все промозглей и сырей,
сентября холодные ладошки
лезут мне за пазуху "Согрей!"
Ветер юбку путает в коленях
и плюётся каплями дождя,
жёлтый лист танцует, как умеет,
свой последний танец, уходя.
Сколько их таких прощальных танцев
мы танцуем в жизни для других,
и одни кричат нам вслед "Останься!",
и молчат другие "Уходи"
Но вернуть доверие не сможем,
как бы ни хотели вот беда:
не вернётся лист осенний тоже
на родную ветку никогда,
потому такую боль и муку
мне приносит листьев хоровод:
о непоправимости разлуки
он напоминает каждый год
Солнце остывает понемножку,
липким страхом душу обожгло,
я в твою ладонь свою ладошку:
для разлуки время не пришло
И если бы даже все бабочки в животе
И если бы даже все бабочки в животе,
порхать отказавшись, вдруг дружно сложили крылья,
мол, вы не такие, как были: совсем не те,
давно уж своё отлетали и отлюбили;
я б верила, знала, что здесь, у меня внутри,
живут эти бабочки детская вера в сказку,
и всё оживёт, надо только на раз-два-три
решиться сказать заклинанье простое "Здравствуй"
И кто его знает, кто там у тебя живёт
внутри то ли бабочки, то ли какие птицы
но вся эта стая вдруг дружно уйдёт в полёт,
и голос просядет, да дрогнут слегка ресницы;
ты скажешь чуть слышно: "Искал тебя столько лет!
Я шёл к тебе так непростительно долго, слышишь?
Подумал однажды, что счастья на свете нет,
и с бега на шаг перешёл, а потом всё тише"
И если бы даже все бабочки в животе
не просто устали, а сдохли б к чертям собачьим,
я б там завела светлячков, чтобы в темноте,
светиться волшебным огнём, от любви не прячась
Я никогда тебе "мой, только мой"
Я никогда тебе "мой, только мой"
произнести не смогу, не посмею:
как ни хранила бы в доме покой
запах свободы, конечно, вкуснее.
Сколько бы ты бы меня ни берёг,
я всё равно разобьюсь непременно:
мало ль нехоженых в мире дорог,
все ли на прочность проверены стены?
Я в твоей смоли волос сединой,
ты в моём сердце кровавой заплатой,
я никогда тебе "мой, только мой",
ты бесконечно мне "только моя ты"
С улыбкой я встречаю понедельники
С улыбкой я встречаю понедельники,
для счастья дней особенных не жду:
фальшивые волшебники-посредники
работают лишь пару раз в году
по дням, что красным цветом обозначены
как праздники во всех календарях,
и галочки поставлены "оплачено"
напротив нас во всех ведомостях.
И кто-то день торжественно назначенный
готов, чтоб быть счастливым, долго ждать,
а мне и кофе порция горячего
в красивой чашке утром благодать,
а мне твоя любовь и без посредников
покрасит в красный каждый день в году
я не боюсь ни сред, ни понедельников,
пока с тобой по жизни я иду.
А ты знаешь, сегодня особенно хочется
А ты знаешь, сегодня особенно хочется
столько искренней страсти, любви и тепла,
чтоб КО МНЕ ты бежал, а не от одиночества,
не кого-нибудь я, а ТЕБЯ бы ждала,
чтоб среди океана людей непохожих, но
вдруг таких одинаковых, если в толпе,
друг для друга мы стали б не просто прохожими
(Два барана упрямых на узкой тропе!),
а двумя половинками неразделимыми,
ведь один плюс один это больше, чем два
(Математика врёт, если вместе любимые:
там другие законы вступают в права).
Что ты знаешь об этой любви
воварг vova
что ты знаешь об этой любви,
когда я просто хАркая кровью,
полз не зная куда назови
мне тот адрес,который не помню
ноги сами тебя приведут,
сердце ведь не слепое подскажет,
пересохшие губы шепнут
в ночь беззвёздную тихо Наташа
я услышу/почую нутром,
прибегу/прилечу хоть откуда,
кто бы там не злословил потом,
что ты спасся Божественным чудом
я давно свою душу другим
заложила с условием строгим:
чтоб меня ты дождался живым
у последней черты на пороге.
Говорят, что бывает любовь без щемящего страха потери
Говорят, что бывает любовь
без щемящего страха потери
леденящего душу и кровь
после долгих прощаний у двери.
Говорят отпускай навсегда,
даже просто на час отпуская,
но ведь может однажды беда
разлучить не другой и другая.
И тогда у беды на краю,
даже веря в бессмертные души,
лучше, помня родное "Люблю",
твёрдо знать, что ты важен и нужен.
Чтоб последние силы в кулак,
чтоб домой, даже харкая кровью,
и беда отступает на шаг,
ослеплённая
этой
любовью.
Я хотела уйти от себя не могу
Я хотела уйти от себя не могу,
не умею, оставлю побег на потом:
просто Серое Солнце сквозь серую мглу
проступило, чтоб встать на пороге крестом,
и лучи, словно руки, раскрыло "Не смей!
Ты сама же себе и судья, и палач:
хочешь смейся и плачь, хочешь пой, хочешь пей,
ну подумаешь пара веков неудач?
Ты свой путь выбирала когда-то сама,
значит точно по силам любой перевал,
если трудно, и кажется сходишь с ума,
оглянись ты идёшь, где никто не бывал.
Пионерам бывало ли в жизни легко?
Пахнут потом и кровью все подвиги, но,
к сожаленью, за вредность дают молоко