Получилось поднять ногу классическим боковым круговым довольно высоко и это получилось очень неожиданно для писарчука. Он взвизгнул и, подпрыгнув, сразу догнал первого.
Всем остальным работать.
Я прошёлся вдоль пюпитров, заглядывая в листы, словно запоминая.
Приду, проверю, сказал я и стукнул по левой ладони сложенной нагайкой.
* * *
Вот тут и тут, показал я на замытые места в книге. А вот тут уже вписаны другие имена.
Дед внимательно посмотрел на указанные места в книге, а потом, подняв глаза, на дьяка прошипел:
Что же ты творишь, пёс! Ты кого вперёд пишешь?
Михал Петрович! Прости Христа ради. Бес попутал.
Я тебе сейчас прощу, шелудивое отродье!
Дед выхватил из моих рук нагайку и перетянул ею дьяка от правого плеча по груди так, что на плече лопнул кафтан. Дьяк, как подрубленный, рухнул на пол и обмер. Я с уважением посмотрел на деда.
Мне до такого удара ещё ох, как далеко, подумал я.
В нашу пыточную его, сказал дед стражнику. Кату скажи, чтобы не трогал. Пусть закуёт только. Сам приду поспрашиваю. И это Не кормите его. Воду давать чуть-чуть.
Там у ката кто-то был с утра.
Ах, да! Ну ништо. Пусть привыкнет. Ступай!
Дьяка утащили, мы остались вдвоём.
Ну, ты угодил, Федюня! проговорил дед. Не мог я его, паразита, «за руку схватить». Знал, что правит, а не мог. А ты пришёл, увидел и схватил.
Случайно получилось, деда. Я чуть задержался после царя Домой пришлось сбегать. А он пристал, вот я его и плёткой, а он убежал. Я за его стол сел и нашёл
Зачем? удивился дед.
Что зачем?
Зачем домой бегал?
Я засмущался.
Говори-говори. Каверза какая случилась?
Я поморщился, а потом, мысленно махнув рукой, сознался.
Уссался я деда, Государь лицо изобразил злодея, да руки ко мне скюченные протянул, да так похоже, что не выдержал я, и того. Прыснул немного, но неприятно ходить в мокрых портках. Вот и побежал домой. Да сапог по дороге порвался, да чуть под аргамака не попал.
Какого аргамака? Кто это у нас по Москве на аргамаках ездит?
Да, приставы, что посольство английское сопровождали.
И тут я вспомнил про пакет, скинутый мне из посольского возка. Вспомнил, что он остался лежать на моей кровати. Я похолодел. Видимо дед что-то увидел в моём лице и забеспокоился.
Что случилось, Федюня?
Па-па Пакет там. На кровати.
Как-кой пакет? забеспокоился дед.
Из крытого возка кто-то бросил маленький пакет, замотанный ниткой и сказал: «передай деду записку».
С дедова лица стекла вся кровь, и оно стало не белым, а зелёным. Потом вдруг кровь хлынула обратно, и лицо налилось бордовым. Головин молча развернулся и не обращая внимания на меня, почти выбежал из своего «кабинета». Я побежал вслед за ним, понимая, что произошло что-то такое ужасное, что ужаснее только пытка. Я заплакал и побежал вслед за дедом и бежал за дедом всю дорогу тихо подвывая.
Кремлёвские стражники провожали нас понимающими взглядами. Ну как же, малец чем-то провинился перед дедом, вот и бежит за ним весь в слезах, вымаливая прощение. И это была правда. Я чувствовал, что не просто виноват перед дедом, а назревает настоящая катастрофа. Причём во всех случаях. И если мы записку найдём, и если мы записку не найдём, ибо «тайна сия великая есть7». Вернее была, а я её раскрыл. Дед, похоже, находится на связи с британским резидентом. Но почему, млять, надо было записку передавать через меня! Что за нах Играете в свои шпионские игры и играйте, нечего втравливать маленьких.
Я даже подумал, а не рвануть ли мне по бездорожью? Ведь тот же дедушка может придушить меня, как кутёнка. Придушит, и даже не поморщится. Я же вроде бы негативно про шпионов высказывался? Вот Значит донесу царю-батюшке. Но эта мысль, вероятно, пришла одновременно в головы нам обоим, потому, что дед вдруг резко остановился, я стукнулся о его спину, а он сразу схватил меня своей левой рукой за мою правую руку. Да так больно схватил, зараза, что я едва не закричал. Схватил больно и крепко.
Дед даже не обернулся, а продолжил прочти бежать в сторону нашего дома и тянуть меня за собой, не особо беспокоясь за мои заплетающиеся «новыми сапогами купленными на вырост» ноги. Ноги заплетались и друг о дружку, и о булыжную мостовую. Я почти волочился за нёсшимся вперёд дедом. На Варварке на нас стали удивленно оглядываться и показывать пальцами. Дед не замечал ничего. И я его понимал.
Калитку мы проскочили, будто её и не было вовсе. Потом влетели по пока ещё «моей лестнице и ворвались в «мою» комнату. Пакета на постели не было.
Где он? грозно спросил дед.
Не знаю, сказал я и заметался по комнате, одновременно думая, как бы умудриться сигануть в окно.
Глава 7.
Пакет лежал на полу сбоку от правого сундука у стены. Дед, к тому времени, как мы его нашли, снова держал меня за руку. Он показал на пакет пальцем.
Этот? спросил дед.
Да, сказал я.
Возьми его.
Я нагнулся и, взяв пакет, поднял. Дед, не выпуская мою руку из своей, вытащил из ножен кинжал. Увидев здоровенную и острую железяку, я подумал: «Почти такой же, как в фильме «Иван Васильевич». Подумал, весь мир перед глазами вдруг сузился и я потерял сознание.
* * *
Федька! Федька! услышал я. Очнись.
Кто-то потихоньку похлопывал меня по щекам. Я глубоко вздохнул и с трудом открыл глаза. Яркий свет резанул по ним словно острым кинжалом и я их сразу закрыл. Голова болела, словно в ней стучали пять кузнецов.
Живой! радостно сказал дед. А я уж думал. Как об пол грохнешься! Да прямо головой! Аж звон вокруг пошёл! Как ты?
Голова болит и звенит в ней. Глаза свет не хотят видеть.
Свет не хотят видеть? Ты это чего? Ты брось!
Болят от солнца, сказал я.
А-а-а У меня тоже такое было. С разбойниками на реке-Дону столкнулись, когда с товаром из Кафы шли, и мне по кумполу прилетела палица. Шелом голову спас, а мозги стряхнулись. Долго голова болела и кружилась. Отлежишься, ништо.
А пакет? вспомнил я.
Что, пакет? словно и не бежали мы одержимые через Красную площадь.
Ничего, что он от англичан? Заборонено ведь с ними якшаться. Иван Васильевич заругает ведь, коли узнает?
А как он узнает, Федюня? Ты же никому своего деда кровного не выдашь? А мне в сих тайных делах помощник нужен. Дело я против врагов государевых веду, что при царе пригрелись. А тот, кто записку бросил, тот доглядчик мой в посольстве англицком. И даже государю нашему не скажешь пока, ибо ежели прознают, то убегут в Литву сразу. А потому, пока тайна сия великая есть даже для государя. Удержишь?
Да, что такое у нас с ним сегодня? подумал я. Мысли сходятся один в один.
Удержу, деда! Не сомневайся!
Ну и ладно!
А кинжал ты зачем достал. Испугался я.
Дурилка Он тронул меня за руку и погладил. А бечву, как срезать, чтобы распутать. Прочитать надо было срочно, ежели так записка пришла. То великая удача, что ты повстречался моему другу.
Он, что знает меня? Откуда ежели он приезжий? удивился я.
Давно он тут живёт ещё в том посольстве был. Вот в том годе он тебя и видел. А нам помощник нужен, чтобы записки носить.
Понятно, сказал я, а сам, действительно, понял, что деду нужен был связной и почему-то своих прямых родичей задействовать в этом деле он не хотел. Таких по возрасту, а то и постарше в соседних трёх дворах было изрядно. Привлекай любого.
Ребятня моих сынов какая-то взбалмошная В голове ветер в жопе дым Не разумные они. А ты сызмальства разумом выделялся, вот я тебя и приглядел.
Я в очередной раз удивился. Во-первых, тому, что у нас снова сошлись мысли, а во-вторых, что, оказывается, дед сам присматривался ко мне уже не первый год, и давно приметил мою разумность.
Ты, Федюня, пойми, что ни какой царь-государь, не станет о тебе заботиться, как родичь.
Да, деда, я понимаю. Тятя тоже так говорит. Но ведь он Вернее, его жена Ну, ты понимаешь Мачеха за своих детей радеет, ты за своих внуков. А мне то что с этого дела? С вашего дела Ну, буду я бегать по Москве, разносить и собирать ваши записки, а мне что с этого?