Нет-нет, пан Клоповский. Я так не думаю, поспешно ответила Тухольская.
А вот другой случай из более ранней истории, всё более мрачнея, говорил учёный пан. Тут ещё и клевета на великий хольский народ, продолжал пан начальник, перелистывая листки потрёпанной папки. После одного из славных походов хольского войска на восток, когда мы почти уже одержали победу и готовы были окончательно присоединить все те земли, на которые давным-давно имеем законное право и на которых веками незаконно проживает лусское население, наши шляхтичи прибыли на переговоры о мире, поскольку благополучного исхода не получилось. Зверская и подлая свирепость диких лусаков поломала наши планы. А они, эти лживые тёмные варвары, предъявили нам обвинения в том, что мы якобы сожгли восемнадцать деревень, выжгли поля в четырёх волостях, убили десятерых священников, подвесив их в голом виде. А ещё, будто мы нарочно удерживали шестьдесят тысяч пленных, не давали им еды и питья, чтоб они померли от голода в муках, возмущённый поклёпом зачитывал текст пан Клоповский. Понятное дело, это была подлая ложь, направленная против гуманного сердца хольского народа, пояснил он очевидную истину, подняв очи на Марысю. И хотя лусаки на самом-то деле заслуживают куда более жестокой участи, добавил он ещё более очевидную мысль, но благородство наших предков не позволяло сделать с лусскими псами то, чего они давно заслужили, слегка сожалея об излишнем хольском добросердечии, говорил учёный пан. Так вот, Марысенька моя милая, почему-то вновь потеплел пан Клоповский, во время обсуждения условий перемирия один из поганых лусских князей бросился на нашего шляхтича с кулаками и сломал ему нос! А потом, когда переговоры закончились, и шляхта сидела в придорожном кабаке, подлая свора лусских вояк тоже ввалилась в кабак и очень скоро затеяла такую чудовищную склоку, что даже тот шляхтич, которому сломали нос, после драки не досчитался трёх зубов! краснея от возмущения, говорил пан учёный-исследователь. Три зуба! Подумай, Марыся это не шутки! Уверен, нужно внести их в список и требовать от Лосквы компенсации за каждый зуб!
Да, это разумно, ответила Тухольская. Надо каждый из выбитых зубов внести в список под отдельным реестровым номером.
И нос, отдельно, под своим номером! подняв вверх указательный палец, сказал пан Клоповскиий. А вот ещё один случай, оживился начальник департамента мелких обид, когда увидал листок, помеченный красным маркером. Это было в Своленске, куда прибыл младший наследник короля Пшекослава для охоты на медведя по приглашению лусских князей, начал пан Клоповский с оттенками торжественности в голосе. Покинув Кряков, королевич прискакал на Своленщину, где приём ему оказали ужасный, как и можно догадаться, добавил пан начальник отдела мелких обид, вновь тяжело вздохнув. С ним прибыли многочисленные приближённые, среди которых оказалась и племянница королевского повара Ядвига, девица благопристойная и мечтательная. Она любила гулять короткими летними ночами по лесу. И вот как-то раз, выйдя в лунный вечер на окраину Своленска, вдыхая запах трав, сосен и бука, случайно оказалась около какого-то сеновала. Размечтавшись о чём-то, она и не заметила, как к ней подкрался здоровый рыжий детина, мужлан из деревни, находившейся неподалёку, и, прижав её к бревенчатой стене, начал грязно лапать, а потом и вовсе сорвал с неё одежду, утащил несчастную девицу на сеновал и почти полночи творил с нею такие гадости, что рассказать об этом нельзя! Несчастная Ядвига была глубоко оскорблена, очень глубоко, но поначалу не решилась признаться в случившемся, думая, что всё как-нибудь забудется. Однако по возвращении в Кряков, она родила сразу троих рыжих младенцев. Ты представляешь, Тухольская? Ты представляешь? Троих орущих гадёнышей с ярко-рыжими волосёнками на голове, в точности как у этого потного грязного мужлана из своленской деревни, который нанёс оскорбление бедной Ядвиге. Ей и, разумеется, всему хольскому народу в её лице! За что мы теперь обязательно должны истребовать покаяния и компенсации, причём в тройном размере, в три раза большем, чем за прочие мелкие обиды! бушевал пан Клоповский, искренне оскорблённый тройной подлостью лусского мужика.
Ужасное событие, ответила, наконец, Марыся. Но я, составляя свой доклад, не стала включать это событие в список, поскольку во время этой же охоты наш королевич был замечен за
Замолчи! крикнул пан Клоповский. Молодая ты ещё судить о грехах королевича! строго выпалил пан. Ты поставлена подсчитывать обиды и пакости, которые были причинены нам, то есть хольскому народу. А уж всё прочее не твоё дело!
Да, я поняла. Теперь буду корректнее, тихо ответила Марыся.
Вот то-то же, строго проговорил пан начальник. Давай-ка Тухольская, за ум берись. Прекращай свою неуместную рефлексию! Бери пример с опытных сотрудников института. Вот недавно департамент обид среднего масштаба нарыл в летописях такую обиду, которая, пожалуй, на крупную тянет, не без гордости и с чувством глубокого удовлетворения заметил пан Клоповский.
Правда? Я не слышала, отозвалась Марыся, стараясь изобразить заинтересованность.
Ну и зря! А ведь находка их тянет на открытие! Отдел средних обид, проанализировав период так называемой интервенции холяков в Лосковию, нашёл эпизод, за который вполне можно требовать компенсацию с лоскалей! Был у них, у варваров этих, некто Иван Гусанин, который взялся провести хольских военных через лес к молодому царю, чтоб наши славные воины арестовали этого выскочку. Арестовали и казнили законным образом, на правах победителей. Так этот гад Иван Гусанин завёл несчастных героев в такую непроходимую глушь, в которой они померли, с болью в голосе констатировал учёный пан, наших воинов, почти победителей, героев хольского войска, подло обманул и уморил. Там лучшие люди Хольши полегли! убивался пан начальник отдела мелких обид. Думаю, дело пахнет геноцидом, заметил он, ведь были уничтожены лучшие из лучших, элита хольского народа! Можно доказать, что Иван Гусанин в нарушении устного договора об экспедиторстве и проводке через лес, подло уморил лучших сынов Хольской земли, которые пришли в Лосковию нести свет просвещения, пришли на поиски славы и воинской удачи.
За Ивана Гусанина они тоже должны заплатить и покаяться? немного удивлённая, проговорила Тухольская.
Разумеется! Ну, разумеется! О чём разговор? воскликнул пан Клоповский безапелляционно. Платить и каяться, платить и каяться вот чего им надлежит! Они нам за всё ответят! За каждую обиду, за каждый зуб, за каждую пакость! Они у нас в ногах валяться будут! Им придётся работать на выплату одних лишь компенсаций! Они на коленях перед нами ползать станут! Они вот у меня где будут, сжав сухенький кулачок, трясся пан Клоповский.
Однако нынче-то лусские гордятся Иваном Гусаниным, почитают его в качестве национального героя, создали культ Гусанина. Они даже оперу написали, осторожно заметила Марыся.
Мы заставим их провести Дегусанизацию. Недавно я принимал участие в конференции по исторической проблематике, там присутствовали и сотрудники национального агентства «Изыскателей новых поводов для компенсаций и репараций». Я подал им несколько свежих идей и, в частности, указал на необходимость борьбы с подлым культом Гусанина и на возможность потребовать компенсацию за гусанинские деяния. Надеюсь, ко мне прислушаются. Но мы и сами должны работать в поте лица. Наш институт тоже многое может. Есть немало того, что в наших силах. И в первую очередь составление полного списка многовековых обид. Чтоб никто из холяков, ни один наш гражданин ничего по глупости не забыл, не простил и не начал жить без обиды. Не начал опять верить тем бредням, будто Спалин и лусские солдаты фактически подарили нам независимое государство, отвоевав территорию у Хитлера, надарили нам земель на западе и северо-востоке, будто чем-то там помогали нам и относились по-человечески. Всё это наглая ложь! Настоящий наш союзник, который и помогает открыть глаза на истинное положение вещей это Соединённые Штаты Африки! Только США наш истинный друг и союзник. Не нужны нам дружеские и уважительные отношения с восточным соседом. Нам нужно, чтоб лусские унижались перед нами и каялись, чтоб признали весь список обид, которые мы им представим.