Он проверил дату изготовления на шильдике гарантийный срок закончился полтора года назад. Ну, что ж он принялся снимать крышку отсека странными, неловкими движениями, боясь прикоснуться к этой своеобразной женщине, словно ее тело было покрыто настолько едкой кислотой, что даже сквозь одежду могло причинить серьезные повреждения.
Регос встречал ее буквально третий раз в жизни, но уже хорошо понимал, почему все знакомые стараются ее избегать, а Мана очень не любит о ней рассказывать. Да и что тут рассказывать?
Долго ты будешь возиться?
Мам, он не знает же, что случилось, вступилась Мана, и Регос почувствовал вдруг, что что-то изменилось. Продолжая крутить болты, он взглянул нее.
Не знает он Так пусть узнает скорее, я уже два часа тут торчу!
Тогда пять минут точно ничего не решают же. Не мешай лучше.
Регос смотрел. Мана словно старалась казаться меньше, чем обычно, прижатые локти, неловкий наклон головы, словно ей хотелось втянуть в шею или даже еще глубже Но что-то очень новое. Какая-то отчаянная энергия, ощущение, что внутри медленно тикает таймер взрывного устройства. Неисправный таймер, который просто предупреждает, что вот, он есть, проводки от него бегут к взрывателю, они очень короткие, и показаниям на таймере верить нельзя. На самом деле взрыватель командного типа, вот только кто или что подаст нужный сигнал
Наверное, мать Маны тоже что-то ощутила, потому как предпочла не продолжать разговор. Или просто надулась со спины было не разобрать.
Регос вздохнул и погрузился в работу.
Заряд на аккумуляторе, действительно, был, он попытался прозвонить всю цепь, но конструкция стояла слишком ненадежно.
Регос сдался. Еще уронит невзначай, это будет совсем фиаско.
Надо вести в мастерскую, сказал он куда-то в воздух, вставляя аккумулятор в гнездо.
Дожила. Меня ремонтировать будут. Вот он, ваш прогресс, раньше б просто сдохла и все, отмучилась, а теперь ну за что мне это все?!
Регосу захотелось кивнуть, и он решил не сдерживаться. Все равно она его не видит.
Мана задумчиво спросила:
А ты где припарковался?
Там у ТЦ, они оба знали, о чем речь, поэтому дополнительных пояснений не требовалось. Минут десять пешком.
А ближе можешь подъехать?
Я не грузил в фургон никогда у Регоса был старенький, неторопливый минивэн, и название «фургон» ему очень подходило: расшатанный и ведомый довольно ленивыми лошадьми. Ну, с человеком.
Мана выжидательно смотрела на него. Регос, поняв, что пауза затянулась, продолжил:
Не знаю, сколько уйдет времени, а тут нигде нельзя парковаться.
Светлана Андреевна решила в очередной раз вмешаться:
Ага, ну, что ж, так и буду тогда тут стоять, пока совсем не заржавею, что же делать.
Мана тоскливо осмотрела улицу. Дорожные камеры, как положено, располагались на каждом четвертом столбе, смотрели в обе стороны. Конечно, они не все работали, но как узнать?
И тут же спрятала от них лицо. Картинка была очень живая фургон Регоса, стоящий у тротуара, машины полиции, перегораживающие его с обеих сторон
Придется нести, а там, может, снимем его, решила она. Пошли быстрее.
Мана заторопилась сбежать хотелось даже от призрачной полиции.
Он держит спину?
Регос в ответ осторожно попробовал оттянуть назад ленты прикрывающие плечи.
Он полностью недвижим.
Хорошо, она подошла к матери, погладила ее по плечу. Тебе придется потерпеть.
Вот новость-то! Всю жизнь только этим и занимаюсь, как-нибудь справлюсь и в этот раз.
Мана показала Регосу кивком головы и начала наклонять свою мать вперед. Он немного замешкался, сначала поднимая рюкзак, но Мана не оставила ему ни секунды для выбора пришлось подхватить ее мать под руку. Или, скорее, за подмышку. Ощущения от такого плотного контакта у Регоса были странные. Он решил не разбираться в них, и подумал а где брать мозги к скелету, если это они? Модель довольно старая, кому бы позвонить, чтобы они оказались на совсем убитые?
Мыски бахил экзоскелета заскребли по асфальту.
Мана поняла, что выбрала не ту сторону материнский бок упирался ей в левое плечо, почти там, где была свежая рана, которая тут же напомнила о себе. Новой, остро-тянущей болью.
Мане было очень неловко от звука, казалось, слишком оглушительного, от их нелепого вида, от того, что Регос был выше и не подумал чуть наклониться сам, от неудобства
Но боль отвлекала, придавала даже ненужных сил, она пыталась почти бежать, вырваться из пространства и ситуации. Интересно, долго она сможет выдержать такой темп?
Левое плечо тянуло, щупальца боли проползли под кожей к лопатке, ключице, плечевому суставу, куда-то к основанию шеи. Мана попыталась еще ускориться, но вес, который она несла, оттягивал назад, мешал, словно нелепый якорь.
Стой, сдалась она через пару минут. Давай местами поменяемся.
Ты куда так несешься-то?! в голосе матери появились новые нотки, какой-то испуг? просьба? Или и то, и другое, легким налетом, тенью, скользящей за обычным высокомерным тоном.
Ну, мы ж не траурная процессия, с досадой парировала Мана. Пошли дальше.
И вновь скрежет, тяжесть, Мана смотрела на разматывающееся под ногами полотно асфальта.
Дожила, на этот раз как-то мирно и спокойно проговорила мать. Хорошо, хоть все наши с работы уже уехали Отлично бы я опозорилась.
Давай помедленнее, попросил Регос. Я не успеваю за тобой.
Мана принялась считать шаги, подстраиваясь под него. Один, два, три В сущности, чем еще было заняться? Не думать же. Думать плохо. Надо просто тащить свой домик. Хотя, пока не свой. Маму в домике до домика двадцать три, двадцать четыре
Переливы рингтона раздались на сто пятьдесят шестом шагу.
О, это отец, поставьте-ка меня.
Регос начал останавливаться, радуясь выпавшей передышке, но Мана настойчиво потянула вперед.
Почти пришли, мам, донесем и наберешь ему.
Сердце забилось о ребра с удвоенной силой. Он уже доехал до дома? Что там, интересно? Взломанная дверь и кровь на полу. Или полиция с санитарами? Или и то, и другое Господи, только бы у него не случился инфаркт от такого. Что можно подумать? Сейчас все придется объяснять Как же не хочется, может, как-то пронесет? Вдруг они там прибрались, после того, как увезли Тангу?
Но она понимала вот один из санитаров наступил в не заинтересовавшую его лужу, вот следы потянулись по коридору, к лифту
Мана устало привалилась к фургону и закрыла лицо руками. Дыхание обжигало ладони.
Она даже старалась дышать потише, ловя каждое слово маминого телефонного разговора.
А меня тут носят по улице Чего как? Волоком, чертова железяка не работает вообще. Да, и дружбан ее. Только вышел?
Мы куда сейчас поедем? другим тоном, в другую сторону.
В мастерскую ко мне, больше я нигде не смогу помочь, интересно, если ты не видишь говорящего, то начинаешь различать что-то Большее? Не просто виноватые, торопливые слова. За ними невиданная для Регоса агрессия, спрятанная так глубоко, что никто бы и не заметил.
В мастерскую? Ну, оно понятно все самое ж известное место в Москве! Вопросов нет, конечно А адрес у мастерской есть?
На Лесной, это в Перловке, да, точно, вот опять, немного, совсем чуть металла. Слабый отдаленный призвук.
«Блин, как прикольно,» от облегчения, что отец еще не дома, в Мане проснулся интерес к чему-то еще. «Надо будет почаще слушать с закрытыми глазами.»
Вот, да, в Перловку езжай. Ну, что домой? Езжай и домой, конечно, я ж без тебя лучше разберусь, на кой ты мне нужен? Мне тут все починят первый класс, буду, как новенькая Ага, с Перловской выйдешь, звони.
Мана протяжно выдохнула. Не скоро кто-то увидит дорожку кровавых следов от их входной двери. Как хорошо! Блин, как же все страшно и нелепо Мысли свернулись в кольцо, догоняя одна другую, хватая за хвост, пытаясь поглотить свою противоположность.