In spanish, please![10] Мне нужно совершенствовать и полировать мой испанский, старина.
Оливер с улыбкой взглянул на парня, который стоял, привалившись к стойке террасы. Гость продолжил болтать с небольшим, едва уловимым андалузским акцентом, сохранившимся после нескольких лет индивидуальных занятий с преподавателем из Севильи. Майкл Блэйк был его школьным другом. Медно-золотистые длинные волосы и трехдневная щетина придавали Майклу небрежный, почти неопрятный вид впрочем, это впечатление сглаживали элегантная белая рубашка поло и безупречно чистые голубые джинсы.
Ага, spanish, иди налей себе кофе, кофейник на плите.
Это ты обо мне позаботился?
Конечно, других лодырей тут нет.
Это я-то лодырь? Я, бедный иммигрант? Прошу во всем винить мое начальство за плохое обращение и низкую оплату труда. Гость по-хозяйски прошел в дом и налил себе кофе. На кухне он ориентировался совершенно свободно.
Ты про начальника, который пустил тебя пожить в эту скромную обитель? с иронией спросил Оливер, кивнув на величественный особняк, виллу Марина.
С тех пор как ты здесь сделался главным, мальчик мой, ты стал просто невыносим, ухмыльнулся Майкл.
Сев рядом с Оливером, он легонько похлопал его по колену. Некоторая манерность выдавала его сексуальные предпочтения. Сейчас, после двух продолжительных любовных историй, он переживал период затишья и не пытался найти пару.
Майкл жил на вилле Марина уже пятую неделю; в прошлом году он решил провести какое-то время в Испании в компании Оливера, чтобы, по его словам, поискать новые возможности в своих занятиях музыкой Майкл был кларнетистом и композитором. Заодно он собирался улучшить свой испанский. Они договорились, что в обмен на жилье и питание Майкл будет помогать Оливеру принимать постояльцев и выполнять часть административной работы, большего гость в принципе делать не мог. Завтраками, которые подавали на вилле, занималась Матильда кантабрийка средних лет, сильная, серьезная и немногословная, хоть и очень обходительная, она же успешно управлялась и с уборкой.
Вообще-то Оливер собирался приютить Майкла безо всяких условий, но тот и слышать ничего не захотел о том, чтобы, как он выразился, быть нахлебником и паразитом. Майкл отказался жить в доме с Оливером, понимая, что зарождающимся отношениям с Валентиной требуются пространство и интимность. Хоть Майкл и был склонен к хаосу в быту, как и полагается богеме, он оказался прекрасным управляющим. Возможно, гостей к нему располагала его романтическая ирландская внешность (притом что он был англичанином до мозга костей) или, может, лукавая улыбка и хитроватый взгляд. Или же секрет его обаяния заключался в непринужденной манере изъясняться на испанском всегда чуть не всерьез. Интерес гостей вызывали и его спонтанные этюды на кларнете в саду или в библиотеке виллы Марина.
Поведайте правду своему дворецкому, мистер Гордон, с притворным пафосом попросил Майкл. Взгляд у тебя был задумчивей, чем у Клинта Иствуда. О чем думал?
О Гильермо, ответил Оливер, по-прежнему глядя на море, уже различавшееся за дымкой тумана.
А понятно. Гильермо.
Майкл тут же оставил шутливый тон и некоторое время молчал, размышляя о брате Оливера, которого знал. А затем задал вопрос, заранее предвидя отрицательный ответ:
Никаких новостей о том звонке?
Нет, ничего. Но послушай, ты точно не хочешь перейти на английский? Оливеру было странно разговаривать с другом на неродном языке.
Точно не хочу, я же тебе сказал. In spanish, please, неужели ты не видишь, что я человек мира?
Ладно, закрыли тему, отныне говорим только in spanish. А я-то думал, ты просто приехал навестить лучшего друга.
Ну разумеется, мой мальчик. Но дай мне попрактиковаться.
Какой ты упертый, вздохнул Оливер. Но воля твоя.
Thank you, Mr. Gordon[11]. Майкл хитро улыбнулся. Так, о чем мы говорили?.. Значит, из звонка Гильермо не удалось выудить никакой информации?
Ничего, покачал головой Оливер. Отследить сигнал не удалось, я надеялся, что можно установить хотя бы положение терминала по спутнику, но большинство спутников контролирует правительство США, а через этот бюрократический ад не пробиться.
Да уж, сочувствую, приятель. Не знаешь, у твоего брата был подписанный договор с компанией или это просто одноразовая сим-карта?
Не был, а есть.
Ну конечно, дружище, разумеется, я это и имел в виду. Я просто помочь пытаюсь.
Да, знаю, извини.
Так договор или симка?
Симка. Он не хотел заключать контракт с телефонными компаниями, утверждал, что у них слишком много информации о нас, а правительство потом этим пользуется, потому чем меньше они о нем знают, тем лучше.
Свободолюбивый дух.
Нет. Просто озлобленный. Он был патриотом, фанател от британских военных, но после операции Телик люто возненавидел все, что имеет отношение к войне и государству. Он ведь первое время после возвращения и спать нормально не мог, просыпался от кошмаров, не понимал, где находится. Страдал галлюцинациями даже днем.[12]
Ирак, похоже, сломал ему психику. Я пару раз пробовал его расспросить, но он не хотел ни о чем рассказывать.
Мне тоже.
А лечиться он не пытался?
Поначалу пытался, но спустя пару месяцев забросил. Мать тогда сразу поняла этот идиот прятал таблетки в ящике с трусами. Короче Оливер замолчал и вздохнул.
Друзья немного помолчали. Наконец Майкл задумчиво проговорил:
Что-то мы наверняка упустили.
Что?
Ну должна же быть какая-то зацепка, которая укажет, куда он мог двинуть. А давай-ка начнем заново У меня есть идея.
Майкл быстро скрылся в доме и вскоре вернулся с блокнотом и ручкой. Усевшись рядом с другом, открыл блокнот.
Так, точная дата, когда он исчез?
Оливер покачал головой:
Спасибо тебе, конечно, но я уже сотню раз прогонял это в голове и столько же раз обсуждал с британской и испанской полицией
Ты говорил. И толку ноль, перебил Майкл. Слушай, я люблю твоего брата и переживаю за него. Давай же!
Оливер вздохнул.
Двадцать шестого марта, почти два года назад.
Так, а день недели?
А это зачем?
Откуда мне знать, мало ли. Не одно и то же свалить в среду или в субботу.
Оливер улыбнулся.
Вторник.
Вот видишь? Ты в курсе, что по статистике больше всего преступлений приходится на субботу?
Да ладно тебе.
Я серьезно. И на декабрь.
Семейные рождественские сборища располагают, усмехнулся Оливер. Но напомню тебе, что мы сейчас обсуждаем не преступление.
Да, но у исчезновений тоже может быть какая-то закономерность.
Возможно, но в этом случае день недели значения не имеет. Так мы ничего не добьемся.
Это что еще за настрой, нахмурился Майкл. И бодро продолжил: Так, ладно, давай пройдемся по фактам. Гильермо был военным прости, он военный, и сейчас ему сорок один. Верно?
Верно.
Когда ему было двадцать девять, его командировали в Басру. Из Ирака он вернулся еще до окончания военной операции и был среди тех, кто свидетельствовал против своих товарищей и командиров, обвиняя их в пытках и расправах Жуть, конечно, но вам он наверняка подробностей не рассказывал?
Никогда.
Так, что там дальше Гильермо в полной жопе и решает спасать мир в духе харе кришны.
Господи, какой ты идиот. Что еще за в духе харе кришны? невольно рассмеялся Оливер.
Ну это мое определение. Ладно, он заделался волонтером, сотрудничал со всякими неправительственными организациями по всему миру, вы периодически теряли его из виду, потому что ему в голову не приходило позвонить родным, и объявлялся он непредсказуемо. В общем, вел себя как полный мудак. Майкл жестом остановил Оливера, порывавшегося что-то сказать: Все, успокойся, я же не говорю, что он мудак, в смысле, полный идиот. Понятно, что это просто последствия войны и прочего дерьма.