Итак. Вернемся к допросу, мистер Гибсон. Зачем нужно поддерживать КПД?
Необходимость поддерживать КПД диктуется степенью опасности, которой подвергается организм на предприятии того или иного типа. Наномашины помогают поддерживать нормальную работу внутренних систем и защищают нас от воздействия внешних факторов, которые могут негативно сказаться на здоровье человека.
Все верно, мистер Гибсон. А еще это защищает тебя от расщепления. Или об этом вы забыли? Хотя Гибсон находился под действием «слова», лицо его страдальчески скривилось, как если бы прямо сейчас он собирался расплакаться. Наномашины не могут одновременно защищать твое тело и душу, если их числа недостаточно. Вы это понимаете?
Да, сэр, произнес он дрожащим голосом.
Чем для обернулось прошлое нарушение, мистер Гибсон?
Я потерял зрение на один глаз.
Весомый аргумент, чтобы не допускать подобной оплошности снова. Вам не кажется?
Мое нарушение сводится к жалким сотым процента. Если переводить на время это час непрерывной работы, которую я потратил, чтобы погулять в парке. Слезы катились по его лицу и тут же исчезали на без того мокрой рубашке. Я хотел побыть один, хотел отдохнуть от всего, от работы, семьи, этого города.
По-вашему, город виноват в том, что вы не выполнили норму, на которую сами же согласились?
Они просят слишком много.
Правда? Сколько часов в день вы работаете?
Девять.
Сколько это в неделю? произнес он, и задумчиво отвел взгляд в сторону Сорок пять, кажется. Сколько часов подработки разрешено для одного человека?
Десять.
Сколько из них у вас осталось в запасе на сегодня?
Нисколько.
То есть вы потратили их все и подумали, будто лучшим решением будет избавиться от чипа?
Избавиться от себя, выдал Гибсон абсолютно серьезно. Я не хочу становиться обузой для своей семьи. Не хочу, чтобы они боялись меня, боялись, что я могу стать многоликим. Они тот месяц едва пережили. Когда я сказал, что мой левый глаз перестал видеть, они начали запирать двери своих комнат. Для них мое увечье стало неким сигналом, предупреждением, что завтра я не просто лишусь руки или ноги, а потеряю рассудок. Я не хочу, чтобы они страдали, только потому, что я не способен выполнять требования компании.
Вы не думали сменить работу?
Я работал красильщиком двадцать лет. Мое тело не выдержит без наномашин, которые полагались на фабрике. А работа с такой же процентной компенсацией требует обучения, денег, которых у меня нет. Я все отдавал в семью.
Доран покачал головой и все тем же ровным голосом продолжил спрашивать:
Вы сами пытались извлечь чип, или вам кто-то помог?
Сам.
Что ж, с основным мы определились, а теперь перейдем к ряду обязательных вопросов. Ответы на них либо подтвердят вашу вину, либо повесят ее на кого-то другого. Отвечайте кратко. С вами пытались связаться люди «АрКейна»?
Нет.
Люди «АрКейна» предложили вам извлечь чип?
Нет.
Вы пытались выйти на людей «АрКейна», чтобы они помогли вам извлечь чип?
Нет.
Вы член «АрКейна»?
Нет.
Процедура закончена.
Доран разжал руку, и нечто, подобное облегчению, отпечаталось на лице Гибсона. Будто пояса, удерживающие его тело на стуле, в один миг исчезли.
Вы поступили правильно, мистер Гибсон. Те, кто не может жить по правилам системы, должны избавить других от опасности, которую представляет.
Он ваш, мистер Юнг. Доран махнул рукой и направился к выходу.
Говорил он сдавленно, будто с каждым словом упрашивал себя сказать хоть что-то. Лицо его побледнело, и я мог поклясться, что увидел на щеках следы от слез. Точно такие же, проступали на лице Гибсона пару минут назад.
Юкн я хотел окликнуть его, хотя не понимал зачем. Он даже не поймет, что это я.
Доран достал из кармана небольшой мяч и начал перекидывать из одной руки в другую, будто этим движением расчитывал унять дрожь.
Что ж, хорошо поработали, мальчики. Самое время заканчивать.
Мистер Юнг водрузил ладонь мне на плечо и воодушевленно протянул:
Сделаешь это, Кай?
Меня должен был почтить его выбор, но я лишь сильнее захотел оказаться снаружи. Как и все остальные, выйти за дверь, осесть в дежурке за чашкой кофе или чая и понадеяться, что это был единственный вызов за ночь. Но мистер Юнг никогда не меняет свой выбор. Он подтолкнул меня вперед и одобрительно потянул большой палец кверху.
За попытку извлечения чипа вам грозит высшая мера наказания смерть. Вы сознаете степень вашей вины?
Сколько бы раз я ни произносил эти слова, я будто заново погружаюсь в свой первый день в министерстве. Тогда я думал и мыслил иначе, но ощущения загнанности и неизбежности отсались. Я распрямил руку и приложил ладонь ко лбу Гибсона.
Уорен слегка качнул головой и поддался вперед, будто давал одобрение на собственное убийство. Причин оттягивать момент больше нет. Их нет у Гибсона. Нет у мистера Юнга, выжидающего за спиной «последних слов». А, значит, не должно быть у меня. Но я все же запнулся на полуслове, и едва не оттянул ладонь назад.
Именем магистра
Это похоже на минутное притяжение. Смену гравитации. Внезапное падение. Тебя будто со всех сторон обдувает холодным-холодным ветром. Он жжет кожу, из-за него немеют пальцы. Ты чувствуешь движение наномашин в теле, в своем, в чужом. Как они напрягаются изо всех сил. Напрягаются сами, напрягают тебя, напрягают Гибсона. Срабатывает обратная реакция.
Волна проходит от кончиков пальцев и устремляется дальше. Импульсом она пробивается через кожу Гибсона, достигает его наномашин и настраивает их против него. Запускается последовательное уничтожение. Разрушается структура органов, лопаются вены, перестает свертываться кровь, и в конечном итоге останавливается сердце. Гибсон не издал ни звука. Он обвис на стуле, будто из него выкачали весь воздух. Кое-где под кожей еще прослеживалось мерцание наномашин, но скоро и оно исчезнет. Потухнет, будто перегоревшая лампа.
Отлично, молодец, мистер Юнг стукнул меня по плечу и одобрительно улыбнулся. Маски на нем уже не было и он настойчиво тянул руки к моей Давай, парень. Дай себе немного воздуха
Я остановил его прежде, чем он коснулся маски и плотнее прижал к лицу. Может, я и не умер, как Гибсон, но чувствую себя немногим лучше.
Не хочешь, так не хочешь, произнес он снисходительно Сходи в душ, освежись. Мы все промокли до нитки. Нечего морозиться в сырой одежде. До конца смены еще 5 часов.
Как скажите.
Наномашины, чтобы на первый план ни ставили, прежде всего средство подчинения, ослабления и уничтожения. Они исцеляют до тех пор, пока человеку хватает выработки. Пока он оправдывает траты государства на его оснащение. У безликих нет проблем с заменой наномашин, но всегда есть проблемы из-за их использования. Каждая процедура убивает от тридцати до сотни наномашин. Смешные цифры при единичном использовании, но не при постоянном обращении. Тело просто не успевает восстановиться. Кожа начинает шелушиться, отслаиваться, и в какой-то момент, вместо пальцев ты видишь обугленные палки с почерневшими ногтями и исходящим от них дымком. Я не знаю, ни одного безликого, которому бы посчастливилось за месяц вынести меньше 10 приговоров.
В душевой не было никого, кроме пары человек, да и те в скором времени ушли. Я повернул кран с горячей водой, в который раз надеясь, что кипяток перебьет последствия процедуры. Но озноб никуда не ушел, а голова «легче» не стала. Продолжает пульсировать, как проклятая.
Он снова попросил тебя? Я не слышал, как Тернер вошла и придвинулась ближе к стене, чтобы не забрызгать туфли.
Вы в курсе, что это мужская душевая?
Она лишь усмехнулась и продолжила говорить с привычной ей враждебностью.