Я переслал список безликим и вышел из комнаты. Кабинет, выделенный для допроса, находился в другой части этажа. Коморка для швабр, на первый взгляд. Коморка для швабр, при детальном разглядывании. Лампа едва светит, а вытяжка фонит, будто приоткрытое окно. Стол кажется здесь лишним, в отличии от забытого ведра в самом углу. Лучше, чем ничего первая мысль. Лучше бы не было ничего (уже не относится к кабинету).
Связисты заходили один за другим, садились за стол и протягивали руку. Никто из них не лгал, или же я задавал недостаточно точные вопросы, чтобы поймать их на лжи. Я никогда не сомневался в себе как в чтеце, но, вспоминая Фила, все, в чем его обвиняют и в чем я никогда его не подозревал, я чувствую себя обманутым. И, хуже того, я чувствую себя полной бездарностью. Неудавшимся другом, неудавшимся чтецом, неудавшимся сыном. Я не заметил неладное, только потому что передо мной не стояла такая задача. Я позволил себе расслабиться, позволил чего-то не услышать, не увидеть, о чем-то не спросить.
Была ли наша встреча такой уж случайной? Говорил ли я ему что-то, что он мог потом использовать? Все эти люди, входящие в кабинет, чувствовали примерно тоже. Их удручала не столько смерть товарища, сколько собственная невнимательность и скрытая вина, которую каждый сам на себя повесил.
Их волнение переходило ко мне вместе со словами. Поначалу это было едва заметное покалывание; неудобство, которое перестаешь замечать через пару секунд. Но раз за разом оно становилось все более навязчивым, как муха, жужжащая где-то в темноте. И, как бы я ни отмахивался, жужжание продолжалось, и вскоре оно стало единственным, о чем я мог думать. Мои суждения теряли свою объективность.
Я боялся взять перерыв, боялся, что и другие увидят мое замешательство, неспособность быть сейчас чтецом.
Когда дверь в очередной раз открылась, мне захотелось подняться и тут же ее захлопнуть. Но я лишь сильнее вжался в стул, противясь уже второй раз за день желанию убежать.
Мистер Юкнайт
Неохотно я оторвал глаза от планшета и на автомате протянул руку.
Передо мной сидела девушка немногим старше меня. Рыжие волосы, голубые глазаЕсли бы не пирсинг на щеке и острота во взгляде, я бы принял ее за галлюцинацию; внезапно явившийся образ матери. Их схожесть просто невероятна
Она выглядела совершенно спокойной, хотя продолжала прятать ладони под столом. Я слышал напряжение в ее голосе, несмотря на внешний лоск, которым она старалась оттенить играющее внутри волнение.
Вы выглядите усталым. Должно быть, тяжело вести допрос несколько часов подряд?
Не тяжелее, чем выслушивать подобные вопросы. Я никак не мог вспомнить ее имя, хотя прочел его в планшете пару минут назад.
Зои Златов, произнесла она, заметив мой взгляд, косящийся на экран. Извините за вопрос, я немного волнуюсь. Фил был моим другом, и я никак не ожидала, что все обернется вот так.
Хотите поговорить, мисс Златов? Сначала дайте свою руку. Не тратьте мое время.
Небрежно она скинула спавшую на лоб прядь и протянула ладонь.
Фил говорил, что вы бываете грубоваты.
Вы просто незнакомы с моим отцом.
Зои вздрогнула, едва заработало «слово магистра», и натянулась, будто струна, неспособная к движению без чужого вмешательства.
Отвечайте полно, если я попрошу вас об этом. Под «полно» я имею в виду, пока я вас не остановлю или пока не задам новый вопрос. Отвечайте кратко, если я прошу вас об этом. Все ясно? Вопрос с кратким ответом.
Да, сэр.
Хорошо. Начнем с простого. Как вас зовут?
Я старался держать дистанцию, старался понемногу вливать ее в себя. Но чем больше я спрашивал, тем больше отдалялся от того, кем я был вне нашей связи; дальше, чем позволял себе со всеми остальными. Будто только это и было мне нужно: уйти в кого-то, забыв о вопросах, на которые я сам себе не могу ответить, но может кто-то другой по моему слову.
Сколько лет вы работаете в министерстве Связи?
Шесть лет.
Сколько из них вы знакомы с Филом Коллинзом?
Два года, сэр.
Какие отношения вас связывали, помимо рабочих? Прошу ответить полно.
Больше приятельские, чем дружеские. Временами мы обедали вместе, разговаривали, пару раз встречались вне работы.
О чем вы разговаривали?
О разном. О погоде, его выступлениях, о вас. Он часто рассказывал о вас. Думаю, он считал вас своим другом.
Вы разговаривали об «АрКейне»?
Как и все. Они предмет частых обсуждений.
Как Фил относился к «АрКейну»?
Все зависело от ситуации. Чаще он выражал недовольство их действиями.
Потому что не сам принимал в них участие?
Потому что мог бы сделать лучше.
Вы сказали, вы встречались за пределами министерства?
Да, пару раз.
На ваших встречах присутствовал кто-то еще?
Да, безликий.
Безликий?
Безликий или безликие, не могу сказать. Я не видела инициалы.
То есть его имя вам неизвестно?
Я не видела инициалы, сэр.
Когда вы встречались, безликий был всегда?
Нет, сэр.
Он оставался с вами или уходил?
Уходил.
Можете вспомнить даты, когда вы видели этого безликого?
Нет, сэр.
Это случалось последний месяц?
Да, сэр.
Число назвать можете?
Вторая неделя сентября. Точнее сказать не могу.
И вы никогда не спрашивали Фила о его знакомом?
Нет, сэр. У нас было предостаточно тем для обсуждения. К тому же Фил плохо ориентировался в городе. Он мог просто попросить кого-то довести его до места, и необязательно за этим стоял тайный умысел.
Где вы обычно встречались?
В центральном парке, сэр.
Вы не замечали в поведении Фила странности? Приступы агрессии? Неконтролируемые движения рук, ног?
Нет, сэр.
Он часто покидал рабочее место вне часового перерыва?
Не могу сказать. Но, думаю, как и среднестатистический человек, для утоления естественной нужды.
В своих разговорах он когда-нибудь пытался очернить магистра?
Нет, сэр.
Он жаловался на высокий КПД? Или сложности на работе?
Он считал несправедливыми нагрузки для отдельной категории лиц.
Для кого же?
Для вас, для чтецов, сэр.
Что конкретно он говорил?
Его беспокоило ваше состояние. Он считал, что ваша нагрузка слишком высокая. Фил боялся, что однажды вы не выдержите и умрете.
Он упоминал в разговорах кого-то, кроме меня?
Да, вашего отца. Фил считал его жестоким человеком.
Почему он так думал?
Потому что из-за него вы умираете быстрее, чем полагается.
Откуда вам знать, как полагается?
Статистика, сэр. Безликие и чтецы живут меньше всех.
Вы находились в комнате, когда сработала сигнализация?
Да, сэр.
Как вел себя Фил? Что он делал в этот момент?
На мгновение она замерла. Никогда я не видел внутри человека такой тишины, словно все чувства вымерли. Или же я просто «переполнился» и перестал различать колебания наномашин в ее теле. Но следующие же слова Зои развеяли эти мысли.
Он выполнял свою работу, сэр. Связисты не только служат звеном между министерствами, они также анализируют все проходящие по линии звонки. Мы создаем и ведем программы, распознающие в звонках зашифрованные послания, откровенную пропаганду и даже удаленные линии. Иными словами, мы выслеживаем членов «АрКейна» наравне с безликими.
Сквозь восхищение я чувствовал в Зои презрение; за ним следовал интерес, любопытство, злоба Все подряд, как у ребенка, не знающего меры ни в чем.
Еще до обеда Фил сообщил в контрольный центр о нестабильной работе программы. Это делается для того, чтобы освободить себя от работы с клиентами и направить все силы на устранение проблемы. Фил был толковым связистом, лучше многих. Он мог управиться с логом за час, но вместо этого провозился три. Мы успели сходить на обед и вернуться. Фил сидел за рабочим столом и молча наблюдал, как на экране проскальзывают кодовые знаки.
Он выглядел уставшим, но не взволнованным или агрессивным. Я спросила его: «Все ли в порядке?» Он лишь пожал плечами и сказал: «Да, осталось пару минут, и я смогу закончить». Так и случилось. Пару минут спустя Фил нажал на кнопку, и по всему центру поднялась тревога. При нарушении протокола все компьютеры выключаются, кроме того, с которого была совершена попытка взлома. У нас были инструкции, как действовать, если тревога сработает. Мы должны были направиться к выходу с этажа и спуститься в холл, к охране. Так все и поступили.