Джоргет. Блёз! Жак!
Жак и Блёз (в страхе). Ты разбойник?!
Джоргет. Ты менестрель?!
Блёз. Ты рыцарь?!
Жак. Или звездочет?!
Бланш кидается к невидимому для зрителя Стефану.
Бланш. Это он!
Затемнение. Начинается сильная, последняя гроза этой осени.
Пастораль вторая
В крестьянской лачуге Тома и Анна. Снаружи идет дождь. Вода капает с потолка в плошки, тома мастерит пращу, Анна что-то варит в котле на очаге.
Тома. Ты слышала, женщина? В деревне объявился мальчишка из Клуа.
Анна. А где это?
Тома. А черт его знает.
Анна. Не поминай дьявола. В Мэре итак нечего есть, а нищие бродяги все прут и прут Отец Базиль у себя тоже приютил какого-то бородатого разбойника
Тома. Мальчишка говорит, что ему являлся сам Сын Божий. Анна. Вот тебе на
Тома. И дал ему письмо для нашего короля
Анна. А письмо мальчишка показывал?
Тома. Да, показывал. Красивый пергамент с дорогой печатью Анна. Дорогая печать? Может, тогда действительно от Сына Божьего?
Тома. Мальчишка говорит, что Сын Божий благословил его вести новый Крестовый поход против неверных, представляешь?
Анна. Не говори мне про Крестовые походы От них одни беды. тома. Что ты там бубнишь? Что ты там возишься? Я же с тобой разговариваю, Анна! Мальчишка хочет вести Крестовый поход!
Анна. Я, между прочим, варю бульон!
Тома. Из тех же свиных костей, из которых ты варила бульон вчера?
Анна. И позавчера! И позапозавчера! Во всяком случае, эти кости у нас есть! А кроликов, которых ты собираешься добыть этой пращой, я в глаза не видела! Да и когда ты с пращой умел управляться?
Тома. Вот увидишь, будет кролик
Анна. Если люди графа увидят, как ты только замахнулся на этих кроликов, тебе поджарят пятки! Или повесят! (Плачет.) Что я буду делать одна с ребятишками?!
Тома. А что мне делать? Что? Нам нечего продавать! Козу задрали волки! Блёз мне не помощник! Джоргет не за кого выдать замуж вокруг все нищие! Или, может, мне сделать как Эдвард-Хорек из Веселого яра?
Анна. А что сделал Эдвард-Хорек?
Тома. А ты не слышала? У его жены недавно родился четвертый сын. А сейчас Хорек говорит, что мальца украли эльфы из колыбели и подменили поленом. А жена его ходит и плачет, даже не разговаривает, того гляди и бросится в колодец. Но зато их старшие сыновья порозовели, а то лежали без памяти от голода
Анна. Что ты говоришь, Тома?
Пауза.
Тома. Заткнись, баба! Вари свой бульон!
Анна возвращается к очагу.
Графу сейчас не до кроликов своих У него же брат из Святой земли не вернулся. Горюет. Черные знамена на замке, говорят
Анна. Расскажи лучше про мальчишку
Тома. Мальчишка смышлен И с руками все в порядке, он себе такой знатный посох склепал, с крестом, ходит как епископ, ей-богу. (Пауза.) Он добрый христианин. Поделился с Блезом и Джоргет остатками своей снеди
Анна. Он дал моим крошкам поесть?
Тома. Да на наших крошках пахать можно! А они все играют резвятся на лужайке (Анна с укором смотрит на Тому.) За что меня Господь покарал девчонкой и калекой! Ты бы видела руки этого мальчишки, Стефана из Клуа Руки настоящего мужика жилистые, крепкие, как ольховые корни, под ногтями земля. Они знают соху, они знают пастуший посох, они знают нож. Волосы у него черные, как у меня. Он сильный, как бычок Он смелый какой еще крестьянский мальчишка пустился бы черт знает куда по большаку?.. Я бы хотел такого сына
Анна. У тебя есть сын
Тома (не слушая Анну, продолжает). У него, правда, многовато дури в голове Поход на неверных Иерусалим
Мальчишка залез на сухую грушу у кузницы и все травил про свой Крестовый поход, говорил, что в него пойдут только безгрешные дети, что они не возьмут оружия и что, мол, неверные станут перед ними на колени. Кажется, что-то вроде этого. И как-то он так травил об этих делах, что я даже ну, как будто прямо увидел этих неверных, как они ползают перед ним, как свиньи, если им задние ноги отрубить Но мужик должен думать про землю, а не про дела благородных Если бы он был моим сыном я бы повыбил из него эту дурь
Анна. У тебя уже есть сын, Тома
Тома бьет Анну по лицу, Анна плачет.
Тома (как ни в чем не бывало). А все, кто из наших собрался, уши развесили Даже Люк-кузнец выполз из своей кузницы. Весь черный, не то с голодухи, не то из-за своей бабы Слушал он мальчонку и, клянусь пальцем святого Бернара, заревел! Не то чтобы совсем заревел но у него слеза прямо вот тут! Что за баба! Баба, а не кузнец! Слушал мальчишку и ревел! Мальчишка горазд болтать Но если бы мальчишка был моим сыном, никогда бы я ему не позволил залазить на груши и болтать оттуда глупости про Святой Поход Срублю, к дьяволу, эту грушу!
Анна. У тебя уже есть сын
Тома замахивается рукой на Анну. Та защищает руками лицо.
Тома. Сын? Что мне толку от сына-урода? Никогда я с ним не вспашу ни одной борозды! Он ничего не умеет!.. За него даже замуж никто не пойдет! Он сопреет под твоей юбкой! Верно отец Базиль говорит, что женщина сосуд порока! Может, Блёз и не мое семя?!
Анна. Что ты такое говоришь!
Тома (надвигается на Анну). Может, ты нагуляла его с дьяволом, пока я был на поле, почем мне знать? Твою прабабку из Лузи на вилы подняли за колдовство! Может, и ты Отчего у него сухая рука, отвечай, ведьма?!
Анна кидается на шею Томе, целует его.
Анна. Тома! Мой любимый! Любимый! Не бей меня! Я только с тобой была! Только ты! Бог свидетель!
Тома. Так это значит, от меня родился урод?!
Открывается дверь, вбегают веселые раскрасневшиеся Блёз и Джоргет. Они застывают в нерешительности, тома чертыхается и садится за пращу, Анна, утирая слезы, возвращается к очагу.
Анна. Скоро будет похлебка.
Джоргет. Мы нашли гриб!
Блёз. А я его срезал осокой!
Джоргет. Это нас Стефан научил! Он сказал, что если срезать, а не вырывать, то потом на этом месте будут еще грибы. Он такой умный, этот Стефан!
Блёз. И благородный!
Тома. А ну закрой рот, Блёз. Благородные в замках живут. А этот Стефан из наших.
Джоргет. Мама! Стефан такой красивый! У него волосы золотые, как у святого отрока Франсуа с ярмарки!
Блёз. А что ты делаешь, папа?
Тома. То, с чем тебе никогда не совладать.
Анна. Джоргет, давай мне ваш гриб
Джоргет. У него руки тонкие и красивые, он, когда рассказывает про Святой Поход, который он поведет на Иерусалим, руками так красиво делает, что прямо плакать хочется, представляешь?
Блёз. Папа, это праща?
Тома. Да, Блёз, это праща! Но тебе-то что?
Блёз. Я могу научиться управляться с ней. У меня левая рука сильнее
Тома. Ты даже козу, когда она у нас была, не мог подоить своими тростинками, щенок! Куда тебе праща!
Джоргет. И когда он сказал: «Господь выбрал самых чистых чад своих для Похода, идите за мною, отроки и отроковицы!» он так на меня посмотрел Мама, ты слышишь, так посмотрел!
Анна. Слышу. Помешай в котле.
Блёз. А что ты будешь делать с пращой, папа?
Тома. Я буду метать камни.
Блёз. А в кого?
Тома. В кроликов.
Блёз. Папа, можно я пойду с тобой?
Пауза.
Можно я с тобой поохочусь на кроликов? Научи меня обращаться с пращой!
Джоргет. Мама, а Жак обзывает Блёза «сухоручкой». Анна. Вот паскудник! Брось в него грязью в следующий раз. Джоргет. Хорошо.
Блёз. Папа, а Жак обзывает меня «сухоручкой».
Тома. А это так и есть. (Пауза.) Никакого от тебя толку. Иди хотя бы воды принеси из колодца. А я пойду поищу этого Стефана. Где вы его видели в последний раз?
Джоргет. Он искал отца Базиля у часовни!
Анна. А обед?
Тома. Воды я могу попить и из ручья.
Блёз. А зачем тебе Стефан, папа?
Тома. Я возьму его с собой на охоту, сухоручка. Научу его обращаться с пращой.
Пастораль третья
Часовня отца Базиля. Снаружи идет дождь. Капли падают сквозь худую крышу в подставленные деревянные кубки. Ночь, отец Базиль со свечой, куском сыра, куском хлеба и бутылкой вина устраивается за столом. Он собирается знатно отужинать. Как только Отец Базиль начинает трапезу, снизу раздается стук, священник раздражен.
Отец Базиль. Ну что еще, ваша светлость?