Битва Титанов звероморфов. Тысячи уничтоженных машин, а трупов нет. Я специально заглянул в несколько открытых люков, но так никаких тел и не обнаружил, лишь пятна сажи на местах командира, наводчика, водителя и сидушках десанта, впитывающие любой падающий на них свет, и от этого кажущиеся проломами в иной мир. Правда, тяжкий, омерзительно сладкий дух крови, горелой плоти, витающий над полем сражения, говорил о том, что убитых недавно здесь было предостаточно.
Земля дышит гарью, железо отдаёт последнее тепло. Я иду, утопая по щиколотки в тёмно-сером пепле, как в снегу (разве что пепел под ногами не хрустит), и то и дело натыкаюсь взглядом на более тёмные бархатные пятна сажи с силуэтами, похожими на человеческие, обосновавшиеся на обгорелом грунте, как неподвижные тени, упавшие от существ невидимок. Куда же делись покойники? И кто выиграл? Судя по тому, насколько далеко продвинулись машины веррата, перевес оказался на их стороне. Если не победа, то ничья в пользу крыс.
Подойдя к центру поля, я наткнулся на огромную круглую воронку, даже не воронку, а след, будто оставленный огромным раскалённым шаром, ударившим в землю, и чудовищным жаром, опалившим почву на глубину десятка метров. Земля спеклась до стеклообразного состояния и тускло мерцала чашей огромного чёрного зеркала. Боевые машины, раскиданные по периметру, выглядели как обгоревшие в страшном пламени коробочки. Можно предположить, что здесь произошёл какой-то невероятно мощный взрыв, и бомба или ракета взорвалась в воздухе, не долетая до земли. Вот и разгадка тайны куда подевались трупы. Нетрудно догадаться, что следствием взрыва стало не уничтожение нескольких сотен машин, ни его тепловое воздействие на окружающую среду, а излучение неизвестной природы, уничтожившее всю органику, включая животных, насекомых, звероморфов и даже растений, за считанные секунды. Поэтому вторично нагретая броня никак и не могла остыть. О радиоактивном заражении думать не хотелось. Я надеялся, что бомба народила на свет бушевание излучения иного порядка.
Рискну сделать ещё одно предположение. Новое секретное оружие применили рептилии, вытащили его в самый критический, переломный момент генерального сражения, как джокер из рукава, и прибили им сразу все выигрышные карты веррата. Заодно полководцы рептилоидов, следившие за ходом битвы, зная их манеру, наверняка следившие издалека, одновременно с тем, что они отобрали победу у крыс, уничтожили всех свидетелей своего триумфа и преступления как своих, так и чужих. Преступление, конечно, с человеческой точки зрения, а там, кто их знает этих хладнокровных ящеров. Возможно, коллективное самоубийство ради мирового господства их расы является для них чем-то героическим навроде подвига самопожертвования ради светлого будущего всего их хладнокровного рода.
Идти мне пришлось по полю, лавируя между подбитыми машинами, всего порядка двух часов. Солнце второпях убегало от приближающейся ночи, оставляя на небе розовые и оранжевые хвосты заката: я спешил выбраться из духоты политых прогоревшим машинным маслом металлических опилок. Мне казалось, что оставаться на этом кладбище боевых устройств, не безопасно. Того и гляди из зевов люков, из проёмов между днищем и землёй выползет, выпрыгнет кто-то, покрытый зелёной чешуёй или клацающий передними резцами грызуна, обязательно изуродованный и мёртвый. Липкое, неприятное ощущение беспомощности перед фантомной угрозой лишало меня сил. Посттравматический синдром. Обычное дело после ранения. Я не ожидал, что, когда произойдёт восстановление функций тела, сознание будет давать такие сбои, но в принципе в этом не было ничего удивительного и того, с чем бы я не смог справиться со временем. А пока я задумал переночевать в другом месте и готов был идти до этого другого места хоть всю ночь напролёт.
Выбравшись из остывающего ада недавней битвы, я оказался в крае холмов. По проезжей, разбитой колёсами броневиков и гусеницами танков дороге я не рискнул передвигаться, а опасаясь, впотьмах свернуть себе шею, пошёл параллельно ей прямо по холмам. Небо потемнело, огонь нашего светила догорал алым костром за горизонтом, и я собирался оборудовать себе лёжку в кустах, обустраиваться на ночлег, когда в прозрачном вечернем воздухе, напоённом свежестью, особенно ощущаемой после смрада ада битвы, издалека затарахтело. По петляющей между холмов шоссе в мою сторону направлялась какая-то явно не просто легковая машина. Пришлось мне спуститься со склона холма ближе к дороге и залечь в ожидании приближающегося агрегата, которым оказался броневик на колёсном ходу.
Для своих размеров броневик двигался чрезвычайно тихо. Таких я раньше не встречал. Кургузое бронированное тело, покрытое, как прыщами, цилиндрами активной защиты и лазерного противодействия управляемым ракетам. Выкрасили кузов этого чуда в серый цвет придорожной пыли и поставили на базу из шести толстых конусообразных колёс, расширяющихся от элементов подвески наружу и выходящих за границы бортов, должно быть придающих машине необыкновенную проходимость. Колёса прикрывали бронированные кожухи. Сдвинутая ближе к корме, на кузове имелась усечённая пирамидка башни, увенчанная скорострельной пушкой и двумя пулемётами. Навряд ли она была обитаемой, слишком маленькая. Размерами броневик походил на грузовик. Выдающийся силуэт мечта гранатомётчика. Поэтому, наверное, на броневик и навешали столько дополнительных систем защиты.
Решение пойти на захват броневика возникло спонтанно. Да и не решение это было, а порыв, нужный мне для того, чтобы побороть свой страх. Знаю по опыту для того, чтобы справиться с нервами, нужен стресс. Ждать пока само уляжется, я не умею, поэтому пошёл на безумный риск. Стоило мне увидеть, что один из люков перед башней приоткрыт (экипажу захотелось подышать дуновением свежести вечернего ветерка), я, больше не раздумывая, кинулся вперёд. Пользуясь тем, что мой камуфляжный комбинезон делал меня малозаметной целью, я, после того как броневик поравнялся со мной, встав, побежал к нему, пригибаясь, наискосок, пристроился рядом, и несколько метров мы сопровождали друг друга, пока я не залез на крышу боевой машины.
Бросок к люку и вот уже в его приоткрытую, светящуюся тёплым уютным домашним светом щель летит граната. Я наваливаюсь всем телом на люк и через три секунды раздаётся взрыв. Броневик, содрогнувшись, подбросил меня вместе с люком на полметра вверх. Броневик продолжил движение, двигатель бурчал он не повреждён, поражён только экипаж.
Весь вопрос в том всех ли мне удалось уничтожить. Иду проверять. Распахнув люк, я нырнул в дымное, пахнущее сгоревшим порохом и стонущее нутро броневика. Стоны звучат в загазованном мраке, значит, не все мертвы, значит, кто-то может оказать сопротивление. Действуя на ощупь, полагаясь на интуицию, открыл огонь. Вспышки от пламегасителя озарили заброневое пространство. Вижу трёх валяющихся на полу рептилоидов. Ага, мои дорогие ящерки, я вернулся! Ещё один рептилоид сидит в кресле перед панелью управления вооружения. Он съехал набок, руки обвисли. Стонет именно он. От мучений его избавляет короткая очередь и я оглох.
Толкнув ногой дверь, ведущую в отсек управления к водителю, я сразу же начинаю стрелять. Чуйка меня не подвела, за дверью меня ждал командир броневика с пистолетом в руке. Пустив очередь, я отскакиваю в сторону и выпущенные из его ствола пули не причиняют мне вреда. Броневик начинает трясти и разворачивать: раненный мной водитель повис на штурвале и машина, съехав на обочину, врезается клином заострённого носа в кучу земли, доблестно пропахав несколько сантиметров, начинает буксовать. Прикончив водителя ножом, я глушу мотор. Остаётся осмотреть захваченный мной броневик.