Брат еще никогда не произносил ее имя с таким выражением. Сейчас это прозвучало так, будто он метнул нож и клинок вонзился ей в артерию. Таисия посмотрела на брата. Данте едва заметно покачал головой:
«Не надо».
У Таисии помутилось в глазах. Стражники уходили с площади, Елена что-то кричала, ноктанцы тихо переговаривались.
Умбра летала над головой Таисии, пульсируя в такт ударам ее сердца. Данте со стражниками исчезли из виду, а она не могла ни о чем думать. В голове звучала только последняя команда брата: «Не надо».
Из них двоих именно она всегда получала приказы, она была партнершей брата, его генералом.
И вот теперь она осталась сама по себе.
XI
Когда Риша с отцом прибыли в часовню Тханы, там уже царил хаос.
Для удобства Святого Короля во Костяном дворце построили четыре часовни, каждая была посвящена своему богу.
Тела умерших солдат, советников и родственников короля как минимум за день до похорон или сжигания укладывали на помост в часовне Тханы. Сжигание тел в последнее время применялось чаще обычного.
С монархами все было иначе. Их тела пропитывали бальзамирующим раствором, а затем захоранивали в усыпальнице под Костяным дворцом.
Отделанные костями стены и колонны были все в глубоких царапинах, как будто от когтей какой-то впавшей в неистовство твари. Высокий серебряный канделябр опрокинут на пол, черный мраморный пол усыпан прахом из урн почивших аристократов и генералов Ваеги.
Глядя на то, что когда-то было прелатом Леззаро, Риша искренне мечтала о том, чтобы король снова разрешил всем горожанам сжигать тела своих умерших.
Отец, в одеждах некроманта, мрачный, но спокойный, стоял рядом. Где Фердинанд, никто не знал, поэтому их сопроводил в часовню дерганый советник с выпученными глазами.
Давно он в таком состоянии? спросил Рат, доставая нить из сумки.
Из-за короткой бороды его подбородок не казался таким уж агрессивным, а темно-карие глаза были почти черными.
Н-ну, где-то с час, заикаясь, ответил советник, оставшийся стоять возле дверей, и поморщился, когда прелат врезал по колонне так, что, казалось, вся часовня содрогнулась. Или ч-чуть меньше.
Тело прелата было обряжено в расшитые красными, золотыми, черными и серебряными нитями одежды. Это было знаком уважения всем четырем богам. Он должен был лежать в часовне Тханы два дня; предполагалось, что в это время священники будут приходить в часовню и приносить своему почившему прелату венки и прощальные дары.
Теперь одежды прелата были изодраны и покрыты прахом, на его посеревшей коже еще виднелись следы разорванных кровеносных сосудов, а шея распухла в месте перелома.
При жизни Леззаро был мягким, добродушным человеком, но сейчас он впал в неистовство, как будто никак не мог смириться с тем, как жестоко его убили.
«Неужели это мог сделать Данте?» думала Риша, повторяя за отцом все движения и сплетая из нити сложный узор связывания.
Все были потрясены новостями о прелате, и это еще мягко сказано. Риша не могла совместить в голове образ молодого человека, которого хорошо знала, и изуродованное тело прелата. Просто не могла поверить в то, что Данте способен на такую жестокую расправу.
Почуяв присутствие Вакара, Леззаро повернулся и уставился на них пустыми глазами. Челюсть у него болталась. Он взвыл и ринулся вперед, причем двигался гораздо быстрее, чем скелет возле базилики, ведь его тело еще только начинало разлагаться.
Но тут подействовал заговор на связывание, и он застыл в нелепой позе с оскаленными зубами. Мраморные и выложенные костями стены отражали его жуткие стоны.
Где-то у них за спиной взвизгнул советник.
Я буду его удерживать, сказал отец, а ты освободи душу.
Бормоча молитву, Риша изменила свой узор. Подошла ближе к подрагивающему телу прелата. Он мутными глазами следил за каждым ее движением. Риша почувствовала исходящий от его кожи аромат бальзамирующего раствора и легкий запах смерти, который не могли до конца перебить спрятанные в его одеждах мешочки с лавандой и тимьяном.
Нижняя челюсть Леззаро задвигалась, клацнули зубы, и он, хотя горло его уже окоченело, заговорил, вернее, засипел:
чатывание
Риша замерла. Даже ее отец замер.
За пее ча стонало мертвое тело.
У Риши мурашки забегали по спине, но она рискнула переспросить:
Запечатывание?
Подождите снаружи, приказал советнику отец, и тот мгновенно подчинился, да еще и дверь за собой закрыл поплотнее. Прелат, прошу, передайте нам свое сообщение.
Леззаро запрокинул голову, кадык выступил вперед, натянув покрывшуюся пятнами кожу.
Ночь богов. За печа Дем мо
Риша глянула на отца. Он кивнул, чтобы она продолжала.
Вы хотите что-то сказать о Ночи богов и Запечатывании?
Хотел открыть сдавленно прохрипел Леззаро. Запеча Как в древности Тут его всего затрясло, и он вдруг сорвался на визгливый крик: Заклинания Нет! Не дайте Де
Прелат бился в сетях заговора связывания. Риша быстро закончила молитву и натянула нить между ладонями. Почувствовала, как уходит душа Леззаро, как его дух выбирается из разлагающейся груди и устремляется в войд между их миром и Мортри. Тело рухнуло на мраморный пол.
Риша восстановила дыхание и только потом повернулась к отцу. Рат, поджав губы, безотрывно смотрел на тело прелата.
Что он хотел нам сказать? шепотом спросила Риша.
Отец покачал головой и подошел к дверям, чтобы впустить обратно советника.
Не знаю, но никому об этом не говори.
Увидев, что прелат снова и уже наверняка окончательно мертв, советник с облегчением выдохнул:
Милорд, миледи, примите нашу глубочайшую благодарность. Его величество мог прийти, но стражники настояли на том, что он должен переждать в безопасной комнате.
Они все правильно сделали, мрачно сказал Рат. В ближайшие месяцы мы наверняка станем свидетелями не одного такого случая, так что необходимо принять превентивные меры.
Пока отец разговаривал с советником, Риша уложила мертвого прелата на спину, а сама прокручивала в голове его послание.
Наконец отец махнул ей, давая понять, что она свободна и он сам все закончит. Но Риша не спешила уходить. Она подошла к помосту и стала передвигать свечи, чтобы их пламя не перекинулось на тонкие черные занавески.
Подняв последнюю, застыла на месте. Опустилась на колени и склонилась ниже над полом. Сначала ей показалось, что она наступила на рассыпавшийся пепел, но при свете свечи она увидела, что цвет порошка не серый, а белый.
У Риши громче застучало сердце.
В самом центре помоста был начерчен круг заклинаний с семиконечной звездой. Такую же семиконечную звезду Риша видела возле базилики.
Она подумала о том, что дух прелата сам поднял его тело. Мог ли человек в маске-черепе пробраться в Костяной дворец?
Как? И зачем?
Риша выпрямилась, оперевшись на помост, и задела рукой что-то мягкое.
Это была роза на длинном стебле с абсолютно черными лепестками.
* * *
Риша еще раз поправила волосы перед зеркалом и недовольно посмотрела на свое отражение. Мешки под глазами свидетельствовали о беспокойной ночи. Данте арестовали два дня назад, и с тех пор она не могла толком поспать.
Когда они с отцом вернулись из Костяного дворца, Риша хотела сразу отправиться к Таисии, но отец ее остановил.
Нельзя, чтобы кто-то увидел, что мы с ними разговариваем. Этот скандал может разрушить их дом. Разумнее держать дистанцию.
Она не смогла ему возразить, хотя даже Сайя без лишних колебаний привела бы встречные аргументы: она дружила с младшей из Ластрайдеров и хотела убедиться, что с ней все в порядке.
А Риша все ждала и теперь готова была из кожи вон вылезти, лишь бы повидаться с Таисией. Она должна была спросить подругу было ли случившееся для нее неожиданностью? Должна была узнать: может, ей что-нибудь нужно? И