Библиотека была просторной и темной. В больших шкафах стояло бесчисленное множество самых разных книг, скрытых под вуалью темноты. Даже свет луны из больших не скрытых тяжелыми портьерами окон не мог полностью осветить помещение. Его уже ждали. Некто, чье лицо было скрыто маской, стоял, прислонившись к каминной полке, поглядывая на свои карманные часы.
Добрый вечер, проговорил Обри, затворяя за собой дверь и лишая их с незнакомцем последнего источника света, льющегося из коридора.
Перейдем сразу к делу, капитан, без обиняков начал незнакомец, переводя взгляд на Обри и пряча свои часы в кармане. Я помогу Вам, а Вы, в свою очередь, мне.
Разумеется, сэр. Назовите цену.
Послышался тихий смешок, а после незнакомец покачал головой.
Деньги мне не нужны. Вы поможете с перевозкой груза.
Контрабанда?
Ну, если двадцать семь клеток с обезьянами капуцин можно так назвать, то да.
Обри опешил во второй раз за этот вечер. Брови под его маской сошлись на переносице. Он не понимал смысла сказанного. Точнее, понимал, но не мог сопоставить как связана информация с обычной перевозкой животных. В конце концов, незнакомец мог с легкостью нанять любое судно для перевозки обезьян. Так в чем же подвох?
Простите, но, кажется, я не совсем понимаю Вас.
Понимаю Ваше смятение, капитан, незнакомец кивнул, но в его голосе все еще слышались веселые нотки. Чтобы перевезти такое количество обезьян нужно неплохо заплатить за это, так еще и обеспечить зверьков пропитанием, поскольку покупателю они нужны в отличном и живом состоянии. А это все обходится в весьма круглую сумму. Поэтому все эти расходы берете на себя Вы. Если, конечно, Вам все еще нужна информация о местонахождении карты Борда.
Куда, говорите, нужно доставить мартышек?
***
Ты, нахер, шутишь что ли?
Помещение было темным. И вонючим. Освещения одной масляной лампы было недостаточно, однако, масштаб проблемы был виден на лицо. Девушка, выглядевшая лет на девятнадцать с волосами, похожими на рыжие волны, стояла со скрещенными на груди руками и взирала попеременно то на капитана, то на клетки с капуцинами, стоящими на складе, что был позади таверны, в которой ей, как старпому, назначили встречу. Ее серые глаза смотрели с упреком и, если бы перед ней был кто-то иной, он бы начал уже заикаться. Однако, Обри было не привыкать выдерживать крутой нрав подруги, и он лишь пожал плечами.
Нисколько. За перевозку этих мартышек мы получили нужные сведенья, Адель, так что нам ли жаловаться? Осталось лишь купить им еды, найти карту и можно отчаливать.
Грозовые глаза старпома закатились. Острые черты лица делали ее похожей на хищницу, но ни усмехающийся изгиб губ, ни веснушки не смягчали выражения ее лика или нрава. Она была необузданным и непокорным пламенем на его судне. Мало какой смельчак посмел бы ослушаться ее приказов во время работы, несмотря на ее рост в пять добрых футов и три дюйма. Одета была старпом в свою привычную одежду свободные темные штаны, короткие сапоги, да белую рубаху, поддерживаемую корсажем с яркой вышивкой. На шее болтались подвески, а руки были увенчаны множеством браслетов.
Правильно ли я понимаю, что за жрачкой для этих мартышек пойду я?
Абсолютно верно.
Хорошо, капитан. Но учти, что ухаживать за твоим товаром я не буду. Сам выберешь счастливчика и поручишь ему эти обязанности.
Любой, кому выпала участь дежурить на камбузе сочтет за честь кормить мартышек.
Это уж точно.
Адель миролюбиво фыркнула, в миг повеселев при воспоминании о камбузе и ворчливом коке, которого все старались избегать как чумы и цинги. Обри всегда знал, как поднять подруге и старпому по совместительству настроение. Не даром они были знакомы уже около десяти лет.
Было решено разделиться: Обри пойдет искать карту, чье местонахождение любезно сообщили Адель, пока сама она отправится искать еду для живности, а после вернется на корабль и поручит морякам перенести клетки на судно. Стоило немного поторопиться, если он хотел хоть немного поспать этой ночью.
А дальше они вернутся на маршрут «пиратский круг»1, проследовав к берегам Южной Африки, где отдадут груз. Будет видно, продолжат ли они следование по маршруту или же сойдут с него, дабы сменить курс на тот, что будет указан в карте. Но об этом капитан будет думать завтра утром. Сейчас были другие задачи и цели.
Добраться до про́клятого леса, находящегося буквально на границе этого маленького города, труда не составило. А вот пробраться через него с предусмотрительно надетой черной повязкой на один глаз (чтобы после быстрее привыкнуть к темноте) было той еще неприятной задачкой. Лес был буквально диким, темным и неприступным. Его колючие лапы-ветви и когти в виде корней и коряг так и норовили, если не остановить, то причинить боль капитану. Приходилось орудовать кортиком2, чтобы хоть как-то избавиться от помех на своем пути. Атмосферы мрачному и проклятому лесу добавляла темень и попеременный свет луны, которая так и хотела спрятаться за ближайшим облаком и больше не показываться. Будто не хотела видеть то, что должно было произойти.
Впрочем, несмотря на всю суровость и не дружелюбность леса, на счастье Обри он довольно быстро стал редеть, а его звуки стихать, выводя искателя карты к печально заброшенному монастырю, что был частично разрушен и частично разграблен. Мертвый дом бога не перенес того, что сотворили с одной из его послушниц, повешенной на ветке старого дерева. Двери монастыря были приветливо открыты, будто приглашая путника внутрь в свою черную и зияющую пасть.
Если бы рядом была старпом, она бы нарушила тишину каким-нибудь вопросом, вроде того, куда могло деться тело Каталины. Ей, как девушке, росшей в монастыре около девяти лет, было бы здесь не по себе. Впрочем, учитывая, что в свое время Обри также мог попасть в похожее место, ему тоже здесь не шибко нравилось. Моряки были суеверными ребятами, опасающимися мертвецов, но он знал в этом мире есть существа гораздо страшнее трупов.
Вдохнув, будто перед погружением в воду, капитан вошел в мрачный и разрушенный монастырь, отворяемая дверь которого выразила протест гулким скрипом. Если бы он был подготовлен получше, то захватил бы не только оружие, но и какой-нибудь огарок свечи. А так придется бродить в темноте этого мертвого места. Остается надеяться, что госпожа Фортуна поможет быстро отыскать злосчастную карту. Он переместил повязку на открытый глаз, быстро привыкая к окружающей темноте.
Внутри пахло затхлостью, одиночеством и гнилью. Поежившись, он мельком оглядел пустые стены, не думая о том, всегда ли они были такими или кто-то снял оттуда иконы, продав их. Ему здесь не нравилось. В голову лезли не самые добрые воспоминания, но он упорно гнал их прочь. Еще не хватало из-за прошлого взвинчивать себя тогда, когда нужна была полная сосредоточенность.
Вспоминая слова старпома, он двинулся к прогнившим ступеням лестницы, ведущей на второй этаж. Если бы не подсказки незнакомцев, капитан стал бы в первую очередь обыскивать кельи, что расположились на первом этаже, а так сейчас он сэкономит время, проследовав на второй этаж, где располагались другие помещения.
Проверяя, выдержат ли хлипкие и стонущие ступени его вес, Обри медленно поднимался по пыльным и гнилым доскам наверх. Оказавшись на другом этаже в коридоре с голыми и грязными стенами, вспоминая, что ему нужно найти ризницу3.
Кто бы мог подумать, что спрятанный клочок бумаги следует искать в таком непримечательном месте. Адель, как бывшая воспитанница божьего дома, имела представление о том, что это за страшное место. Из ее слов было известно, что помещение всегда было под замком, но, учитывая, где он находился, не исключено, что замка давно нет, а само помещение разграблено, как и прочие. Но он не терял надежду.