С тобою жить вместе до самого гроба.
И счастлив я буду с тобою одной
Ведь мы родились под одною звездой.
«Я в отчаянном раздумье»
Я в отчаянном раздумье,
Полон горьких мук.
Мне сказали, друг мой умер,
Задушевный друг.
Словно в ясном небе грянул
Надо мною гром.
Подошел ко гробу. Глянул.
В горле ком.
Да, тяжелая утрата
И жесток наш рок.
Ведь и мы умрем когда-то,
Подойдет лишь срок.
Смерть всегда за нами всеми
Ходит по пятам.
Не в одно лишь только время
Все мы будем там.
«Зарыдала, причитая, безутешно вьюга»
Зарыдала, причитая,
Безутешно вьюга,
Горько мне напоминая
О кончине друга.
Стонет, плачет беспрестанно,
Слышно по округе.
Так и я не перестану
Горевать о друге.
Отшумят дожди и ветры,
Отсверкают грозы,
Но не высохнут на сердце
Пролитые слезы.
Друг
А. Колесову
Прохожих много на земле вокруг,
Идущих недалеко ли, далече ль,
И первого, мне нужного, при встрече
Я очень часто называю: «Друг».
Я вечно в сердце этот звук несу.
И он звучит, как музыка, как песня.
Бредя по городам, полям и весям
Или средь чащи, где-нибудь в лесу.
И если заплутаюсь где в пути
И мне навстречу попадется кто-то,
Опять спрошу я: «Друг, как мне пройти,
Не забрести б случайно на болото!»
Жизнь нелегка. И долго ль до беды.
Опять бежишь, в твоей душе осадок:
«Друг, выручай, в семействе нелады
И на работе тоже непорядок!»
Давно я знаю верность крепких рук.
И сам, бывает, чем-то помогаю,
Когда мне тоже кто-то молвит вдруг:
«Друг, подскажи, как дальше жить, не знаю!»
И после всяких пережитых мук
Само нам солнце улыбнется с неба.
Жить в одиночку очень плохо, друг.
Каким бы смелым ты и крепким не был.
«В молодости всем был нужен»
В молодости всем был нужен.
Всех ко мне влекло.
На друзей и на подружек
Мне тогда везло.
А теперь по всей округе
Нету вообще
Ни подруги и ни друга
Разлюбили все.
«Чтоб любую работу осилить»
Чтоб любую работу осилить,
Чтоб любое постичь ремесло,
Я прикладывал массу усилий
И терзался, когда не везло.
Жизнь познать мне пришлось слишком рано.
Кое-как был одет и обут.
Видел жадность и зависть с обманом.
Выручали терпенье и труд.
И покамест в груди сердце бьется,
Верю разуму и рукам.
Мне всегда все с трудом достается.
Говорят, что везет дуракам.
«На скамейке около подъезда»
На скамейке около подъезда
Кумушки судачить собрались.
Не по нраву им пришлась приезжая,
То ль одежда, то ли ее жизнь.
Я спросил: «И что им за забота?»
А сосед ответил: «Есть корысть.
Сплетницам наушничать охота
Так же, как собакам кости грызть».
«Когда в крови огонь, душе борьбы охота»
Когда в крови огонь, душе борьбы охота.
Но сквозь желанье, веру и мечты
Не кажется ль тебе, поэт, что ты
Лишь повторяешь подвиг Дон Кихота.
Длинна, поэт, крута твоя дорога.
Но от вершины шаг всего лишь вниз.
Вот почему прошу тебя, как Бога:
Уж коль дойдешь оттуда не сорвись.
Армения
Армения мой край чудесный.
Моя певучая страна.
Там люди не живут без песен.
У них в душе всегда весна.
Стозвонные ручьи резвятся,
А солнце в барабан свой бьет.
Не только люди веселятся,
Там горы водят хоровод.
И я был бесконечно рад
Как гость далекий из России,
Что мне долина Арарат
Свои цветы преподносила.
Великолепнейшее место,
Отдохновение души.
Там зори всходят, как невесты,
Что хоть картины с них пиши.
Красивый бархатный наряд,
Ланит божественные краски.
А звезды по ночам, как в сказке,
Лишь о любви там говорят.
«Ночь мелькнула черным вороном»
Ночь мелькнула черным вороном.
Зорька встала, как лиса.
Свет на все четыре стороны
Половодьем разлился.
«О, Боже, где я только не был»
О, Боже, где я только не был.
Где только не пришлось мне быть.
Однажды изловчился в небе
Свою жар-птицу изловить.
Душой от радости пылая,
Я захмелел, как от вина.
Но, как игрушка золотая,
Мне вдруг наскучила она.
И перестал я с ней возиться.
Открыв своей избы окно,
Я отпустил свою жар-птицу,
Оставив перышко одно.
Друг упрекает, горячится
И негодует: «Ну и ну!»
А я в ответ: перо жар-птицы,
Я им стихи писать начну!
Как в трудностях не отступали,
Как шли сквозь бури и ветра.
Стихи, которые бы стали
Достойны этого пера!
Чтоб для души, не ради хлеба.
Чтоб жизнь воспеть мечта моя.
Мне так же дорога, как небо,
И наша матушка земля.
«Один поэт однажды во хмелю»
Один поэт однажды во хмелю
Стал осуждать на людях жизнь мою.
И в тот же час ответил я ему:
«Судить меня не твоему уму!
А коль во мне заметил грех какой,
Вглядись в себя ты тоже не святой».
«В лесу я видел поутру росу»
В лесу я видел поутру росу.
Она на солнышке алмазом разгорелась.
Такую первозданную красу
Руками брать и целовать хотелось.
Как в первый раз, когда на небе синь
Пронзали ласточки полетом быстрым,
Я трогал ветви трепетных осин
И впитывал душою шепот листьев.
Средь мха стояли гномиками пни.
Между деревьев солнышко играло.
Голубкой ворковал ручей в тени.
И сто забот с души моей спадало.
Вот тут не верь попробуй чудесам.
Попробуй красотой не любоваться.
И пропадет целительный бальзам
Тот дух, которым мне не надышаться.
И встав на бугорок, как на амвон,
Я принимал здесь таинство лесное
И ощущал блаженство неземное,
Как будто бы я видел чудный сон.
Как будто бы во сне, не наяву,
Светлел над головою неба полог.
О, кто бы знал, как несказанно дорог
Мне этот мир, в котором я живу.
«Чуть восток зазолотится»
Чуть восток зазолотится,
Заалеет чуть,
И уже не спится птицам,
Скоро в дальний путь.
Тучных стай с горы отлогой
Ощущаю свист.
И кружится над дорогой
Пожелтевший лист.
«Ну и что, что мы оба седые»
Ну и что, что мы оба седые!
Мы и в этот преклонный наш день,
Словно в годы свои молодые,
Любим жизнь, как цветы полевые,
Как цветущую в мае сирень!
«Приходи ко мне в гости, весна»
Приходи ко мне в гости, весна!
Я открою и дверь, и оконца.
После вьюг, как тяжелого сна,
Буду рад я желанному солнцу.
Жуткий холод на сердце, поверь.
Так тоскливо и скучно порою.
Я не только оконца и дверь
Пред тобою и душу открою.
Ждет, волнуется сердце в груди,
Потому что тебя нет милее.
Буду ждать. Только ты приходи.
Я молю, приходи поскорее.
Пасха
И на земле, и в вышине
Объята ночь красой нездешней.
От счастья в этой тишине
Я плачу, кающийся грешник.
Свершилось чудо из чудес:
Стою один, как в поле колос,
И слышу чистый с неба голос:
«Христос Воскрес! Христос Воскрес!»
Встает заря. Редеет мгла.
Курлычут птицы в поднебесье.
Кругом звонят колокола.
И слышу я: «Христос Воскресе!»
Я на мгновение замру.
И окажусь как будто в сказке.
Играет солнце поутру,
И люди радуются Пасхе.
«Земля вековая, пропахшая хлебом»
Земля вековая, пропахшая хлебом.
А в воздухе утреннем, словно ключи,
Последним теплом с глади ясного неба
Балуют нас яркого солнца лучи.
Земля вековая. Поля. Перелески.
Края дорогие. И каждый тут куст,
Как будто старинная русская песня,
Наводит осеннюю светлую грусть.
Березы и клены глядят изумленно.
И кружится бабочкой желтой листва.
Ложатся печатью свежо и влюбленно
На сердце стихов золотые слова.
Галине Молостовой
Теперь, когда снова жасмином
Цветущим запахло кругом,
Я вспомнил тот дом с мезонином
И девушку, жившую в нем.
База отдыха «Витязево» г. Анапа. Август 1982 г.
Ту девушку звали Галиной.
Еще до сияния звезд
Встречались мы с ней у жасмина,
Что в их палисаднике рос.
Потом мы подолгу гуляли.
Над лесом закат догорал.
Она про любовь напевала,
А я на гармошке играл.
Любуясь вечерней зарею,
Гуляли мы с ней вдоль села.
С тех пор, опьяненных любовью,
Судьба нас навеки свела.
Живем до сих пор. И не каюсь.
Как прежде, не зная забот,
Я ей на гармошке играю,
Она о любви мне поет.
Поэт
Памяти Федора Сухова
Вечерний ветер щеки холодит,
А он на небо зимнее глядит.
Быть может, у него в душе печаль,
Что так всегда подолгу смотрит вдаль.
А может быть, за той вечерней мглой
Он слышит предков голос неземной.
Глубокой ночью белая метель
Начнет стелить пуховую постель.
Петь жалобные песни до утра.
Ей будет вторить старая ветла.