Хадрит встал, отряхнул свою парчу и пошел сквозь толпу. Он склонил голову перед шахом у самого помоста:
Ваше величество. Из-за дрожи его было сложно понять. Я полагаю, на вашу жизнь готовится покушение.
Лат всемогущая, что узнал Эше?
Шах выпрямился и сказал:
Повтори, Хадрит.
Мой шах, на вашу.
Эше протолкался мимо него.
Во-первых, я вовсе не евнух. Я Апостол Хисти и знаток кровавых рун. Вам нужно немедленно избавиться от этих двоих!
Он указал на Джихана и меня. Что происходит?!
Гулямы в золотых доспехах окружили нас, будто почуяли опасность.
Шах покачал головой:
Не так быстро. Что за опасность грозит мне от моих новых дочери и сына?
Кровавые руны начертаны кровью завоевателя, сказал Эше. Она встречается практически только среди племен Пустоши.
Я не понимаю, сухо сказал шах, будто теряя терпение.
Я тоже не понимала. Что он пытается сказать обо мне и Джихане?
Эше тяжело вздохнул:
Прошу меня простить, но красноречие покинуло меня. Я видел руны по всему вашему дворцу и знаю, для чего они. Наш противник не какой-то обыкновенный колдун. Любой силгиз в этой комнате, обладающий кровью завоевателя, может прямо сейчас находиться под контролем гораздо более страшного существа. Оборотня.
О Лат. Кровь завоевателя один из типов? Может, ею обладает мой брат или кто-то из толпы. «Оборотень» звучало гораздо более пугающе, чем «колдун».
Шах повернулся к Хадриту:
Ты ручаешься за этого человека своей жизнью и жизнью своих родных?
Хадрит поспешно кивнул:
Да, мой шах. Вы можете спросить и ее.
Он указал на меня.
Сира? Шах повернулся ко мне. Ты знала об этом?
Я не совсем понимаю, какое это имеет отношение ко мне, сказала я, но видела кровавую руну в купальне.
Мой брат, до сих пор хранивший молчание, встал и произнес:
Будет лучше, если силгизы вернутся в лагерь, пока все не уладится. Мы не позволим отравить мир между нами интригами и колдовством.
Мой шах, мы отведем вас ко мне домой, сказал Хадрит. Вам нельзя оставаться в Песчаном дворце.
Так будет лучше, согласился Эше. Я смогу обезвредить руны, но на это потребуется время. До тех пор вам и вашей семье лучше покинуть дворец.
Все это было так неожиданно, хотя мирный договор уже был подписан и скреплен моим браком с Кярсом. Ничто не могло поставить под угрозу безопасность шаха и мир в королевстве.
Гулямы золотой стеной окружили шаха, а мы с Джиханом сошли с помоста и собрали силгизов. Толпа расступилась, чтобы пропустить шаха, стражи открыли двойные двери в переднюю, которая вела к выходу из дворца.
Пока я наблюдала за суматохой, меня охватила слабость. Я прислонилась к стене, все вокруг как будто замедлилось. Я посмотрела наверх. На стеклянном куполе сидел дронго и глядел на меня. Красные глаза печали. Красные глаза ярости.
Я схватилась за голову, чувствуя головокружение. Конечности онемели, к горлу подкатила тошнота. Какое неудачное время для болезни, для обморока. А потом мир перед глазами раскололся, и в трещину полился черный туман, пока не утопил меня.
8. Зедра
Я открыла глаза. Меня окружал тронный зал: наложницы, артисты, силгизские воины и визири, все что-то говорили в ярости или смятении. Люди расступились, чтобы дать дорогу шаху, стоявшему за золотой стеной гулямов. Возможности действовать таяли с каждой секундой. Хотя они не знали, кто я, этот Апостол раскрыл мои руны, так что или сейчас, или никогда.
Сира, что с тобой?
Джихан погладил меня по щеке. Его силгизский наряд темно-синий жилет с мехом напомнил мне нашу вограсскую одежду.
Я оттолкнула его руку.
Ничего, брат. Просто легкий обморок. Все это произошло так внезапно.
Я чувствовала страх Сиры, отравлявший радость от свадьбы. Бедная девочка верила, что это будет величайший день ее жизни. Новая глава. Что ж, вполне возможно.
Я не хочу, чтобы ты здесь оставалась. Пойдем с нами в лагерь.
Я улыбнулась и кивнула:
Конечно. Как скажешь.
Гулямы, выстроившись квадратом, повели шаха к выходу. Его окружал двойной ряд вооруженных аркебузами и саблями мужчин в доспехах. Как мне, долговязой девчонке, прорваться сквозь них?
Я подошла к ближайшему низкому столику и нагнулась. Огляделась, чтобы убедиться, что никто не смотрит. Эти овцы были слишком заняты, наблюдая за Тамазом и гулямами. Хорошо. Я посмотрела на разделочный нож, воткнутый в баранью ногу, лежавшую на горке риса. Проведя над ним рукавом, я сунула нож внутрь.
Гулямы и Тамаз вышли из зала в переднюю. Я последовала за ними вместе с силгизами. Тамаз и гулямы поспешно последовали через похожий на туннель выход на улицу. Я не отставала, обгоняя визирей, придворных и наложниц, чьи парчовые одежды задевали меня. Моя цель миновала жуткого каменного симурга, а силгизы остались позади. Хорошо.
Теперь от Тамаза меня отделяли лишь десять шагов и двойной строй натренированных с рождения воинов. Что может пробить его?
Отец! закричала я, будто охваченная болью. Отец!
Тамаз посмотрел на меня сквозь строй гулямов. Но они увлекали его вперед, даже схватили за плечи.
Отец, подождите!
На этот раз я должна была завладеть его вниманием. Нож скользнул из рукава мне в ладонь, я набрала воздуха и воткнула его себе в правый глаз.
Волны боли омывали мое лицо, мозг и кости, когда я упала на колени, не забыв спрятать нож в рукаве.
Отец! Помогите!
Сквозь заливающую лицо кровь видеть было трудно. Кровь завоевателя обычно казалась на вкус слишком
острой и металлической, но на этот раз я ею наслаждалась.
Тамаз в ужасе обернулся, оттолкнул гулямов и захромал ко мне.
Он обхватил мою окровавленную голову руками.
Сира! Что случилось? Ох, дочка! Моя дорогая дочь!
Позади слышался топот бегущих ног. Рядом со мной появился Джихан. Он положил руки мне на плечо и вместе с Тамазом в ужасе смотрел на меня.
Отец, брат. Мне жаль, сказала я. Мне так жаль.
Лекаря! Приведите лекаря! крикнул Тамаз.
Его гулямы подошли и выстроились стеной перед нами, а позади были силгизы. К нам протолкался Като.
Ваше величество, поклонился он. Мы найдем ей лекаря. Но вы должны пойти с нами. Я не знаю, где скрывается опасность.
Сейчас или никогда. Все взгляды были прикованы ко мне. Я незаметно взяла нож и вонзила Тамазу в сердце.
Отец.
Я резала его грудь. Рвалась плоть. Разлеталась вокруг кровь. До тех пор пока у него изо рта не пошла пена и он не повалился замертво.
Джихан неотрывно смотрел на меня, от ужаса в его глазах показались слезы. Он вырвал нож из моей руки, а гулям подхватил тело шаха Тамаза.
Она она зарезала шаха! закричал Като.
Он обнажил саблю, а другой рукой схватил аркебузу.
Джихан был безоружен. У него был только столовый нож. Но все же он прыгнул вперед, готовясь защищать сестру ценой своей жизни.
Колдун, сказал он. Это сделал колдун!
Я видел, как она зарезала шаха! вопил Като, указывая на меня.
Несколько гулямов подхватили тело шаха и куда-то помчались, а остальные построились и заблокировали выход. Като толкнул Джихана, чтобы схватить меня, но Джихан толкнул его в ответ.
Жуткая боль в глазнице притупилась, однако головокружение грозило положить конец этому циклу. Мне нужно было как-то прикончить Сиру, но Джихан забрал нож.
Меня окружили воины-силгизы. Какой-то крепыш поднял меня на плечо. Из ножен на боку торчал охотничий нож с костяной ручкой. Отлично. Пока воин шел с остальными силгизами к строю гулямов, я потянулась за ножом. Когда Самбал убил крысу, я не умерла, значит, не умру и сейчас. Хотя вряд ли будет приятно.
Стрельба! Воздух наполнили крики и вопли. Силгиз передо мной пал жертвой аркебузы гуляма. Джихан рухнул на колени, зажимая прожженную дыру в животе. Устоявшие силгизы вытащили охотничьи ножи и ринулись на гулямов.
Державший меня воин побежал вперед, а я приставила нож к шее, прижала посильнее и провела им по коже.