Я да, а ты? Улыбаясь я дьявольской улыбкой и делаю шаг по направлению кухни, оставляя позади себя ковбоя. Я умираю с голоду, поэтому готова проглотить хот-дог целиком. Еще один трехочковый.
Ни один не справился с моей манерой общаться, и ковбой не исключение. Все мозги плавно перетекают во второй мозг, оставляя своего хозяина безоружным.
Захожу на кухню и открываю холодильник. Да, «мой» новый приятель тут явно не на пару дней. Холодильник забит до отвала. Хватаю огромную бутылку молока, бейглы в пакете и продолжаю изучать содержимое. Сыр Филадельфия, йогурты, консервы.
А так с виду и не скажешь, прилетает мне почти сразу со спины. И ты забыла кое-что.
Что, прости? Обхватываю зубами хвостик от пакета с бейглами28, беру коробку с Филадельфией и оборачиваюсь на говорящего, и тут же отшатываюсь в прохладные пары холодильника. По спине пробегает холодок, а вот лицо обдает жаром от близости с этим амбалом. Я почти смотрю ему в грудь. В коридоре в ярком освещении Ченнинг не казался настолько высоким и с такими широкими плечами, и развитой мускулатурой, как в близи и в более тусклом освещении. Меня вновь окатывает жаром уже со всех сторон, и рефрижератор не справляется со своей обязанностью.
Я вздрагиваю, стоит Ченнингу приблизиться почти вплотную. Мне приходится потесниться, стараясь не позволить нашим телам соприкоснуться, иначе я сгорю заживо. Он протягивает руку над моей головой, а после произносит:
Забыла начинку для бейгла. И перед моим лицом появляется упаковка колбасок для хот-дога «Сабрет»29. Вероятно, мой хот-дог войдет с большим трудом в твой бейгл, но, если хорошо постараться, то все пройдет как по маслу, Харлин.
Харлин
Ох От того, как Ченнинг произносит мое имя, между ног начинает пульсировать, а внезапно холодный «выдох» холодильника окутывает меня, вызывая миллион мурашек по всему моему телу, делая мои соски еще более твердыми. Зубы непроизвольно разжимаются, и чертовы бейглы падают к моим ногам, и мой взгляд говорит об одном трехочковый забили мне.
Ты уронила, как-то со скучающим видом произносит Ченнинг и медленно опускается вниз, не разрывая со мной зрительного контакта. Оставаясь в таком положении, добавляет: И я думаю, к бейглам идеально подойдет мой петушиный соус30. Договорив, он поднимается, вновь окуная руку в гудящий от негодования холодильник. «Сирача»31, поясняет мужчина, выуживая на свет традиционный тайский соус с петухом на этикетке. Тачдаун32, детка, произносит он, опираясь рукой с бейглами о бортик холодильника, захватывая меня в свой плен.
«Харли, Харли, Харли, подбери свои влажные трусики и ответь уже что-нибудь этому Казанове, твержу себе я, но кроме как смотреть в потемневшие глаза Ченнинга я ничего не могу. Харли, Харли, детка, очнись уже, черт тебя подери!»
Собираюсь с мыслями и произношу первое пришедшее на ум:
Хочу авокадо. «Что, Харли? Что? Авокадо? Ты совсем спятила, что ли?»
Удивительно, как идеально совпадают наши вкусы. Еще бы я не отказался от тихоокеанских устриц, у них более солоноватый вкус.
Кажется, моими сосками можно уже резать вольфрам33. Не выдерживает даже рефрижератор, издающий стонущий звук, и позади меня гаснет лампочка.
Кажется, мы сломали холодильник, произношу я слегка хрипловатым голосом от желания.
Не думаю, что он может потечь, все же «Ноу Фрост», произносит Ченнинг, смотря вниз, а после возвращает свой взгляд мне. А лучше не проверять, говорит Ченнинг, и на мою талию ложится рука, привлекающая меня к сильному мужскому и обжигающему телу. О боги! Объятия такие твердые, как камень, мышцы, словно сталь под теплой кожей. Моего тела больше не касается освежающая прохлада, и Ченнинг, будто в танце, разворачивает меня, а за его спиной слышится шлепок закрывшейся дверцы холодильника. До слуха доносится звук заработавшего мотора.
Как же хорошо, что в одной моей руке галлон молока, а в другой сыр филадельфия. Иначе, я б уже не отвечала за свои действия.
Еще есть пицца, произносит Ченнинг. В морозилке. Хочешь? Пепперони.
***
Ченнинг Райнер
Тачдаун, малышка Харлин. Гол, трехочковый, фулл. Мне хочется обрушиться поцелуем на ее приоткрытые и такие манящие губы, вторгнуться в ее просторы, завладеть ею и победить еще один период. Усадить на стол, сорвать с этой потрясной задницы обтягивающие кожаные штаны и трахать блонди пока не закончатся силы.
Я, конечно, все понимаю, тебя сильно возбудили бейглы и «Сирача», но, ковбой, приструни своего жеребца, пока он не вспорол мои штаны, отвечает мне Харли. Я уж очень прикипела к ним душой.
Вот же чертова заноза!
Смотрю, ты острая на язык, произношу я, все так же не выпуская из своих объятий девушку. В конце концов, она начала эту игру первой, и я не собираюсь отступать. Не в моих это правилах.
Осторожно, Ченнинг, ненароком могу порезать и отравить своим ядом. Облизывает она свои губы.
Мне хочется склониться и поймать губами этот острый язычок и пососать, пробуя его на вкус. Наверняка он будет, как самый острый чили перец. И то, как Харлин произносит мое имя. О боги, я хочу слышать, как эта крошка выкрикивает его этой ночью, кончая на моем члене.
Мои грешные мысли прерывает громкое урчание в животе девушки, отчего мои губы невольно расплываются в улыбке.
А ты требовательная, Харли, говорю я.
Ты даже не представляешь насколько. И когда я голодна, то становлюсь невыносимой, и не советую это проверять. В ее животе вновь урчит, и эти звуки я не только слышу, но и ощущаю от нашей с ней близости.
Ну что ж, думаю, можно поесть. Признаться, я тоже проголодался, игра с этой занозой пробудила во мне аппетит.
Тогда, может быть, все же отпустишь меня?
Я с большим трудом выпускаю девушку. Буквально слышу, как «скрипят» мои «механизмы», упираясь этому действию. Спустя время мы усаживаемся за стол, принимаясь за легкий перекус, а дальше будет что-нибудь посытнее бейглов и колбасок
Глава 5
Харлин Квин Олдридж
После легкого перекуса мы все же отвариваем дамплинги, выпиваем кофе и сейчас, на удивление, в полном молчании расходимся по комнатам. Видимо, Ченнинг расстрелял все свои патроны, и его магазин пуст, а я устала после долгого путешествия.
Захожу в комнату и падаю на застеленную кровать, и тут же морщусь от ее нереальной жесткости. Выбора у меня особого нет. В квартире всего две комнаты, и первую ранее облюбовал Ченнинг, так что мне придется довольствоваться малым. Вытягиваю ноги на кровати и стону от понимания, насколько же я устала. Боюсь, полутора днями мой отдых не обойдется, или в Калифорнию я приеду с согнутыми ногами, и они больше никогда не разогнутся.
Спустя десять минут я все же встаю и изучаю содержимое шкафа в спальне. Нахожу на полках чистые полотенца и различные принадлежности. Беру пару полотенец и намереваюсь пойти в ванную, как кидаю взгляд на сдохший мобильник. Телефон! Я хоть и устала, но вряд ли смогу уснуть в ближайшие часы, а лежать в постели и пялиться в потолок то еще удовольствие. А идти после душа на улицу явно негениальная идея.
Кидаю полотенца на кровать и направляюсь в коридор. Прохожу мимо комнаты Ченнинга и замечаю его лежащим на диване и пялящимся на потолок. Вот же гад, отжал себе большую комнату с огромным диваном. Он, пожалуй, гораздо мягче, чем мой матрац, набитый кирпичами. Ничего не говоря, я беру ключи и покидаю квартиру. Спускаюсь на парковку, открываю небольшой бардачок и достаю зарядку от телефона, и возвращаюсь в квартиру.
В дверях меня ждет Ченнинг.
Я думал, ты ушла, весьма растерянно произносит он.
В ближайшие полтора дня не уйду, отвечаю я и показываю зарядку. Не могу жить без телефона. И так понимаю, тут нет вай-фая, как и зомби ящика? Кроме пустой стены в спальни Ченнинга я не увидела ничего.