Смиренно вздохнув, я пересекла кухню, и тут зазвонил мой личный телефон. Быстро взглянув на экран, я приняла вызов.
Привет! сказала я, зажимая телефон между ухом и плечом.
Вэнни, у меня совсем нет времени. У меня клиент буквально через минуту, быстро объяснил бодрый голос на другом конце провода. Просто хотела сказать, что Родриго видел Сьюзи.
Повисла тишина, тяжелая и неловкая. Впрочем, как раз это получалось у Сьюзи лучше всего все портить.
Я хотела спросить, уверен ли Родриго, что это была именно Сьюзи, но передумала. У нее было лицо, которое трудно не узнать даже после стольких лет.
Я нервно откашлялась, пытаясь убедить себя, что мне не нужно считать до десяти или хотя бы до пяти.
Где? мой голос прозвучал хрипло.
Вчера в Эль-Пасо. Он приезжал на выходные к родственникам жены с Луи и Джошем и видел Сьюзи в продуктовом в нашем старом районе.
Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь.
Нет, этого не хватило.
Пришлось считать заново, в этот раз до десяти. Тысяча мыслей разом промелькнули у меня в голове, когда прозвучало имя Сьюзи, одна хуже другой. Не надо быть гением, чтобы догадаться, что она там делала. Только один человек из нашего общего прошлого до сих пор жил там. Я все еще отчетливо помнила наш старый вытоптанный дворик.
Там я и познакомилась с Дианой. Когда я жила со своей родной матерью, Диана и ее семья были нашими соседями. У них был такой красивый дом свежевыкрашенный в синий цвет с белой отделкой, приятная лужайка. Папа играл с детьми на улице, мама целовала их синяки и ссадины. Касильясы были семьей, о которой я всегда мечтала в детстве. Особенно когда дела шли совсем плохо, и единственным моим утешением был блокнот, а не семья.
Диана была моей лучшей подругой, сколько я себя помню. Не сосчитать, сколько раз мы с моим младшим братом ужинали в их доме, пока маму не лишили родительских прав. Диана всегда заботилась обо мне чего никогда не делала моя семья. Это она нашла меня, когда Хватит. Хватит. Оно того не стоило тратить время и силы на то, что осталось в прошлом. Оно правда того не стоило.
Надо же. Понятия не имела, что она вернулась, сказала я голосом робота. Так же звучал мой внутренний голос. Я разговаривала с мамой неделю назад, и она ничего не сказала.
При упоминании моей родной матери Диана еле слышно хмыкнула. Для нее было загадкой, почему я поддерживаю отношения с этой женщиной. Честно говоря, мне не раз приходилось жалеть об этом, но Диане самому близкому человеку я ничего не говорила. Я знала, что она скажет, и просто не хотела этого слышать.
Я подумала, тебе лучше знать. На случай, если ты решишь зайти в гости, наконец пробормотала она.
Я нечасто приезжала в Эль-Пасо, но Диана была права. Я определенно не хотела ехать туда теперь, когда знала, кто там был.
Ладно, Вэнни, мне правда пора, быстро добавила моя лучшая подруга. Скажи только, ты уже сообщила Миранде, что уходишь?
Я так давно называла своего босса Мирандой, что даже не обращала на это особого внимания.
Только вчера.
И?..
Она не могла позволить мне спокойно прозябать в своем личном мирке.
И ничего.
Не было смысла врать и делать вид, будто я что-то значу для Эйдена. Я ничего не рассказывала о нем из-за договора о неразглашении, который подписала, когда только начала работать. Но Диана знала достаточно, чтобы понимать, почему Эйден записан в моем телефоне под именем Миранды Пристли из «Дьявол носит Prada».
О-о, разочарованно выдохнула она.
Ага. Я тоже так думала.
Он будет скучать по тебе, когда ты уйдешь. Вот увидишь.
В этом я сильно сомневалась.
Ладно, моя клиентка уже здесь. Перезвони мне, Вэн-Вэн. Я освобожусь в девять.
Конечно. Люблю тебя.
И я тебя. Кстати! Подумай о том, чтобы я покрасила тебе волосы, когда ты наконец выберешься оттуда, сказала она и положила трубку.
Последняя ее фраза заставила меня рассмеяться. Все еще улыбаясь, я прошла в офис Эйдена, чтобы разобраться с его почтой. Разговоры с Дианой всегда поднимали мне настроение. Тот факт, что она была одним из самых беззаботных людей, которых я когда-либо встречала, чаще всего помогал мне успокоиться. И она никогда не отчитывала меня за то, что я слишком много работаю, потому что сама трудилась с утра до вечера.
Я говорила ей то же, что сказал мне мой приемный отец, когда я в семнадцать поделилась с ним, что хотела бы уйти в творчество: «Занимайся тем, что делает тебя счастливой, Ваннé. Никто не позаботится о тебе, кроме тебя самой».
Этим я руководствовалась, когда объявила приемным родителям, что пойду в университет за полторы тысячи километров от дома. Это я говорила себе, когда не получила стипендию, а моя льгота оказалась лишь каплей в море. Я не собиралась отступать от своей цели, несмотря на то что пришлось расстаться с младшим братом с его благословения. И я сказала то же самое уже ему, когда он получил стипендию для обучения в колледже сразу после того, как я вернулась в Техас, чтобы быть ближе к нему.
Иногда давать советы гораздо легче, чем следовать собственным заповедям.
В этом и была суть моих проблем. Я боялась. Боялась, что клиенты уйдут и у меня не будет работы. Боялась, что мое вдохновение вдруг исчезнет навсегда и я не смогу заниматься дизайном. Боялась, что дело, ради которого я совершила столько усилий, прогорит и все пойдет к черту. Я не понаслышке знала, что иногда жизнь ведет тебя в одну сторону, а в следующий момент уже в совершенно другую.
Неожиданности так и устроены, что их невозможно предугадать. Они не встраиваются в твой график и не сообщают о себе заранее.
Глава 3
«Как же здесь воняет пóтом», подумала я, шагая мимо кардиотренажеров в зале, где Эйден тренировался с тех пор, как мы вернулись из Колорадо.
Комплекс, расположенный среди коммерческих складов на окраине Далласа, был оборудован для занятий тяжелой атлетикой, художественной гимнастикой, силовым экстримом, плиометрикой, пауэрлифтингом и много чем еще. Само здание было малоприметным, и его трудно было найти, если ты не знал, что искал. Комплекс работал всего три года, и его владелец вложил кучу денег в каждый его миллиметр. Он делал себе рекламу на том, что здесь тренировались звезды мирового уровня в самых разных видах спорта, но мне был нужен лишь один из них.
За те два года, что я провела с Эйденом, его график не менялся настолько, насколько это было возможно, учитывая все, что произошло с ним в последние десять месяцев. После окончания сезона, как только ему разрешили тренироваться, он уехал в маленький городок в Колорадо, где снял на два месяца дом у какой-то бывшей футбольной звезды. Там он занимался со своим школьным футбольным тренером. Я никогда не спрашивала, почему он выбрал это забытое богом место. Думаю, ему хотелось скрыться от всеобщего внимания. Вокруг него, одного из лучших игроков НФЛ, всегда крутились какие-то люди о чем-то просили, что-то советовали. А Эйден был не самым общительным и дружелюбным человеком.
Он был одиночкой, но невероятный успех в спорте буквально обрек его на внимание публики и журналистов, которое было приковано к нему с тех пор, как его взяли в команду. Это я узнала из бесчисленных статей, которые я читала, прежде чем опубликовать их на его страницах в соцсетях, и из сотен интервью с ним, которые я прослушала. Ему пришлось смириться с этим по мере того, как он остановился лучшим в своем деле именно таковым его считали фанаты, и даже те, кто не был его большим поклонником.
После двух месяцев затворничества в глуши я поехала с ним, потому что он, очевидно, не мог обойтись без шеф-повара и домработницы он, вернее, мы улетели обратно в Даллас, а школьный тренер Эйдена вернулся в Виннипег. В Далласе Эйден работал с другим наставником, пока в июле «Три сотни» не вызвали игроков в тренировочный лагерь.