В результате стратегическая инициатива закономерно переходила к противнику, и русским солдатикам вот уж кого никак нельзя было упрекнуть ни в отсутствии храбрости в атаке, ни в отсутствии стойкости в обороне потом приходилось щедро и зазря проливать свою кровушку на невыгодных, неподготовленных позициях, а еще там и тогда, когда и где это было удобно именно японским войскам.
Видел, злился, негодовал, но служил честно, старался выполнять свои обязанности как можно лучше, тем более что военно-инженерное дело он полюбил всей душой, да и способности к этому проявились изрядные, в результате занимался этим, что называется, и для души, и от души. Устройство собственных и преодоление вражеских инженерных заграждений, минно-взрывное дело, организация связи и инженерно-саперного обеспечения боя в целом тут он постепенно становился если еще не выдающимся, то уже и не рядовым специалистом.
В составе своего саперного батальона занимался укреплением оборонительных позиций, организацией и обеспечением проводной телефонной связи, наводил мосты и переправы. Довелось и повоевать, так сказать, непосредственно, то есть лицом к лицу с противником, поскольку командование, видя инициативу и способности молодого офицера, частенько поручало ему проведение не только инженерной разведки позиций неприятеля, но и разведку боем.
Так что война, в целом позорная как для армии, так и для страны, лично для Карбышева закончилась весьма удачно: он подрос в чинах до поручика, не был обойден наградами. А еще набрал солидный боевой и командный опыт, учился сам и учил подчиненных, отлично понимая, что с появлением новых видов вооружений и общим развитием техники война изменилась, и теперь, чтобы победить в бою, и от солдат, и особенно от командного состава требуется не просто храбрость и лихость, чтобы гарцевать впереди, на лихом коне, нужны и знания, и новые умения, в том числе в области сложных технических и инженерных вопросов.
Однако потом из армии и от любимого дела пришлось уйти. После того, как огромная Российская империя позорно проиграла войну небольшой островной Японии, а «царь-батюшка» и его никчемное, тупое и самодовольное окружение, не желая ничего менять, попытались просто погасить народное недовольство репрессиями, по всей стране заполыхали революционные выступления, бороться с которыми чиновники всех мастей по давней русской традиции предпочли путем обычного в армии «наказания невиновных и награждения непричастных».
Вот и Карбышева обвинили в том, что он, дескать, проводит революционную агитацию среди солдат Какая, к чертям собачьим, агитация, если он, будучи человеком военным, твердо и искренне был уверен в том, что армия всегда, во все времена, должна быть вне политики, ее дело готовиться к войне и воевать с врагами Отечества, а их у России всегда было и всегда будет хватать с избытком, вне зависимости от того, какой будет политический строй и какая форма правления. Поэтому никакой революционной агитации он не вел, но когда солдатики спрашивали у него о причинах постыдного проигрыша России в Русско-японской войне, врать им он не мог, да и не хотел, а потому рассказывал правду: о плохом обучении и подготовке войск, о бездарности генералов, о том, как солдаты и боевые офицеры своей кровью оплачивали ошибки и просчеты верховного командования Может, именно эту критику ему и припомнили, а может, и что другое свою роль сыграло бог весть, но службу пришлось оставить.
Вместе с женой осел во Владивостоке, кормились тем, что подрабатывал чертежником. Но душа рвалась к любимому делу, и потому, как только представилась возможность, он из запаса снова вернулся на военную службу, по специальности, командовать ротой во вновь формируемом крепостном саперном батальоне. Служил там же, во Владивостоке, а чуть позже, в 1908 году, выдержал экзамены и поступил в Николаевскую военно-инженерную академию, что в Санкт-Петербурге.
Академию закончил в 1911 году, с отличием, и уже штабс-капитаном, а затем снова продолжил службу по военно-инженерной части, совершенствуя свои навыки в полевой и долговременной фортификации сначала при укреплении фортов Брестской крепости, а потом в качестве дивизионного инженера пехотной дивизии в Галиции.
Там, будучи уже известным в кругах специалистов военно-инженерного дела, он и встретил свою вторую войну Первую мировую, или, как ее еще называли в мире, Великую войну
Воевал в Карпатах в составе 8-й армии генерала Брусилова, участвовал в знаменитом «Брусиловском прорыве», проявил себя и вырос до должности начальника инженерной службы стрелкового корпуса. При штурме крепости Перемышль был ранен в ногу, за храбрость и отвагу получил очередной орден, произведён в подполковники. И в 1917 году, уже как признанный военный инженер высокого уровня, руководил производством работ по укреплению позиций на границе с Румынией.
Затем страна и армия развалились, но Родина осталась, и он продолжил ей служить, пусть и в новых реалиях, на своей третьей войне на этот раз на войне Гражданской
Здесь он уже руководитель и военачальник высокого ранга, член Коллегии по обороне страны при Главном военно-техническом управлении РККА, руководитель всех оборонительных работ Восточного фронта, затем руководил инженерами Южного фронта. Позже, в 19231926 годах, был председателем Инженерного комитета Главного военно-инженерного управления РККА.
До своей четвертой Советско-финляндской (или Советско-финской) войны Карбышев успел многое. Щедро делился накопленными знаниями и опытом. Наряду с преподавательской работой в Военной академии имени Фрунзе разрабатывал и проектировал инженерные сооружения линии Сталина, руководил кафедрой военно-инженерного дела Военной академии Генштаба, публиковал научные труды по военной истории и военно-инженерному искусству, статьи и учебно-практические пособия по вопросам инженерного обеспечения боя и операции, возведения и разрушения заграждений, форсирования водных преград. Его учебные пособия были в те годы основными материалами по инженерно-саперной подготовке командиров Красной армии.
Потом началась Советско-финская
Когда советские войска намертво уперлись в мощные долговременные укрепления линии Маннергейма и бессильно забуксовали, Карбышева включили в состав особой группы, которая вырабатывала рекомендации по инженерному обеспечению ее прорыва. Пришлось и на фронт выезжать для проведения рекогносцировок, и в грязи да в снегу при этом поваляться, несмотря на годы, но способы прорыва были найдены, рекомендации в войска направлены. Именно там и тогда себя очень хорошо проявили инженерно-штурмовые группы, которые, используя особую тактику и взрывчатку, выводили из строя мощные бетонные доты, расчищая дорогу пехоте и танкам. Дмитрию Михайловичу тогда присвоили звание генерал-лейтенанта инженерных войск, а чуть позже, уже в 1941 году, ученую степень доктора военных наук, по совокупности заслуг.
И вот, не успели еще военные специалисты молодой Советской республики осмыслить опыт, удачи и ошибки той войны, как 22 июня 1941 года на страну обрушилась Великая Отечественная война его пятая и, скорее всего, последняя война
Буквально за пару недель до ее начала Карбышева, как ведущего специалиста-практика по военно-инженерной фортификации, командировали в Западный Особый военный округ, проверять ход, а также сроки выполнения работ по строительству и оборудованию долговременных укреплений в составе вновь создаваемых укрепленных районов на новой границе, так называемой линии Молотова. Точнее, «проверять ход и сроки» это цель поездки для командировочного удостоверения, а по факту именно его направили потому, что плановые сроки сдачи, постоянно урезаемые сверху, безнадежно срывались, а он, по мнению начальства, мог в этом как-то помочь.