«Враги, коими врагов посрамляешь»
Без армии властелину не обойтись. Это было аксиомой для авторов «зерцал» и для правителей. «Посредством войска властелин осуществляет господство, чтобы проводить успешную политику» [47]. «Власть здание, а войско его фундамент» [48]. Войско опора власти [49].
Однако армия амбивалентна. Вот одна сторона дела, о которой говорит султан Абу-Хамму. «Знай, сын мой, обращается он к наследнику престола, что властелин без армии подобен бесплодной земле, похож на птицу без оперения. А птица без оперения обязательно будет когда-то поймана».
Но есть и другая сторона. «Однако тот, кто небрежно обходится с войском, продолжает султан, прославившийся своими завоеваниями на севере Африки в XIV веке, падёт со своего трона, поможет врагам во вред самому себе» [50].
Лапидарно эту двойственность армии выразил автор «Тайны тайн», которого повторяли многие. «Враги, коими врагов посрамляешь», вот что такое армия [51]. Разъяснение этой максиме дал, например, аль-Маварди. «Воины враги властелина, если постигла их порча. Ими, если они в порядке, властелин воздаёт врагам по заслугам» [52].
Главная причина опасности армии для властелина заключалась в том, что она была наёмной, вернее, платной и инонациональной по отношению к основной массе населения, и часто к самому властелину. При этом платный и инонациональный характер армии реализовался в том, что на службу призывались, точнее приглашались, целые войсковые формирования, состоявшие из представителей одного этноса (народа, племени, родоплеменной группировки).
Примечательный в этом отношении эпизод приводится в «Сокровище владык» Ибн-аль-Джавзи. Для защиты от притязаний на престол очередного претендента один из приближённых советует халифу аль-Мамуну прибегнуть к помощи тюрок. «Властелины всегда так поступают», заявил этот придворный [53]. Это и неудивительно. Халифат, называвшийся Арабским, всё больше становился таковым только по имени. Администрация, судопроизводство, наконец, военное дело все эти и другие государственные функции выполнялись во всевозраставшей степени неарабами.
Армия имела свои интересы, очень часто не совпадавшие ни с намерениями правителей, ни с нуждами подданных. Чем это было чревато для правителей, может показать пример дайламитов (выходцев из горной части Южного побережья Каспийского моря).
Неожиданное окончание Халифской аудиенции
Дайламиты были призваны для наведения порядка в столице и оказания поддержки аббасидскому халифу аль-Мустакфи (944946). За короткое время их предводитель Ахмад, ставший называться Муизз-ад-Давля (Укрепляющий державу), прибрал к рукам всю реальную власть и стал основателем целой династии (Бувейхидов), которой конец положили в 1055 году новые захватчики сельджуки.
Историки описывают эпизод, который в полной мере иллюстрирует зависимость этого и других поздних аббасидских халифов («жалких фигур, всё более и более скатывавшихся к полному упадку», по характеристике Адама Меца) от воинских начальников. В один из дней 945 года аль-Мустакфи давал торжественную аудиенцию. Вокруг него, расположившись по рангу, сидели приближённые. Вошёл Муизз-ад-Давля, поцеловал землю у ног халифа, а затем его руку. Тут вдруг вошли два воина-дайламита и что-то прокричали по-персидски. Халиф подумал, что они хотят облобызать его руку, и протянул её им. Они же схватили его, бросили наземь и поволокли прочь, обмотав ему шею его же собственной распущенной чалмой. После этого халифа ослепили[7].
* * *
Подобные случаи не были единичными. Ибн-ат-Тиктаки сокрушается о том, скольких правителей воины свергли с трона, ослепили, а то и убили [54]. Аль-Газали напоминает, что солдатня убила многих визирей [55].
Поэтому армия, являясь инструментом осуществления политики, от этого мы сейчас отвлекаемся, представляет собой смертельную опасность для властелина, да и для всего общества. Согласно аль-Маварди, эта опасность троякая.
Во-первых, военачальники могут сделать многое для того, чтобы спровоцировать потенциального противника на начало военных действий. Такое возможно, потому что военные рассматривают мирные условия невыгодными для себя. Ни званий новых, ни трофеев «Пропадает их прибыток, уменьшаются доходы, и тогда они находят причины, чтобы разорвать целое поставить врага в неловкое положение, упразднить мир и покой, широко раскрыть двери, ведущие к тому, чего они вожделеют», к чинам, славе, влиянию, власти, богатству. И их, естественно, не волнует, что они нарушают политические планы властелина.
Во-вторых, враг может привлечь войско властелина на свою сторону, соблазнив его своими щедротами. «Всегда бьют в цель стрелы, нацеленные в заветные желания». В-третьих, если войско упустить из-под контроля, то оно может восстать против властелина [56].
«Труднейшее из дел устроителя державы управление войском», сокрушенно констатирует (и предупреждает) аль-Маварди. Ключевая проблема материальные условия воинов. Владыка должен полной, вернее, достаточной мерой обеспечивать войско всем необходимым, чтобы воины не знали ни в чём нужды. Если же он не сможет этого сделать, то произойдёт одно из трёх следствий, каждое из которых нежелательно. Либо воины станут посягать на имущество подданных, либо их склонит на свою сторону тот, кто сможет обеспечить их нужды, либо они займутся добыванием средств к существованию, что их обессилит, и они не смогут выполнить то, что от них требуется [57].
Здесь очень важно соблюсти меру. Если выплаты избыточны, то воины, поднакопив денег, могут покинуть воинскую службу. К тому же жизнь в условиях материального избытка может избаловать их и изнежить. Ко всему прочему они начнут дорожить собственным богатством и чаще станут задумываться о том, стоит ли рисковать жизнью [58].
Но опасно и недодавать войску.
Как поведёт себя голодная собака?
Халиф аль-Мансур наставлял одного из своих военачальников:
Мори голодом собаку она пойдёт за тобой; раскорми её она тебя же и сожрёт.
Повелитель правоверных, если ты никогда не будешь кормить свою собаку досыта, возразил тот, найдётся кто-нибудь другой, кто поманит её костью, и она убежит за ним, бросив тебя [59].
* * *
Персидскому царю приписывается такое наставление своему сыну. «Не раскрывай свою ладонь широко перед воинами, не то они без тебя обойдутся. Не сжимай ладонь перед ними, не то они возмутятся против тебя» [60].
Однако не нужно думать, что деньги являются решающим фактором в господстве над войском[8].
И мухи не всегда на мёд летят
Один визирь настоятельно рекомендовал царю копить деньги и заполнять сокровищницу золотом и драгоценными камнями. Когда царь высказал сомнение и предположил, что лучше всё-таки тратить деньги на соратников, то визирь заявил следующее:
Пусть даже они от тебя сейчас и отвернутся, но когда у тебя появится в них нужда, ты предложишь им деньги, и соратники слетятся к тебе.
Царь засомневался.
А можешь ли ты как-то это обосновать? спросил он.
Конечно, с уверенностью сказал визирь и спросил: Можешь ли ты собрать здесь множество мух?
Нет, ответил царь.
Тогда визирь велел принести плошку с мёдом. Прошло некоторое время, и рой мух налетел на сладость. Но царя, видно, это не убедило, и он обратился к одному из своих приближённых с вопросом, прав ли визирь.
Конечно, не прав, ответил тот и для доказательства предложил дождаться вечера. Когда стемнело, он велел принести мёда. И ни одна муха не появилась [61].
* * *
Идея ясна. Не во всякое время, не в любых условиях мёд-деньги являются гарантией мобилизации соратников. Ещё одна притча для закрепления принципа.