Нет ничего плохого в том, чтобы иногда веселиться. С другой стороны, нельзя терять бдительность.
Я и правда беспокоилась о том, что отстаю. Что мне нужно что-то доказать Эндикотту, Катрине, Розе. А еще мне хотелось добиться расположения Уильяма, пусть я и пыталась не подавать виду. Раньше учеба мне давалось легко. Преподаватели всегда ставили мне высокие оценки и много хвалили. Я была лучшей по большинству предметов, не прилагая особых усилий, но это казалось ерундой по сравнению с удовольствием от самого процесса учебы.
Можно тебя спросить о том, что не дает мне покоя? обратилась я к Шону. Вопрос может прозвучать немного странно.
Я люблю странности.
Эта странность тебе не понравится. Однажды я пошла в библиотеку и увидела на лестнице Люка. Он с кем-то разговаривал и упомянул, что в их последнюю встречу Мадлен Гранжье выглядела обеспокоенной. Люк услышал, как она говорила о некой проблеме, которую нужно обсудить. Потом она умерла. Люк как будто намекал, что эта смерть не была случайностью.
Да, эта странность мне и правда не нравится. Знаешь, с кем Люк говорил?
Женщину я не узнала. Может быть, ты слышал что-то о Мадлен, что-то, что показалось тебе необычным? Какие-нибудь слухи?
За пару недель до ее смерти я заходил к ней в рабочее время. Мадлен не была моим научным руководителем, но она много знала о католических беженцах. В тот день Мадлен явно была не в духе и быстро выпроводила меня из своего кабинета, якобы у нее была назначена встреча со студентами, хотя на двери висело расписание, в котором не было никакой встречи. Вот и все. На твоем месте я бы не задумывался о смерти Мадлен. Вряд ли мы когда-нибудь выясним больше подробностей. Лучше уж сосредоточиться на исследованиях.
Я пытаюсь.
Как тебе профессор Эндикотт, получается с ним работать?
Конечно, ответила я. Но всякий раз, когда я иду к нему, у меня складывается ощущение, что я отрываю его от гораздо более важных дел.
Вероятно, так и есть.
Ха, я знала, что ты так и скажешь. Все же трудно воспринимать его как профессора, а не обычного человека. Кстати, он женат? У него есть дети?
Профессор Эндикотт женат на работе. Впрочем, это обычная история для ученого. Хотя даже для англичанина он слишком тщательно скрывает свою личную жизнь. Говорят, что у него есть девушка из другого университета, но мы никогда ее не видели.
В субботу вечером я пошла в библиотеку, чтобы вернуть несколько просроченных книг. У стола выдачи стоял Уильям. Жаль, что сейчас я в спортивных штанах. Пригладив волосы и ущипнув себя за щеки, чтобы придать коже здоровый румянец, я встала в очередь за ним и тронула за плечо.
Привет, незнакомец.
Он обернулся.
О, здравствуй.
Что ты взял? Я заглянула ему через плечо, чтобы посмотреть, какую книгу ему передали. Обложка была потертой, а сверху жирным готическим шрифтом были написаны слова «Oeuvres poétiques». Так ты читаешь стихи? Для удовольствия?
Ни слова больше, прошептал он. Хочу сохранить репутацию историка-аскета.
Не ты ли говорил, что чтение разных книг дает представление о мире?
Отличная память.
Не знала, что ты вернулся. Если есть время, может, выпьем кофе?
Звучит заманчиво, но сегодня субботний вечер, и у меня уже назначено свидание.
Оу. Я уставилась вниз.
С пожилым господином по имени он повернул книгу, чтобы я могла видеть корешок, Иоахим дю Белле. Я невольно улыбнулась. Сначала занесу книгу и еще кое-что домой. Встретимся в «Куайч» через полчаса?
Дома я почистила зубы, нанесла три слоя туши и блеск для губ. Надела юбку и черные кожаные туфли на каблуках, которые купила после того, как получила первую работу на полный день после университета.
На парковке у паба спорили двое мужчин, я спешно прошла мимо.
Уильям ждал меня у входа, несколько секунд я кожей чувствовала его одобрительный взгляд.
В «Куайче» уже яблоку некуда упасть, но я знаю место, где будет меньше пьяных студентов.
Свернув в переулок рядом с кафе «Замок», мы спустились в небольшой бар, который занимал подвал уютного на вид дома. Устроившись на замшевом кресле неподалеку от камина, в глубине помещения, я одобрительно сказала:
Тут мило.
Всегда нужно иметь план «Б», улыбнулся Уильям.
Посетителей для выходного дня было немного. Чуть поодаль столик был занят группой женщин, одетых в одинаковые розовые футболки, пластиковые короны с перьями и пурпурные боа. Они громко разговаривали.
Что тебе принести? спросил Уильям. Виски с содовой? Только тут никаких изысканных сортов.
Я и мечтать не смела. Смешивать односолодовый напиток с чем-либо, кроме льда, запрещено шотландским законодательством.
К барной стойке выпорхнули две девушки блондинка и симпатичная рыженькая.
Это мой девичник, услышала я высокий голос рыжей. Она наклонилась к Уильяму и что-то прошептала, накинув боа из перьев ему на шею. Он покачал головой, затем оглянулся на меня и снял боа, аккуратно надев его обратно на девицу, похлопав ее по плечу. Женщины ушли.
Вернувшись с выпивкой, Уильям занял соседнее кресло.
Как погляжу, тебе приходится отбиваться всеми силами, пошутила я.
Да. Сама знаешь, каково это.
Кто, я? Нет, не очень.
Ни на секунду не поверю, покачал головой Уильям. Я видел, как Шон смотрел на тебя в пабе тем вечером. Ты даже не осознаешь, какое действие оказываешь на людей.
Я поднесла стакан с виски к губам и сделала глоток.
Давай вернемся к поэзии. Неужели ты и правда читаешь стихи забавы ради?
Сегодня нет, но вообще бывает.
Любимые поэты?
Пабло Неруда.
Он пишет получше, чем Пьер Ронсар.
Уиьям улыбнулся.
Ронсар написал несколько прекрасных стихов. Я тебе как-нибудь их зачитаю.
С удовольствием послушаю. Кстати, как там Париж?
Париж это Париж. Он прекрасен, как и всегда. В этот раз было много работы. Я организовываю конференцию, она состоится через несколько месяцев. Как говорится, «нет покоя нечестивцам».
Рассмеявшись, я покачала стакан в руке.
Ты часто бывала в Париже? поинтересовался Уильям.
Можно и так сказать. Во время учебы я подрабатывала и на отложенные деньги уезжала летом в Европу. По-английски я говорила только при необходимости. Некоторое время я пробыла опэр в итальянской семье. После окончания университета я некоторое время жила в Париже работала с одним профессором над проектом по каталогизации.
Тот самый профессор, у которого училась Роза. Вирет?
Именно. Ты его знаешь?
Лично не знаком, но, конечно, читал его работы. Он взял тебя на работу сразу после окончания университета, это впечатляет. Теперь понятно, почему твои французский и итальянский так хороши. По крайней мере, на бумаге. Я должен сам послушать, чтобы удостовериться.
Он протянул руку, как будто собирался коснуться моей ладони, но поднял свой напиток.
Приложу все силы, чтобы не разочаровать тебя, шутливо произнесла я, откинувшись на спинку кресла. Здесь особая культура распития алкоголя. Мне стоит быть поосторожнее с виски.
Забавно, но Мадлен Гранжье однажды сказала, что за выходные в Шотландии она выпила больше, чем за целый месяц в Сорбонне.
При упоминании ее имени я вздрогнула, и Уильям, похоже, заметил, что мне некомфортно.
А откуда ты родом Нью-Йорк, верно?
Почти угадал. Бостон. А ты?
Ах, ты знаешь, отовсюду.
Я отпила виски, удивляясь, почему он уклонился от ответа на такой простой вопрос.
Дверь открылась, и внутрь бара ворвался холодный воздух. К барной стойке шла Катрина, а за ней Берти, словно они не были знакомы. Катрина прошипела на ходу:
Хрень собачья! Это все она. Как же все достало!
Тебе не стоило вмешиваться. Я всего лишь пытаюсь помочь.
Отвали.
Я втянула голову в плечи и отвернулась.
Может, они нас не заметят, с надеждой пробормотала я, осушив стакан.
Пригнись и следуй за мной, вполголоса приказал Уильям. Выберемся через черный ход. Мой приятель работает на кухне.