На своей полосе проезжей части он обратил внимание на коричневый кожаный туфель, который валялся на асфальте: «Все бегут отсюда так, что обувь теряют по дороге! Судьба любого небольшого районного городка как всегда печальна. Если частники не открывают своих предприятий, то местным жителям работать негде. Частники, которые рабочие места того самого населения на металлолом распилили и сдали. Да и здесь судя по всему та же самая история приключилась. Я уже по десятилетним дырам в дорожном покрытии вижу. Ладно, может хоть в этих краях тишина и спокойствие будут!». Вздохнув, Саша стал снова загружать свою голову мыслями о службе, а уж тем более о месте командировки, куда направлялся сейчас. Открыв бардачок, он стал искать там что то своей правой рукой, пока другой держал руль и не отводил глаз с дороги. Среди толстенной стопки ксерокопий, он достал мягкую, рваную пачку красных сигарет «Лаки Страйк», которую ему привёз в подарок из Соединённых Штатов его лучший друг. Полицейский поднёс смятую, раскрытую пачку с алым кругом посередине к своему носу и минуту точно вдыхал запах табака. Но, затем он бросил её обратно, где и взял, сказав протяжно самому себе: «НЕТ!».
Саша не курил сигареты уже два года, и эта борьба с курением далась ему очень тяжко в своё время. Обычно, люди, которые перестают курить, выбрасывают любые табачные изделия в мусор и пытаются даже рядом не стоять с дымящими курильщиками. Подсознательно многие знают, что одна сигарета может вернуть их к миллионам докуренных и выброшенных бычков. Но, психика этого персонажа была устроена по своему, специфически. Он считал, что лучше пусть всегда под рукой будет то, в чем уже перестал нуждаться. Чем ты будешь постоянно искать мысленно то, чего у тебя сейчас нет, набивая этим вещам всё большую цену.
Красные огни габаритов задних фар «ВАЗ 2108» исчезли в клубах пепельного тумана. На обочине, рядом с лежащим на дороге коричневым туфлем виднелся тормозной след длиной до десяти метров. Глубоко отпечатанные в грязи две параллельные линии, оставленные от экстренного торможения, вели в кювет. В самом их конце виднелась лужа багрового цвета, а пожелтевшая растительность также была забрызгана бардовыми каплями. В самом же кювете, на помятой крыше лежала иномарка. Под капотом и одним из передних крыльев растекалась светло зелёная охлаждающая жидкость с разноцветной эмульсией. Стекла автомобиля имели сильные трещины в виде паутины и почти под каждым имелись разбросанные осколки. С трудом пробивающиеся лучи рассвета коснулись светоотражающего покрытия заднего номера «Е010КО».
Саша вырвался, наконец то, из зоны ужасной видимости и теперь слева от него пролетали тёмные силуэты, напоминающие нефтебазу: огромные ржавые резервуары в пятнах мазутного цвета, контрольно пропускной пункт, а точнее фрагменты кирпичной постройки с уцелевшими, деревянными, оконными рамами. Все эти постройки выглядели ужасающе, причём, никакого брошенного рядом мусора не было. Никаких вообще признаков присутствия в этих местах людей. Красный кирпич и ржавый металл, гармонично оплетенные пожелтевшей лозой; высохшие, тонкие березки, произрастающие из расщелин между бетонными плитами. И большая стая мрачных как ночь ворон, сидящих на высохших, раскидистых ветвях старого клена. Сотрудник полиции ехал дальше, миновав указатель начала населённого пункта. На порыжевшем от коррозии покрытии дорожного знака заблестели чёрные буквы названия города: «ЗМЕЕГОРСК».
Глава вторая. Хватай бронежилет и беги в машину!
Вдоль дороги стали постепенно появляться дома. Старые, одноэтажные, с маленькими и узкими оконными рамами, металлическими листами с рыжими пятнами на крышах. Каждая вторая постройка имела выбитые стекла и выглядела заброшенной. Улица заканчивалась тупиком в виде сплошной, бетонной двух метровой в высоту стеной мясо комбината. С обеих сторон дороги, прямо друг напротив друга находились два обшарпанных, двух этажных домовладения. Они были выполнены в стиле архитектуры времён Великой Отечественной войны, но как не странно, на балконе одного из них висела бельевая верёвка. И на ней даже сохла одежда. Значит, люди тут всё еще живут. Саша стал притормаживать, так как ему нужно было повернуть налево. Никаких дорожных знаков на перекрестке не было, что говорило о равнозначности дорог. Обзор в обе стороны был очень плохой, а дома почти вплотную прилегали к проезжей части. Он стал постепенно трогаться после остановки и посматривать в основном на правую часть дороги. Туда, где тот должен был уступить в случае движения там транспорта. То самое чувство, когда по максимуму осторожничаешь, но подсознательно всё равно готовишься к столкновению. Полицейский резко отпустил сцепление, и «восьмёрка» уже начала движение, сопровождающееся свистом передних шин. Как тут же раздался громкий гудок и приближающийся звук торможения автомобиля. Саша утопил педаль тормоза в самый пол, обернувшись налево и увидев «Газель» скорой медицинской помощи. Она, даже толком не затормозив, объехала его хэтчбек, заглохший на встречной полосе. Так как полицейский в смятении случайно отпустил педаль сцепления.
Ни сирены, ни проблесковых маячков. Тут ещё и, оказывается, правила дорожного движения не действуют. Идиоты! Мне уже просто хочется развернуться и уехать отсюда на хрен. Так это я ещё в отделе не был! нервничая, и чуть ли не криком произнёс он, уже третий раз поворачивая ключ в замке зажигания.
Машина завелась, и тот, пробуксовав со свистом шин передних колёс, свернул на полосу своего движения. Спустя всего лишь пару минут езды на встречке показался ещё один микроавтобус с красными полосами, наклейками «03», и ревущей на всю улицу сиреной. Стоило Саше проехать ещё один перекрёсток, и ему на встречу уже неслась полицейская «Нива». Окна домов вдоль дороги переливались ярко синим цветом от проблескового маячка, который был на крыше той машины. И мчалась она, подлетая на всех лежачих полицейских. Александр подъехал к отделу полиции. Здание, покрытое краской тёмно бирюзового цвета больше было похоже на советский музей Ленину. Обычный дом на несколько семей, построенный в годах так где то 50 х, только сейчас на окнах блестят металлические решётки, а над входом развевается флаг Российской Федерации. Все места рядом с отделом МВД были заняты автомобилями, и тот, недолго думая, загнал своё «зубило» прямо на участок земли покрытый пожелтевшей травой и находящийся под плакучей ивой. Он резко выключил громко играющий рок в салоне, когда повернул голову налево. Внимание приковала резко открывшаяся дверь отдела, откуда в очень быстром темпе вышли четверо сотрудников органов внутренних дел, экипированные в противоударные шлемы и бронежилеты. Автоматическое оружие было у всех, кроме полицейского, что спешно прыгнул за руль «буханки»4.
Утро начинается! Какого черта они так вырядились? Вот только мне на учения попасть не хватало, вздохнув, Саша ещё несколько секунд провожал недовольным взглядом тот отъезжающий от парковочной площадки «УАЗ».
В свои двадцать восемь лет он имел звание старшего лейтенанта полиции и служил в должности участкового уполномоченного уже пятый год. И вся эта спешка, вечная суета, горы просроченных материалов, свинское отношение начальства настолько уже стояли комком в его горле, что при первой возможности свалить куда угодно в командировку, Саша не думал ни минуты. Внутри проходной отдела тот остановился своими чёрными туфлями на кафельной бежевой плитке перед дверью в виде металлической решётки на магнитном замке. Справа, рядом с окном, выходящим в комнату дежурной части, висел синий телефон. Участковый снял трубку и поднёс её к голове, пытаясь связаться с оперативным дежурным или с его помощником, которые в рассеянности бегали от одного угла к другому. И один и второй периодически смотрели на стоящего перед окном Сашу и держащего трубку телефона. Но, делая вид «нам сейчас некогда!», продолжали заниматься своими делами: дежурный, сев на стул, что то печатал на компьютере, а его помощник в суете выносил бронежилеты и складировал их на полу дежурной части. Сомкнув от злости свои скулы, смотря на этих двух никак не реагирующих товарищей, со словами «Да вы вообще охренели что ли?», полицейский стал громко бить носком одного из своих туфлей по металлической решётке. Помощник дежурного, услышав грохот, уже через десять секунд стоял с другой стороны решётчатой дверцы. Этот младший сержант с детским, тупым и неуравновешенным взглядом, не большого роста, с пухлыми от переизбытка веса щеками, стал кричать как невменяемый: «Больной на голову? Ты видишь? Ты стоишь перед дежурной частью, и никто тебе не открывает. Может, потому что все заняты?».