Ну так у меня все с собой: сапоги, фонарь
Хорошо, сказал я и попытался извиниться за опоздание.
Ты что это, Серж? Какой ты сегодня странный, сказала Лика.
Итак, это тело зовут Серж. Хорошо, что она назвала мое новое имя, а то ведь вот уже сколько брожу по городу и не знаю, что делать. Вначале я, конечно, испугался, когда в метро увидел себя в новом теле, потом все же взял его в руки, слегка успокоился, немного обтерся в неудобном Серже, помаленечку свыкся со злою судьбой, объяснил свое превращенье потерянным носом майора и так далее
Но теперь мне надо как-то себя повести. Имя могло подсказать, как вести это тело, тело же (в этом я уже успел убедиться) само поведет себя соответствующим образом важно только ему не мешать.
Ну, пошли.
Стараясь предугадать наши маневры, я думал о том, куда мы идем и что может связывать юную Лику с этим сорокалетним малым?
Вскоре мы вошли в подъезд, спустились в подвал и остановились перед запертой дверью. Лика рылась в своей сумке.
Давай ключи, сказала она.
Ключи? Но, спохватившись, сунул руку в карман. «Ключи», она сказала? Никаких ключей в карманах Сержа не оказалось. Ключи от чего? подумал я, склоняясь над замком, ну, для такого замка и не надо ключей. Дай-ка шпильку.
Ты же говорил, что достал ключи
Что-то подсказывало не открывать эту дверь с ржавым висячим замком, но Лика проворчала что-то вроде: «Эх ты болтун», и я принял это на свой счет.
Да на что мне ключи? посвети лучше.
Лика включила фонарик, и я стал обшаривать пол. Очень странно было обнаружить, что она говорит с этим Сержем не так, как со мной. Она же им просто помыкает, подумал я, окончательно раздваиваясь, и в этот момент увидал ржавый гвоздь на полу, а ведь я теперь постарше ее лет на двадцать
Когда я всунул гвоздь в скважину замка и попытался его отомкнуть, стало ясно, почему Лика так третирует Сержа. У него оказывается просто не руки, а крюки подобные вещи каждая женщина очень легко просекает. Недотепа ты, Серж, думал я, ковыряясь в несчастном замке. Своими руками я вскрыл бы его в момент, а этими возился полчаса и весь взмок. Но вот, наконец, язычок замка щелкнул на нас пахнуло сыростью и смрадом.
Переобувайся скорей, прошептала почему-то Лика, прикрывая дверь. Где твои сапоги?
Я уже знал, что в моей (Сержевой) сумке лежат болотные сапоги, но все еще не мог понять зачем все это. Мы переобулись и, освещая путь фонарем, стали спускаться по каменным ступеням вниз, в подземелье.
Зачем нам туда?! В этой тупой и темной неизвестности меня охватывала настоящая паника, но, скрепившись, я бодрился и строил из себя бывалого путешественника в недра земли.
Не называй это страхом, доблестный читатель, я достаточно храбрый человек, но это смутное беспокойство: и в самом деле, зачем этому Сержу сдалось тащить сюда романтическую Лику? Уж не клады ли какие они ищут здесь? с них станется. Все нисхождение мы совершили молча и вот уже стояли в каком-то тоннеле, в огромной трубе, по которой текла вода.
Так вот здесь как!? сказала лика оборачиваясь.
Вот так, ответил я, поняв, наконец, куда мы пришли. На подземный берег Неглинки, читатель.
Лика с любопытством оглядывалась, поводя лучом фонаря из стороны в сторону, и я видел осклизлые стены довольно высокой трубы, справа излучину этой реки, слева уходящее во тьму подземное русло. Стояла ужасная вонь, слышались непонятные всплески место крайне неприятное.
Ну что, посмотрела? пойдем? спросил я.
Пойдем, ответила Лика и направила фонарь совсем не туда, куда мне хотелось (назад), а в темный тоннель. Медленно спустившись на пару ступенек, она осторожно пошла по мелководью во тьму. Делать нечего я двинул за ней, увязая в неверной трясине. Воды медленно текли нам навстречу.
Я проклинал все романтические натуры вместе взятые. Особо молоденьких девушек, всё почему-то желающих видеть своими глазами. Они все, как одна, тянут вас, засыпающего от скуки, на какое-нибудь кладбище, или, скажем, забраться на высоковольтный столб. Причем (знаю по опыту), если вы откажетесь, она ведь полезет сама, одна, и вам все же придется быть провожатым. И обратим внимание: делается это без всякой задней мысли, а просто потому, что играет молодая кровь. Женщина поопытней и постарше ведь не полезет на высоковольтный столб, стоящий посреди поля, ибо знает вольты послаще. А девчонка, что ж! она не знает, как разрядиться. Так объяснял я нашу романтическую прогулку по берегу подземной реки.
Лика направляла фонарик то туда, то сюда, выхватывая из тьмы все те же липкие стены, ту же воду, и всем восхищалась, а я был занят одним: как бы побыстрей вернуть ее к реальности. Что бы такое сказать ей, думал я, когда вдруг заметил странный феномен: мне показалось, что река теперь течет в другую сторону. Вначале я решил, что здесь водоворот, но потом понял, что дело в чем-то другом.
Я остановился, заподозрив водоворот, и сказал:
Лика, посвети-ка сюда.
Лика повернулась и направила фонарь мне под ноги. Посмотрел на воду, текущую перед моими глазами слева направо, нет, показалось и вдруг (я лишь немного переместил зрачки), вдруг я увидел, что вода течет уже наоборот: справа налево. Так, стоя над потоком, несколько раз менял я положение зрачков, и каждый раз река попеременно текла то в одну, то в другую сторону это было, как на картинках Эшера.
Лика, ты ничего не замечаешь? спросил, доведя себя уже до ряби в глазах.
Нет, а что?
Водоворота.
Нет.
Ну ладно
Мы двинулись дальше по руслу подземной реки, и вдруг там, впереди, перед нами предстала в белесой предутренней дымке болотистая, камышами поросшая местность. Это было предчувствием, ужасом, мистикой, черт знает чем тело Сержа потоками пота и дрожью отвечало на то, что я видел.
Вернемся, услышал я шепот несчастного (собственный шепот), вернемся, шептал я, все глядя из-за плеча, ничего не заметившей Лики, на этот пейзаж, и на лодку, плывущую по реке, и на человека в ней, гребущего одним веслом.
Вы не верите мне? и не надо. Пусть это было обычным видением, вывертом моего расстроенного воображения, молитвой небесного странника чем угодно! но только припомните после, поближе к концу, что челноком этим правил древний старец Харон.
Прежде чем исчезнуть в слабом смещении моих зрачков, он поднял весло и указал им в то место, где река делала поворот. Лика направлялась прямо туда, я за ней.
Там, у поворота, в реку впадал маленький ручеек, и дальше уже мы пошли по его руслу довольно узкому коридору.
А сюда мы зачем? наконец спросил я.
Должен быть другой выход, ответила она, не оборачиваясь.
И действительно, вскоре мы добрались до мощной железной двери, чуть-чуть приотворенной в нашу сторону. Лика взялась за ручку и захлопнула дверь.
Ты что, не хочешь идти? спросил я.
Лика оглянулась, прошептала:
Какая-то странная дверь.
Что?
Я ее толкнула, а она закрылась.
Ну, а как же ты хотела? сказал я, она же открывается к нам.
Нет, от нас.
Да бог с тобой, я же видел
И я видела.
Тогда я, подошедши, потянул дверь на себя она не поддалась. Толкнул ее, и дверь под моим давлением приоткрылась немного в нашу сторону. Что за черт! нам сразу расхотелось идти дальше.
А мы шли по течению или против? спросил я, начиная кое-что соображать.
Не знаю. А там разве было течение? ответила Лика. Она все косилась на дверь и передергивала плечами, как от холода.
Мы сидели на корточках: я лицом к двери, Лика спиной, и молчали. Догоравший фонарик тлел между нами. И вдруг эта дверь заскрипела. Я всей кожей почуял, что кто-то напряженно и пристально смотрит на нас. Мы замерли. Ни шороха больше не доносилось оттуда, но мне показалось, что-то поблескивает. Напрягая глаза, я попытался зацепиться за этот блеск, но ничего не сумел разглядеть в темноте. Наверно минуту длилось это. Я подумал, что в любом случае надо загасить фонарь, сделал движение и вот опамятовавшая Лика, по щенячьи подвывая, тихонечко поползла ко мне. Я протянул руку, чтобы помочь ей, и тут вдруг бледно-зеленая волосатая лапа метнулась из тьмы, наткнулась на Лику, сгребла, потащила, дернула так, что Лика, крича, повалилась на спину и тут же исчезла за дверью. Лязгнул засов.