Но как же? Но зачем тогда всё это? Главный фискал Российской империи показал рукой на лебёдки, на дымящую печку, на небо, в котором исчезал наш воздушный шар. Разве не для того, чтобы вынудить к капитуляции? Просто прогнать?
Сражения, дорогой мой Гавриил Романович, выигрываются не фокусами, а Тут я запнулся, не в силах подобрать слово.
Но всё же зачем?
А как Александр Васильевич Суворов говорил? Удивил значит победил!
Мы удивили?
Разве не заметно?
Корабли, окутавшиеся парусами, спешили поскорее уйти от расплывшегося по воде огненного пятна. Некоторые так торопились, что сталкивались, а особо невезучие сцеплялись снастями, вызвав одобрительные крики со стороны наблюдающих за бегством русских моряков и артиллеристов.
Это хорошо, но где же оно? Нет, не так ОНО! И почему эти деревянные корыта такие медлительные? Впору самому бежать по волнам, подобно героине Александра Грина, и подталкивать англичан со шведами в корму. Или пинками подгонять. Ну ну где же?
И тут же, будто отвечая на неслышный вопль, у борта одного из шлюпов поднялся столб воды и облако густого белого дыма. Жалко на такую мелочь тратить Ага, второй, на этот раз линейный корабль. «Сент-Джордж», кажется. И ещё Нет, не зря поставили на кон последний рубль, потратив почти все запасы пороха. Зато теперь фарватер Южного канала на пути отступления неприятеля напоминает тарелку с пельменями. Ну да, обыкновенные морские мины, изобретённые черт знает когда и черт знает кем. Взрываются, правда, через раз, но в данном случае качество компенсировали количеством были старые запасы, так и не установленные в мирное время по обыкновенному разгильдяйству, новых добавили. Кулибин с Ловицем над начинкой тех и других немного поколдовали, вот и набралось. Это не Финский, это мой залив, и что хочу с ним, то и делаю! И незачем всякой сволочи по нему плавать! Плавать, господа ревнители морских традиций, именно плавать.
От флагмана отвалил баркас, Ваше Императорское Величество, доложил боцман Котофеев. Сей же час пристанут. Прикажете расстрелять?
Это всегда успеется. А что за баркас?
Шестивёсельный. А ещё там офицер с белым флагом.
Никак капитулировать собрались? Экие проказники! Я посмотрел на Кулибина. Сходил бы, Иван Петрович, узнал, что им надобно.
А если они не захотят со мной разговаривать?
С целым графом?
Ну и что? К царю же едут, а не к графу.
Да откуда же узнали, что я тут?
Механик ткнул пальцем вверх:
А штандарт чей висит?
По уму самому бы поговорить, но, боюсь, не удержусь и прикажу повесить парламентёров на ближайшем столбе. Это только внешне выгляжу спокойно, пристойно, иногда даже весело, но внутри кипит скопившаяся злость и требует выхода. Срывать её на своих? Хватит, было уже такое и едва не закончилось апоплексическим ударом табакеркой в висок. Хотя там и других причин куча, но именно эта послужила поводом и моральным оправданием для многих заговорщиков. Нет, свои, они и есть свои, их нужно любить, холить и лелеять. В определённых пределах, разумеется.
Ну? Под требовательным взглядом Кулибин поёжился, тяжело вздохнул и ушёл. Давно бы так.
Отсутствовал граф долго, видно, дожидался, пока англичане причалят, но через час вернулся с самым виноватым видом:
Англичане отказываются разговаривать со мной, государь, и просят вашей аудиенции.
Так сюда приведи.
Я звал.
И что?
Не идут, боятся. Даже на берег не вылезают.
Угу, мне бы тоже на их месте было страшно вылезать парламентёры, конечно, лица неприкосновенные, но по недавнему указу любой англичанин, ступивший на землю Российской империи, объявлялся вне закона. Вооружённый считался разбойником и подлежал немедленному уничтожению, а безоружных нужно было отправлять в суд, где они получали по десять лет исправительных работ. В зачёт срока шло только рабочее время Сурово, но но справедливо.
Ладно, этих придётся отпустить. В смысле, пропустить беспрепятственно ко мне и дать потом уйти, так как пойти самому урон государственному престижу.
Гавриил Романович, у тебя бумага и чернила с собой? Ага, вижу, что есть. Выпиши англичанам пропуск.
А как его писать?
Кто у нас здесь писатель? Как хочешь, так и пиши.
Державин кивнул и зачеркал пером по листу, иногда в поисках вдохновения почёсывая затылок. Через несколько минут закончил, улыбнулся и прочитал вслух:
Изрядно, Гаврила Романович! Восхищённый Кулибин изобразил рукоплескание. Только вот поймут ли?
Как хотят, так пусть и понимают, отмахнулся Державин. Изволите поставить подпись, Ваше Императорское Величество?
Признаюсь, ожидал более представительных парламентёров. Там что, адмиралы закончились? Или эти помоложе и, соответственно, понаглее будут? Англичанин смотрит с вызовом, будто делает одолжение присутствием, козёл душной Швед, наоборот, глаза прячет. Ну да, он же представитель недавнего союзника, предательски ударившего в спину. Такое трудно простить, и на его месте любой будет чувствовать себя неловко.
Примечания
1
На сегодняшний день сохранилось шесть деревьев (Прим. авт.).
2
Орфография реального документа по возможности сохранена (Прим. авт.).