«Пакет», произношу одними губами.
Мужчина считает выручку, а я секунды до провала. Наконец он поднимает голову, ударяя пальцами по козырьку кепки, и протягивает мне бумажный пакет, а вместе с ним связку ключей Марка. Так он уже все продумал?! Как же приятно осознавать, что в мире полно умных мужчин.
Спасибо, с радостным облегчением отвечаю я.
Мастер кивает мне, и я оборачиваюсь к Марку.
Ну вот и все! Шагаю вперед и кладу связку ему в карман. Спасибо!
Марк опускает взгляд на пакет в моей руке и приподнимает уголок губ:
Пожалуйста.
Поездка по делам и дорога домой проходят спокойно. Это немного странно, но я не привыкла отказываться от подарков судьбы. Дружеская волна поймана, и это пока все, что мне нужно. Возвращаемся домой, Марк ставит пакеты на кухонный стол, продолжая экспрессивно доказывать, что хип-хоп не просто направление в музыке и танцах, а целая культура.
Хип это усовершенствование, хоп прыжок. То есть дословно движение вперед. Самовыражение, понимаешь? Этот стиль помог тысячам заявить о себе, рассказать свои истории и выразить точку зрения.
Ладно-ладно, маэстро. Я все поняла. Подхожу к нему ближе и упираюсь ладонями в столешницу. Спасибо, что покатал меня, и за лекцию тоже.
Он опускает взгляд на мои губы. Ну, может быть, с дружеской волной я погорячилась. Как бы мы оба ни пытались изображать из себя разумных взрослых, похотливые подростки в нас иногда перехватывают инициативу.
Обращайся.
Эй, ребятки! Как дела?!
Смотрю на дверь, Дима нервно сжимает ручку, заглядывая в комнату.
Гляди, как переживает, шепчу я Марку.
Ага, усмехается он. Извелся весь, бедолага.
Скажем ему?
Думаешь, стоит?
Вы о чем?! встревоженно спрашивает Дима. Все-таки потрахались? Предохранялись, надеюсь? Я еще не готов стать дядюшкой Димой.
Переглядываемся с Марком и тепло улыбаемся друг другу.
В чем дело?! нетерпеливо вскрикивает Дима.
Увидимся за ужином, бросает мне Марк и выходит из комнаты, отодвинув Диму с пути.
Ди-и-и Брат закрывает за собой дверь. Ты что с ним сделала? Чего он такой добрый? Кастрировала его, да? Так и знал, что нельзя тебе его доверять!
Угомонись, старшенький. Расслабленно вынимаю продукты из пакетов. Я же говорила, что мы подружимся.
К бабке его сводила? Порчу навела?
На тебя да. Запоры еще не замучили?
Шутки в сторону! хмуро произносит он.
Дим, ласково обращаюсь к брату, тебе не о чем переживать. Мы все уладили без обмена жидкостями, поэтому выдыхай.
Хорошо, Дима послушно делает, что велено, и оглядывает стол. Помощь нужна? Хочешь, я попрошу Соню
И отдать ей половину оваций? Ни за что! Вон из кухни, и до вечера сюда ни ногой!
Ты духовку-то включить сможешь?
И ее включить, и тебя выключить.
Дима сдается и уходит. Выхожу за ним следом и поднимаюсь в свою комнату, чтобы переодеться. Пора приниматься за работу.
Мне нравится готовить, но я уже давно не накрывала стол больше чем на две персоны. Натираю утку специями и шпигую чесноком. Обмазываю ее медом и горчицей, начиняю яблоками и сладкой морковью. Включаю духовку на сто семьдесят градусов и отправляю утку тусоваться до самого вечера. Папа говорил, что лучшее запеченное мясо то, которое само отходит от костей. Перехожу к приготовлению гарниров и закусок, пританцовывая под тихую музыку, звучащую из динамиков телефона. Солнце клонится к горизонту, поглаживая стены и пол теплыми оранжевыми лучами. Чувствую себя такой легкой и счастливой. Смех щекочет горло, по венам струится энергия, когда я смотрю на несколько готовых блюд. Кто молодец? Я молодец!
Бросаю взгляд на часы половина шестого. Успею и пару соусов приготовить. Нахожу в верхнем шкафу ручной блендер и закидываю в стеклянный высокий стакан оставшуюся зелень вместе с чесноком и болгарским перцем. Немного оливкового масла, соли и копченой паприки для аромата. Измельчаю все до однородной массы, окунаю ложку, чтобы попробовать, и отвожу руку с блендером в сторону. Влажные пальцы скользят по рукоятке, и я сжимаю ее крепче, случайно зажав кнопку, которая открывает затворный механизм. Нижняя часть блендера летит на пол и попадает мне прямиком по большому пальцу ноги. Вскрикиваю, стеклянный стакан отправляется в полет, и я зажмуриваюсь, стискивая зубы. Черт, как же больно! Медленно открываю глаза и хватаю ртом воздух, увидев зелено-красное месиво вместо пальца.
Ди! кричит Дима, врываясь в комнату. Что случилось?!
Выйди, Дим, тихо произношу я.
О боже! Что с ногой?!
Выйди! повторяю твердо.
Ди
Дима! Свали отсюда!
Принесу аптечку, выдавливает он дрожащим голосом.
Упираюсь рукой в столешницу и пытаюсь пошевелить пальцами на ноге. Рана пульсирует и горит, к глазам подкатывают слезы, а желудок стягивает тошнота. Перевожу взгляд на раковину. Если получится поднять ногу, смогу промыть. Только бы палец совсем не отвалился. Делаю крошечный шаг, мелкий осколок впивается в другую ступню, и я тихо пищу. Щеки увлажняются, рыдания замирают в горле, мешая дышать.
Что за шум? доносится голос Марка из холла.
Ди она бормочет Дима.
Зачем аптечка?
Она палец себе отрубила. Нет, Марк! Не ходи! Она не выносит, когда ее жалеют!
«Спасибо, Дима. Сейчас я пришью себе палец, а потом и рот тебе зашью».
Слышу, как открывается дверь, и еще ниже опускаю голову.
Марк, положи аптечку на стол, мирно прошу я.
Тишина.
Здесь стекло повсюду. Выйди, пожалуйста.
И снова ответа нет.
Марк, я сказала
Рот закрой! гремит он.
Стекло хрустит под подошвой комнатных тапочек. Марк кладет аптечку на кухонный островок и хватает меня за талию, усаживая на столешницу. Обхватывает ногу за щиколотку и касается ладонью пятки.
Палец на месте. Ноготь вроде тоже. Нужно промыть, говорит он, рассматривая рану.
Прижимаю пальцы к губам, слезы стекают со щек на костяшки. Вблизи все выглядит еще хуже.
Топор уронила? спрашивает Марк и снимает с крючка полотенце.
Блендер.
Значит, тебе повезло.
Не то слово, шиплю я. Слушай, я и сама
Угу, мычит Марк и заносит над ногой пузырек. Будет сильно жечь, скажи.
Крепче прижимаю ладони ко рту и зажмуриваюсь. Боль все нарастает, но я терплю из последних сил.
Кажется, теперь ты сможешь с легкостью носить туфли с узким носом.
Отличная новость Ай! Больно! Больно!
Ш-ш-ш еще чуть-чуть.
Прячу лицо в руках, жалость к себе ощущается солью на языке.
Все, шепчет Марк. Ну, ты как?
Нормально. Спасибо. А теперь выйди, пожалуйста.
Ты правда не выносишь, когда тебя жалеют?
Ком в горле все растет, не могу ответить.
Ди, зовет Марк.
Я в порядке! Мне нужно закончить с ужином и все убрать, а ты мешаешь! Уходи! срываюсь на крик, но он едва ли звучит решительно.
Стук сердца замедляется, Марк нежно поглаживает мою лодыжку. И он не уходит, а подступает ближе. Тепло его тела и тонкий аромат сандала окутывают со всех сторон.
Так сильно болит?
Адски, шепчу я.
Приложим холод, должно помочь.
Марк отступает, хлопает дверь морозильной камеры, а через минуту ноги касается приятная прохлада. Смотрю на Рождественского сквозь пелену непролитых слез и произношу настороженно:
Ты странно себя ведешь.
Да ну? Дима сказал, что ты отрубила себе палец.
И ты решил меня спасти?
Тащусь по расчлененке.
Сдавленно усмехаюсь и стираю слезы со щек. Даже если он и правда ведет себя странно, мне это почему-то нравится.
Во второй стопе осколок. Я подтягиваю ногу. Вытащишь?
Эй, ребят, тихо зовет Дима из-за двери. Ну как там? «Скорую» вызывать?
Только если тебе, отвечаю я, глядя на побелевшее лицо брата, заглядывающего в комнату. Дим, иди лучше приляг.
Может, нужна помощь?
Нет! отрезаю я.
Почему?! возмущается Дима. Почему ему можно, а мне нет?! Я думал, мы мы
Сжимаю руки в кулаки, царапая ногтями мраморную столешницу.
Потому что не он оставил меня одну, когда был нужен больше всего. Не он ночами пропадал, пока я рыдала в подушку. Не он сказал, что мы больше не семья. Я научилась справляться сама. Научилась! А теперь что? Снова поиграем в заботливых родственников?!