От Повелителя вселенной! гаркнул он во весь голос.
Оставленный без присмотра страж хозяйского добра с рычанием кинулся ему под ноги. И грозный служака во свой немалый рост рухнул на кучу мусора.
Хозяйка только что подмела и не успела вынести его за калитку.
Чтоб тебя шайтаны в аду изжарили, блохастое отродье! воскликнула она, шлёпнув собаку веником, и плюхнулась на колени перед носом отплёвывающегося посланника, причитая:
Чем провинились мы перед повелителем, что тебе пришлось ворваться в наш дом с острой саблей, а не прийти, как подобает долгожданному гостю? Чем
Закрой рот, женщина, и прикрой своё лицо! прорычал он. И сей же час скажи мне, где твой муж!
Гульджан поджала губы, прикрыла лицо уголком платка и рукой указала на небо.
Ты хочешь сказать, что аллах призвал в свои чертоги мудрейшего Ходжу Насреддина?! воскликнул посланник. Я опоздал! Пусть будет проклят тот день, когда я появился на свет! Не сносить мне головы Он в отчаянии ткнулся носом в мусор.
Уважаемый, еле сдерживая смех, сказал наблюдавший эту весёлую сцену Ходжа, поднимись ко мне, я угощу тебя сушёным инжиром, жена подаст нам чай, и ты не спеша поведаешь, что привело тебя к моему скромному очагу.
Донельзя перепуганный доблестный воин решил, что ангел смерти Азраил призывает его к себе. Он мигом вскочил, вытянулся и смиренно произнёс:
Я готов! Только сделай милость, опусти к моим ногам небесную лестницу, чтобы я смог подняться и предстать перед тобой. Поскольку моя душа всё ещё находится в бренном теле.
Как же, проворчала жена Насреддина, спустит он тебе лестницу! Я каждый день проедаю ему плешь, чтобы починил сломанные перекладины. И всё без толку. Так что карабкайся на дувал! Ну что ты смотришь на меня? Карабкайся на этот забор! С него легко взобраться на крышу, где этот бездельник прохлаждается весь день, вместо того чтобы заниматься делами, которых в доме невпроворот.
Кто прохлаждается? опешил посланник.
Твой Ходжа Насреддин, чтоб ему пусто было!
Понимая, что дальнейший диалог между женой и незваным гостем может выйти ему боком, Ходжа соскользнул с крыши, шлёпнулся в ту же самую злосчастную кучу и, сидя в облаке пыли, вопросил:
Где вы годы мои молодые, когда я был подобен горному джейрану
Как же, беззлобно усмехнулась.
Гульджан, лучше вспомни, каким неповоротливым ты был в молодые годы. Впрочем, таковым ты и остался. Вставай, приглашай гостя в дом! Плов скоро поспеет.
Обрадованный Ходжа поднялся, отряхнул халат, но доблестный воин положил ему на плечо тяжёлую руку и сурово произнёс:
Седлай своего знаменитого ишака по имени Серый. Мы немедленно отправляемся в путь. Ты должен предстать перед повелителем. А пообедаем мы с тобой лепёшками, не слезая с сёдел. Время дорого. Повелитель ждать не любит. Кстати, а что ты делал на крыше? полюбопытствовал гонец.
Размышлял о превратностях жизни, загадочно улыбнулся Насреддин.
На крыше? изумился тот. Другого места не нашлось?
Обзор шире. Вот тебе пример. Некто, увидев меня давеча на крыше, вдруг заявил: «Насреддин, там по улице жареного гуся несут». «А мне-то что?» ответствовал я. «Но гуся несут в твой дом», облизнулся он. «А тебе-то что?»
И что же из вашего разговора вышло? недоумённо спросил посланник. Кому же несли гуся?
А никому равнодушно ответил Ходжа. Нам просто захотелось пофилософствовать на тему «Каждому своё».
Увидев, как напряжённо наморщил лоб собеседник, Насреддин заметил:
Нам пора в дорогу, доблестный воин. В пути у нас будет время обсудить эту проблему.
Загадочное желание
У входа во дворец Ходжу встретил верный слуга повелителя.
Великий эмир велел принять тебя, уважаемый Ходжа Насреддин, как подобает. Исполнять любое твоё желание. Сейчас я проведу тебя в комнату для гостей. Ты сможешь утолить жажду и вздремнуть перед встречей с моим господином. Что ты на это скажешь? с лукавым любопытством поглядел на Насреддина старик.
Досточтимый Ходжа замялся.
Ты можешь называть меня Рахим-бобо.
Досточтимый Рахим-бобо, прежде чем я прибыл в этот великолепный дворец, так же лукаво улыбнулся Насреддин, мы с посланником повелителя прекрасно выспались у родника и испили чистейшей, вкуснейшей воды.
Рахим-бобо одобрительно ухмыльнулся.
Вот твоя комната. Пока ты будешь совершать омовение, я пришлю музыкантов, чтобы они услаждали твой слух. Звук какого инструмента ты предпочитаешь всем другим?
Досточтимый Рахим-бобо, самое большое наслаждение у меня вызывают удары шумовки о край казана и чарующие звуки кипящего масла, в котором жарятся лук, морковь и кусочки курдючного сала.
Старик от души расхохотался и заявил, что не может заставлять ждать такого любителя прекрасного, как Ходжа Насреддин, и сей же час проводит его к повелителю.
Только учти, уважаемый, мой господин последнее время пребывает как бы тебе это объяснить
Объяснений не требуется, Рахим-бобо. По тому, как мне пришлось загонять моего Серого, а гонцу коня, я понял, что меня ждут серьёзные испытания, которыми озадачит меня великий эмир, да ниспошлёт ему Аллах тысячу лет жизни.
Твои мысли справедливы, вздохнул Рахим-бобо, следуй за мной. И да пребудет с тобой милосердие Всевышнего.
* * *
Ходжа Насреддин с трепетом переступил порог комнаты, где Властелин мира искал уединения, когда его одолевали раздумья.
Ходжа прижал руку к сердцу и отвесил глубокий поклон.
Мир твоему дому, Повелитель вселенной, здоровья и благополучия тебе, твоим родным, близким
Нетерпеливым жестом тот прервал это незатейливое приветствие и указал Ходже на место рядом с собой. Такой чести редко удостаивались даже самые знатные ханы и беки.
Хотя, справедливости ради нужно отметить, что рядом с собой он, случалось, сажал уважаемых людей, знающих своё ремесло: талантливого зодчего, храброго воина, оборотистого купца. Была бы польза государству.
Ходжа Насреддин не был ни первым, ни вторым, ни третьим. Посему основательно уселся и внимательно посмотрел на властелина мира, чего тот, надо и в этом признаться, в подданных не поощрял. Но Ходже надо было вызвать хозяина на разговор. Всем известно, что ожидание приговора страшнее приведения его в исполнение.
Повелитель усмехнулся и хлопнул в ладоши. Тут же слуги принялись вносить различные кушанья, аромат которых мгновенно заглушил в Насреддине все дурные предчувствия. Что-что, а вкусно и вдоволь поесть наш весёлый мудрец любил, как никто другой.
Слуга полил им на руки из кувшина, и они приступили к трапезе. Впрочем, к ней приступил в основном Ходжа. Великий эмир задумчиво отщипывал от лепёшки маленькие кусочки, лишь изредка указывая гостю на блюда то с пловом, то с жареными куропатками. Ходжа ни от чего не отказывался. Поди знай, когда в другой раз доведётся вот так запросто и задушевно посидеть в компании с самим владыкой мира.
Наконец по взгляду, брошенному повелителем, он понял: настал предел услаждения чрева. Насреддин погладил бороду, произнеся привычное «Омин», и приготовился слушать.
Ходжа, в ближайшие дни во времени я тебя не ограничиваю, но и тянуть с этим не стоит ты сделаешь следующее Великий эмир постарался улыбнуться как можно приветливее.
Но от этой улыбки у Насреддина пошёл мороз по коже.
«Милостивый Аллах, воскликнул он про себя, я совершу хадж в Мекку, я раздам все свои скромные богатства сиротам, только избавь меня от неисполнимой прихоти этого человека. Чем я, ничтожный червяк, могу его облагодетельствовать, когда стоит ему захотеть, и все сокровища мира упадут к его ногам?»
Разве правоверный мусульманин может обидеть гостя, которого ему посылает сам Аллах? насмешливо спросил гостеприимный хозяин.