Это была весна. Инге некуда было податься: я в больнице, мать на работе, а она даже обуться забыла, выбежала босиком. Села на лестнице в одном халате на голое тело, на два пролёта ниже, и зарыдала. Там её и застукал Артём, позвал к себе. И Инга выбрала из двух зол меньшее: «Лучше уж меня изнасилует молодой сосед, чем престарелый отчим».
Но у Артёма не было и мысли обижать Ингу. Тогда он ещё учился на последнем курсе универа, недавно похоронил бабушку. Писал диплом и просто приютил Ингу у себя на несколько дней. Мать сначала не верила Инге, и та стала пропадать у Артёма всё чаще. В итоге пришлось выгнать отчима, потому что Инга поставила условие: либо он живёт в квартире, либо она. С тех пор они и дружили с Артёмом. Хотя Инга всё время ныла, какой он душный моралфаг.
А в прошлом году у Артёма был выездной корпоратив. Так как, работая удалённо, он никого не видел вживую и стеснялся, попросил Ингу съездить с ним. И что-то между ними там произошло. Инга не рассказывала подробностей, отмахнулась, лишь сказала, что Артём там напился, а «пьяный он совсем дурак».
Глава 11. Каток
После занятий в кванториуме я отправилась домой. Предупредила Ингу, что не останусь у неё сегодня: они вечно задерживались на робототехнике допоздна, а мне нужно было хоть раз в неделю ночевать дома.
За ужином в кругу семьи папа сказал, что на майские праздники взял отпуск и хочет отправиться в горы. Он у меня любил походы, и я отправлялась с ним почти каждый год с десяти лет. Это не альпинизм, в основном туристические маршруты. Ночи в палаточном лагере, еда на костре, горные реки, водопады, снег на вершинах даже летом. А какие там звёзды яркие, кажется, протяни руку и вот они рядом. С этим ничего не сравнится. Прошлым летом мы ходили на Эльбрус, даже брали с собой Ингу, и она осталась в восторге.
Я подумал, что летом у тебя экзамены, выпускной, поступление, а в мае ты как раз отвлечёшься от всей суеты. Что думаешь?
Когда я отказывалась от гор?! А потом вдруг вспомнила про историю Артёма. Пап, а может, в этот раз на Алтай?
Почему бы и нет, я ещё не выбирал маршрут. Но, если хочешь на Алтай, пусть будет Алтай.
Только аккуратнее там! напутствовала мама.
Она походы не любила, да и горам предпочитала море.
Я могу Ингу с нами позвать?
Хоть двух! усмехнулся папа.
***
На большой перемене Инга негодовала:
Решила вчера вечером зайти к Артёму, проверить, как он там. Апельсин ему принесла, а то бледный, как поганка. И он опять загрузил меня своими нотациями. Он, оказывается, видел как-то, как Дождик меня провожал, и заладил, что тот мне не пара. Господи, какой же он душный12 закатила она глаза. Умудрённый жизнью социофоб, блин! О нём заботишься, а он мозги трахает.
И как он?
Вроде ничего, отошёл. Режим душнилы врубил по полной.
Значит, идёт на поправку, усмехнулась я и вспомнила вчерашний разговор с папой. Кстати, Инга, папа собирается на майские праздники в горы, на Алтай. Гоу с нами?
О, я всегда за любой движ на природе! Батя у тебя топовый, мне бы такого, с нотой горечи проговорила она.
Инга в сотый раз открыла телефон:
Почему мне Дождик не отвечает второй день?
Она открыла их переписку, быстро написала: «Скучаю. Почему не пишешь?» и отложила телефон экраном вниз. Подпёрла руками подбородок. Выглядела как тоскующий пёс без хозяина.
Может, обиделся, что в гости его не позвала в последний раз. Меня тянет к нему адски, аж до ломки! Но он здоровый, как шкаф.
Инга приблизилась и зашептала мне на ухо:
Я как подумаю о сексе, боюсь, что он меня раздавит. И поэтому всё время сливаюсь. Он вроде не форсит, но предлагает остаться у него. К себе я его ещё не приглашала.
Я подавилась чаем, представив подобную картину. На языке вертелась пошлая шуточка, что секс с бодибилдером похож на падающий на тебя шкаф, из которого вываливается маленький ключик.
Чего ты лыбишься? похлопала меня по спине Инга.
Ничего, откашлявшись, я вновь глотнула чая, чтобы скрыть улыбку. Я в этих вопросах тебе не советчик. Ну может, предупреди его, чтобы не раздавил аккуратнее там не знаю.
Нет, говори, что тебя так развеселило! требовала Инга.
Ты меня убьёшь, если я перескажу Инге эту глупую шутку, она же в момент близости вспомнит, и всё у них сорвётся.
Но Инга наседала, и пришлось ей рассказать. Она расхохоталась, но потом уронила лицо в ладони:
Янка, что же ты наделала?! но потом вновь зашлась смехом.
А после занятий Тим стоял на том же месте, что и вчера. Увидев меня, заулыбался. Инга рядом вздохнула:
Всё с вами ясно, пойду-ка я и резко развернулась в противоположную сторону.
А мы с Тимом двинулись в сторону моего дома. Вчера я погорячилась, надев плащ, поэтому сегодня вновь вернулась к пуховику.
Я тут вдруг понял, что в этом году ни разу не катался на коньках. Хочешь составить компанию? предложил он.
А я вот тут поняла копировала я манеру Тима. Что первый и последний раз каталась лет в десять. Это будет кринжово.
Хватит тебе! Это как на велосипеде, один раз научился, почувствовал равновесие, а дальше оно само.
Я и не говорила, что научилась тогда. Да я и на велосипеде, честно говоря, не очень, призналась я и поморщилась. Ты же наверняка знаешь эти мемы про меня от физрука.
Тим хмыкнул:
Видел пару раз в общем чате. А был ли хоть какой-нибудь спорт в твоей жизни, который очень?
О, мы с Ингой почти два года ходили на спортивные танцы, и это было круто! Трудно, но мне нравилось! Но потом студия переехала, а на их месте открылся танец живота. Мы туда припёрлись, а там взрослые тётки.
И всё?!
Да, с физкультурой у меня швах. Физрук меня троллит каждый урок. Говорит, что я бегаю и прыгаю хуже, чем мешок с картошкой. Называет инвалидом и ставит мне четыре только потому, что я выжила.
Тим засмеялся:
Если хочешь, я тебе помогу. На коньках и велике уж точно могу научить. Да и прыгать, и бегать. Всё что пожелаешь! улыбнулся он и добавил: Если ты не против.
Если ты готов сгореть от испанского стыда рядом со мной, то я за! тоже улыбнулась я.
Тогда жду тебя около «Маяка» через полчаса! Пойдём сгорать со стыда вместе.
Тим проводил меня домой и убежал переодеться.
Ты сегодня на стиле! оценила я чёрную водолазку Тима и голубые джинсы. Под Джобса косишь?
Ему очень шло. Сразу стала заметна его спортивная фигура: широкие плечи, крепкие мускулистые руки.
Я же обещал быть в чёрном, чтобы мы с тобой хорошо смотрелись, хмыкнул он.
Но на запястьях были напульсники, теперь чёрные. Тим носил напульсники постоянно, даже в школе, белые, под рубашку.
А их вообще не снимаешь?
Не-а. Я без них как без рук!
Даже спишь в них?
Иногда да, улыбнулся он.
В прокате Тим быстро напялил хоккейные коньки. Я же возилась со шнуровкой на фигурных, осторожно затягивая каждую петельку. Скорость не моя сильная сторона. Тим присел рядом и, пока я возилась с одним коньком, помогал мне со вторым, затянул его и спросил:
Не слишком туго?
Вроде нет, поболтала я ногами.
Тим подал руку и помог подняться. Рука у него была горячая, шершавая и мозолистая, а ладонь по сравнению с моей казалась просто огромной.
Что с рукой? глянул он на мою забинтованную ладонь.
Порезалась вчера.
Тим не стал расспрашивать подробности, но держал мою ладошку бережно, как бутон розы.
Стоило выйти на лёд, я поняла, что поход на каток был плохой идеей. Коровы на льду просто фигуристки по сравнению со мной. Хорошо, что людей было немного. Поймать равновесие никак не получалось. Ноги не слушались и всё норовили укатиться вперёд отдельно от моего тела. Голени сводило от напряжения. Каждый шаг давался с трудом, столько сил нужно было приложить, чтобы сдвинуться с места и не упасть. Я чувствовала себя памятником, который заставили встать и пойти. Тим держал меня за руку и, наверное, сгорал от стыда рядом со мной, как я ему и обещала. Хоть я его и предупреждала, всё равно щёки горели.