Знаешь, что, жену бесило в муже все. До утра еще дожить надо. А уходить надо сразу, как решила. Все. Пора это заканчивать.
Она напрягла тело, чтобы встать с дивана, но почему-то не встала. Наверное, помешал вопрос мужа.
Что пора заканчивать-то?
Мои мучения. Скажи, за что мне судьба всучила именно тебя?
Сама знаешь, за что, пожал плечами муж.
Ты на что намекаешь?
На то, что ты меня на себя женила.
Я? Галя чуть не задохнулась от возмущения. Женила?
Конечно. Ты же первая мне намекнула.
На что?! Мы были с тобой просто друзья. И вдруг попал, понимаешь, в больницу. Подумаешь. Я тебя просто пожалела. Принесла покушать. Ничего я не намекала. Это все ты.
Что я?
Съел то, что приготовила, и похвалил. Кто тебя просил хвалить глупую девушку? У нас от похвал, знаешь, как крышу сносит? Поэтому все и закрутилось.
Ты, кажется, чего-то, перепутала, Галюня, насмешливо сказал Вася. Сначала ты меня накормила в моей общаге. И меня через час скрутило. Да так, что в больницу попал.
Да?
Да, да. И хвалил тебя не я, а врач за то, что честно призналась, чем меня накормила. Он еще сказал: «Хорошо, что не цианидом». Помнишь?
А ты-то откуда это помнишь? Ты же с зеленым лицом лежал на этой своей общаговской кровати.
Мне ребята рассказали. Все общежитие потом еще месяц смеялось. Когда вспоминали твои «домашние» в кавычках пельмени. Ты их, оказывается, на рынке купила. Догадалась.
Так ты же голодный был. Тебя нужно было накормить.
Накормила?
Ну и пусть. Все равно вышла за тебя из-за жалости. Я же виноватой себя чувствовала. А теперь расхлебываю. Все, пошла.
А пробки? Вася достал мобильный телефон. Сейчас посмотрю, сколько там баллов. Может, они уже рассосались.
Что? усмехнулась Галя. Ждешь не дождешься, когда уйду?
Да нет. Просто не хочу опять ехать за тобой среди ночи. Помнишь, последний раз, когда ты опять уходила, где тебя нашел?
Ну и что?
Ты зачем на человека в форме набросилась?
Из-за жалости к собаке. Он же эту собаку ногой пнул.
Это была его собака. Служебная. Он ее так воспитывал. Она на человека кинулась, а он ее пнул. Так надо было.
А ты откуда опять все знаешь?
Так мне же там в отделении сотрудники и рассказали. И угорали со смеху, когда тебя из клетки забирал.
Подумаешь, забирал он. Ну, что там твои пробки?
Сиди пока. Жди. Девять баллов.
Что за жизнь пошла!? Жена вдруг вскочила с дивана, схватила собранный чемодан у порога и зашвырнула его на шкаф. И все из-за жалости. Пожалеешь кого-нибудь, так тебя или в клетку, или замуж. Уйти из семьи захочешь пробки кругом. Когда это все закончится?
Утром и закончится, пожал муж плечами.
Что?
Все. И твои страдания закончатся. Утром голова будет свежая, мысли ясные, обиды покажутся глупыми. Ты мне лучше скажи, поесть дома чего-нибудь есть?
Конечно. Пельмени. Домашние.
Не на рынке, случайно, купила?
Я тебе сейчас как дам, жена, вдруг, хмыкнула. Да. А вот если бы тогда в этой общаге тебе неотложку не вызвала, что бы тогда с нами было? Интересно.
Что, что, Вася тоже улыбнулся. То же самое и было.
Почему это?
Потому что мужчины из общаги, знаешь, какие живучие? Мы еще и не такие пельмени на рыках покупали. Синего цвета. А твои-то просрочены были всего лишь на неделю.
И тут Васю с Галей пробило на гомерический хохот.
Дубовый памятник
Сначала Федос услышал, как в сенях раздался гневный голос главы сельсовета.
Где он, этот старый хрыч? кричал Никанор Никифорович.
Тут же раздался не менее гневный голос бабы Люси:
Стой! Куда намылился в грязных ботинках? Сначала ноги вытри.
Тут же дверь в избу распахнулась, и ввалился человек в забрызганном грязью плаще и резиновых сапогах. Увидев старика Федоса, вошедший завопил:
Вот ты где, кровопийца! Рассказывай, чего ты опять против меня придумал? Ну!
Федос не успел сказать и слова в ответ, как на пороге появилась его супруга Люся и опять закричала на гостя:
Ты почему обувь не вытираешь? Ведь не посмотрю, что ты у нас глава. Ухватом огрею!
Отстань от меня, бабка, я на службе, закричал на нее Никанор Никифорович, но на всякий случай стал лихорадочно вытирать обувь о половик. При этом он с ненавистью уставился на Федоса, который спокойно сидел за столом возле самовара и попивал чай из чашки. Признавайся, старик, правду люди говорят?!
Смотря по поводу чего говорят, хмыкнул Федос. Чай пить будешь, Никанор Никифорович?
Да пошел ты со своим чаем. Скажи, Федос, когда прекратишь надо мной измываться?
А где я измываюсь? все так же спокойно спросил старик. Я не измываюсь.
Как не измываешься? Люди говорят, ты мне памятник придумал установить в нашем селе? Или врут?
Нет, не врут. Глаза у Федоса хитро заблестели. Ты же у нас стал такой великий, что на людей уже не обращаешь внимания. И значит, без памятника тебе не обойтись. Только поистине великим людям памятники при жизни ставят. Так ведь?
Им разве такие памятники ставят? нервно спросил глава. Ты же мне, гaд, деревянный памятник придумал установить! Из дуба.
Какой человек, такой ему и памятник, пожал плечами Федос.
Чего? Глава угрожающе сжал кулаки. Чего ты говоришь, старик?
Говорю, если ты профинансируешь наш народный проект, то мы сможем тебе и каменный памятник смастрячить. И даже мраморный. Но ты ведь не только камень на памятник, ты и щебенку на ремонт нашей дороги пробить не можешь.
Ууу застонал вдруг Никанор Никифорович. Опять ты со своей дорогой? Будет вам скоро дорога. Я же обещал.
Обещанного три года ждут, а время прошло с твоего обещания уже десять лет. Так что, Никифорыч, скоро на въезде в нашу деревню будет стоять памятник, огромный такой, с твоей фигурой. Одной рукой ты будешь показывать на нашу раздолбанную грунтовку, мол, вот я какой заботливый председатель. А другой рукой фигу в сторону нашего села. Такой эскиз мы заказали одному резчику по дереву.
Какому резчику? набычился глава.
Не важно, какому. Мне сын в городе его адресок нашел. Мы этому скульптору уже и аванс проплатили. И он нам клятвенно пообещал, что к майским праздникам все будет готово. Так что в праздничный день Первомай в нашем селе состоится торжественное открытие твоего персонального памятника.
Фиг вам, а не открытие! взвился глава. Как глава сельсовета разрешение на установку памятника на территории поселения не дам. Я распоряжаюсь местной землей, понятно вам? И все мероприятия в селе должны проходить только после согласования со мной. Так что, накось, выкуси!
А нам, Никифорыч, твои разрешения и согласования не нужны. Мы же памятник тебе установим на личном участке Семеновых. У них огород как раз на границе нашего села вдоль дороги стоит. Вот там, в уголке ихнего огорода, скоро вырастет постамент, на котором будет возвышаться пятиметровая скульптура Никанора Никифоровича. Чтобы все проезжающие мимо нашего села знали, кто довел эту дорогу до такого состояния. Знали и строчили на тебя жалобы.
А я ночью залезу в этот огород и сожгу к чертям этот памятник!
Не посмеешь, товарищ глава. Ведь мы уже и газетчиков, и с краевого телевидения журналистов пригласили на это открытие. Так что, если ты на памятник покусишься, тогда это будет скандал на всю страну. И какие последствия могут быть, тебе лучше других известно.
А если я к майским праздникам дорогу начну ремонтировать?
Начать еще не значит, что закончить, хмыкнул Федос. После стольких лет ожидания народу нужны твердые гарантии.
Гарантии! Глава опять застонал, но уже от безысходности. Давай, Федос, договоримся так. Ежели до конца июня асфальтированной дороги в деревне не будет, тогда и устанавливайте этот памятник. Но клянусь, через неделю деньги на ремонт дороги найду! Я их там, в районе, всех на уши поставлю. По рукам, Федос?
По рукам, заулыбался тот. Тогда скульптору позвоню, чтобы с работой повременил.
А аванс он вам вернет?