В первый же день собачка неловко спрыгнула с высокого дивана и долго скулила. Василий сгреб ее в охапку и потащил в ветклинику. Там ему сказали, что с собачкой все хорошо, и надавали кучу полезных советов.
Заметив, что Булька неохотно ест сухой корм, Василий стал готовить для собачки «нормальную» еду. Затем нашел площадку, где можно заниматься дрессировкой. Но самое приятное оказалось гулять с собакой в парке. На такую чудную пару все тут же обращали внимание, заводили знакомство, и домой оба Булька и Василий возвращались веселыми и жизнерадостными.
Когда новый компаньон уставал, Василий брал его на руки, прижимал к груди, и частый стук маленького сердечка будил в его огрубевшем сердце забытое чувство нежности. В общем, с Булькой ему было очень хорошо. Он чувствовал сумасшедшую любовь к этому маленькому комочку, и это давало стимул к жизни.
Но все когда-нибудь заканчивается. Вот и счастье его в одночасье закончилось в тот самый миг, когда дочка, зять и Дашенька, отдохнувшие, приехали к нему. Булька бросилась в объятья внучки, и через полчаса его дом опять опустел. Правда, в тот миг, когда гости уходили, собачка вдруг стала отчаянно вырываться из объятий внучки, но усилия ее оказались тщетными.
В тот вечер Василий плакал. Так он плакал, только когда хоронил жену. Усилием воли кое-как взял себя в руки, напился успокоительных капель и стал укладываться спать.
Вдруг раздался телефонный звонок.
Пап, у тебя все в порядке? Ничего не болит?
У меня все хорошо, голос Василия был непривычно глух.
Я чего звоню-то. Булька как будто с ума сошла. Стоит у двери и плачет. Вот и подумала, вдруг что с тобой.
Не рви мне сердце, простонал Василий, отключил телефон и опять заплакал.
Заснул с трудом. А в пять утра автоматически проснулся и не захотел вставать с постели. Пожалел, что наступило утро. Что вчера не умер.
Кто-то открывал ключом его входную дверь. Наверное, дочка только у нее от квартиры Василия был свой ключ. Ему стало неприятно, никого не хотел сейчас видеть.
Но вдруг послышался быстрый радостный топот собачьих лап. Булька с визгом взлетела на кровать и лихорадочно, с тонким скулением, стала облизывать ему лицо.
Пап, в комнату вошла дочь и сразу же заплакала то ли от сцены, которую увидела, а может, и от любви к отцу.
Мы подумали и решили, дочка утирала слезы рукавом, как будто ей было лет пять, оставим Бульку тебе. Она ведь так всю ночь и не уснула. И нам спать не дала. Все рвалась из дома. К тебе.
А как же внучка? Василий прижимал к себе этот теплый комочек и никак не мог поверить счастью. Это же ее собачка.
Так это же Дашка и решила тебе Бульку подарить. Она же вся изревелась, глядя, как Булька убивается. Мы ей другую собачку заведем.
А Булька все облизывала Василия и тоже никак не могла поверить в свое собачье счастье.
Соседка справа
В деревню к бабушке Татьяне неожиданно приехал взрослый внук из города.
Ванечка, как же ты вовремя появился, запричитала она. Пора окучивать картошку, а у меня, как на грех, спину схватило, хожу кое-как, не до тяпки. Поможешь?
Да легко, бабуля, кивнул Ваня. Завтра с утра начну, когда прохладно будет.
Внук проснулся, когда шести еще не было. Татьяна приготовила ему яичницу и, пока завтракал, кряхтя, отправилась готовить инструмент. Нашла окучник и понесла на участок с картошкой.
И вдруг справа за низеньким забором увидела пышнотелую пятидесятилетнюю соседку, которая в нижнeм бeльe, согнувшись буквою зю, вручную пропалывала грядки.
Эй! испуганно окликнула ее Татьяна. Ты чего это в одних пaнтaлoнaх в огород вылезла?
Загораю, не разгибаясь, ответила та.
Какой тебе загар в шесть утра? С ума сошла? Ну-ка быстро оденься! почти в приказном тоне прикрикнула на нее бабушка. Ишь, тeлeca свои необъятные рассупонила.
Кому какое дело, в чем по огороду хожу? нагло засмеялась Антонина. Или ты, баба Таня, меня стесняешься?
Оденься, говорю! Сейчас внук придет картошку окучивать. А тут ты такая.
Какая?
Такая вот! Необъятная и почти в чем мать родила.
И чего?
А того. Ему всего двадцать. И неженатый он.
Ничего, большой уже, громче засмеялась соседка. Пущай смотрит, любуется.
Да чем тут любоваться? Наоборот, внук от тебя психическую травму может получить. Потом женщин всю жизнь бояться станет. Уходи, говорю, с огорода!
Хотела Татьяна еще и погрозить соседке тяпкой, подняла руку и застыла. В спину так вступило, аж искры из глаз посыпались.
Ой простонала она, бросила окучник и кое-как поплелась в избу.
Ваня, там соседка справа по огороду ползает, предупредила внука. Ты в ту сторону лучше не смотри. А если и посмотришь, не обращай на ее выходки внимания. Она всегда была нахалкой.
Да ладно, бабуля, кивнул добродушно внук. Не переживай. Пошел работать.
До обеда его не было. И у Татьяны спина так разболелась, что она все это время с дивана не вставала. А когда Иван в двенадцать появился в избе, был он, как ни странно, довольный и веселый.
Ты чего это такой? спросила бабушка и стала, то и дело охая, собирать обед. Разве не устал? Или с соседкой общался?
Ага, общался.
Тьфу, сплюнула сердито. Нашел с кем разговаривать.
А чего это ты на нее, бабуля, злишься? удивился внук. Она же классная.
Кто классная? не поверила ушам Татьяна.
Соседка.
Да чем это она классная?
Всем.
И фигурой?
И фигурой.
Да ты что, Ваня? Она же толстая!
Где толстая? засмеялся внук. Отличная у нее фигура.
Господи, перекрестилась бабушка. Что с людьми нынче делается? А то, что она наглая, ты хоть заметил?
Да не наглая она, бабушка. Веселая. Кстати, мы с ней вечером договорились погулять куда-нибудь сходить.
Ты что, Ваня, перегрелся, что ли? Татьяна застыла и ошарашенно уставилась на внука. Она же для тебя старая!
Да почему? Вон, кстати, она по улице пошла. Глянь из окна, бабуля, разве она старая?
Даже и смотреть на нее не хочу! обиженно воскликнула Татьяна. И не вздумай с этой старухой по нашему поселку ходить. Засмеют ведь люди.
Разве девушка в девятнадцать старуха? возмутился вдруг Ваня.
Какие девятнадцать? только тут Татьяна посмотрела в окно и увидела Людмилу, дочь Антонины. Так это ты с ней, что ли, в огороде болтал?
Конечно. Я нашу картошку окучивал, а она свою. Вот мы и познакомились.
Господи перекрестилась Татьяна. Ох и хитра Антонина. Услышала про тебя и скорее дочку на огород загнала. Догадалась. Ну и ушлая.
Чего? не понял Ваня.
Да ничего, ничего, засмеялась бабушка. Людмила девка хорошая. И характером пошла не в мать. С ней можешь гулять, сколько хочешь. А теперь, Ванечка, обедать пора, работничек мой золотой.
Лучшая подруга
Таня лежала в бoльницe с ребенком уже вторую неделю. Рядом с ней в двухместной палате недавно появилась еще одна мамочка с грудничком, молчаливая и строгая особа, с которой они совсем не общались.
Таня недавно осталась без работы из-за того, что сын постоянно болел. Алименты от мужа приходили мизерные, долг за квартиру рос, на питание хватало кое-как. И теперь она лежала на больничной кровати и с ужасом размышляла, как ей жить дальше.
«Нужно, наверное, Ленке позвонить. Все-таки лучшая подруга. И муж большой начальник, может быть, поможет устроиться на приличную работу», не успела об этом подумать, как раздался телефонный звонок от этой Лены.
Таня радостно схватила трубку и негромко, чтобы не мешать соседке, воскликнула:
Лена, привет! Лежу о тебе думаю.
А я о тебе, засмеялась лучшая подруга. Как у тебя дела?
Как сажа бела. Лежу в больнице с Сашкой.
Опять?
Ага. Но скоро нас выписывают. А ты как живешь?
Лучше всех. С мужем в Сочи отдыхаем. Таня, тут классно, оказывается. Так давно здесь не была. Мы же раньше все по заграницам мотались.
Я тоже давно нигде не была, вздохнула Таня. Значит, отдыхаете. А когда вернетесь?
Через недельку. Что у вас с погодой?